– Раньше я чаще выходила. До рождения Мелиссы днем было безопасно, и никто меня не узнавал. – Она усмехнулась. – В молодости я носила парик и безобразные очки. А вот сейчас могу выходить, только когда Мелисса в школе. Бедняжка.
Десс нахмурилась. Ответ Мадлен вызвал у нее еще больше вопросов. Парик? И от кого она пряталась?
Хотя бы последние слова не были ерундой.
– Так вот почему Мелисса вас ни разу не почувствовала, верно?
– Разумеется. Она может уловить другого телепата, как горящее нефтяное месторождение на ночном горизонте. Если бы не средняя школа Биксби, я бы торчала тут безвылазно. – Женщина покачала головой. – Имей в виду: она не должна ничего знать. Иначе все из ее разума выльется в пустыню. Ведь в полночь ничьи мысли ей не принадлежат.
Над столом вновь воцарилось молчание. Десс понимала, что должна узнать больше. Жаль, здесь нет Рекса. Это он любит выпытывать хронологию и последовательный порядок событий. Он бы сказал: «Начнем с начала». Но где здесь начало? История так запутана, как какое‑нибудь бесконечное уравнение, где каждый шаг приводит к вводу все новых переменных. Десс какое‑то время сидела молча, пытаясь вытянуть нужный вопрос из клубка собственных мыслей.
– Итак… что случилось? – наконец спросила она.
Мадлен вздохнула.
– Они победили.
Десс моргнула и глотнула чаю. Он был едва теплый и горький, но в голове от него прояснялось.
– Все произошло во время нефтяного бума, – продолжила Мадлен. – До появления всех этих приезжих с их деньгами Биксби был одной большой семьей. Мы знали, кому можно доверять, а кому нет.
Десс попыталась представить Биксби в те далекие времена, но все, что родилось в ее воображении, было словно черно‑белый клип на зернистой пленке, где одноликие «простые люди» попивают лимонад, шьют стеганые одеяла и машут друг другу из пожарных машин. Но кто‑то же должен был заниматься тригонометрией, создавать оружие и мочить темняков! И у них ведь были старые темные очки? Глаза полуночников не выносят дневной свет. А они тогда вообще носили темные очки?
Десс попыталась выкинуть видение из головы.
– Шестьдесят лет назад, так? Рекс всегда говорил, что именно тогда все и изменилось.
– Умный он парень, этот твой Рекс, – улыбнулась Мадлен. – Биксби пережил пыльный котел
{21}
и Великую депрессию. Нас подкосили легкие деньги. Конечно, в молодости мне все это казалось восхитительным. Новые лица, одежда из магазинов, городской кинотеатр… Но спустя некоторое время оказалось, что мы больше не знаем наших соседей, как это было раньше. – Она стиснула зубы. – Помню лето, когда все это случилось…
Невидимый холодный палец прочертил линию по позвоночнику Десс.
– Когда они пришли и всех забрали?
Мадлен подняла бровь.
– Да нет, я не о том. Я говорю про кондиционеры.
– М‑м?
– Летом сорок девятого мне как раз исполнилось одиннадцать. Мы играли весь день напролет до темноты, а летом ведь темнеет очень поздно. Дети и подростки – все вместе, – пока взрослые сидели на крыльце друг у друга в гостях. Все было на виду, все друг друга видели. – Мадлен обхватила руками плечи. – Но однажды вечером мы играли, а когда обернулись – взрослых и нет.
Десс проглотила комок в горле.
– Темняки?
– Нет. – Старушка печально покачала головой. – Все эти кондиционеры. То была первая по‑настоящему жаркая ночь летом, и все ушли в дома, позакрывали двери накрепко. Вместо наших родителей и соседей за нами наблюдал из окон лишь слабый синеватый свет.
– Синеватый свет? Как в полночь?
– Да нет же.
– Синеватый свет? Как в полночь?
– Да нет же. Телевизоры.
–
из‑за кондиционеров?
{22}
, а не на наши детские игры. – Она подняла глаза и посмотрела прямо на Десс с едва заметной улыбкой на губах. – В то лето игры изменились. Некоторые дети всегда хотели поиграть в другую игру. Ты понимаешь, о чем я?
Десс снова сглотнула. На миг ей показалось, что Мадлен очень похожа на Мелиссу. У нее было такое же выражение лица, как у Мелиссы в те моменты, когда наступает полночная тишина, – холодное и отрешенное.
– Э… Боюсь, что нет.
– Да нет, понимаешь. Игра, которая нравилась некоторым детям, была построена на жестокости, власти и, главное, изгнании. Теперь они смогли в нее поиграть.
Десс тихо произнесла:
– Похоже на школу Биксби.
Она откинулась на спинку стула и сделала глоток горького чая.
А не шутит ли эта старуха? Может, спятила? Или все же говорит правду?
Мадлен кивнула.
– Подходящее название, полагаю. В знании никогда не было имени для того, кем она стала. Я знала ее под именем Анатея.
– Но вы же телепат. Почему вы не узнали, что происходит?
– Никто не знал. Тогда эти трое переехали в Броукен Эрроу – за пределы наших возможностей. Они боялись возвращаться в Биксби, так же как я боюсь выходить из дома. Они тайно строили планы и здорово разбогатели.
– Разбогатели? Темняки им что, хорошо платят?
– В каком‑то смысле – да. Самый старший из них знает обо всем, что находится в пустыне: про расщелины с полезными ископаемыми, про древние водоемы.