Как металлург. – Она улыбнулась, заметив на лице Десс замешательство. – Никогда не слышала о таком таланте? Есть еще много других. Достаточно того, что темняки могут чуять вкус земли, в точности так же, как они чуют твой сообразительный умишко в полночь. – Мадлен прищурилась, и Десс вся покрылась гусиной кожей. – И этим троим заплатили. Нефть за кровь.
– Э‑э… – От слова «нефть» у Десс опять пробежал мороз по коже. Она вспомнила имя на письме, которое Джонатан нашел в «Поместье темняков». – А из этих детей никого, случаем, не звали Грейфут?
– В яблочко. – Белоснежные зубы Мадлен сверкнули в тающем предзакатном свете. – Далеко пойдешь, дитя мое.
Десс нахмурилась.
– Но я думала, темняки терпеть не могут нефтяные шахты.
– Верно. Но темняки же и говорят Грейфутам, где не стоит бурить. Благодаря союзникам среди людей они охраняют свои местечки.
Десс медленно кивнула.
– А потом… эти союзники пришли и забрали вас.
– Их наняли. Понадобилась всего одна ночь, в первые часы после полуночи. Мы и наши союзники среди дневных едва остались в живых. – Она окинула взглядом загроможденную хламом комнату. – Мы были готовы к атаке темняков, но не людей. С ними весь этот металл… бесполезен.
– Но вы хотя бы спаслись бегством.
Мадлен кивнула.
– В ту ночь я тайком выбралась из дома, чтобы поиграть в те самые игры. Мы пришли сюда, зная, что здесь в тайный час безопаснее всего, потому что искажение настолько сильно, что темняки не знают о существовании этого места. – Она резко постучала костяшкой пальца по поверхности стола. – И до сих пор не знают, тьфу‑тьфу‑тьфу.
– Мы? Вас много?
Мадлен медленно покачала головой.
– Было много. Один уехал из Биксби через несколько дней, среди бела дня, и мы никогда о нем больше не слышали. Другие состарились и умерли, один за другим. Здесь, в этом доме.
Десс глубоко вздохнула, и запах плесени в комнате внезапно приобрел тревожный оттенок. Она ожидала найти здесь тайну, некую странную территорию полуночи, спрятанную среди переплетений минут и секунд. Но здесь обитали лишь трагедия, одиночество и дух скорой смерти.
Мадлен улыбнулась, и Десс в очередной раз вспомнила Мелиссу.
– Ты сама спросила, дорогуша. Пеняй на себя.
Десс фыркнула.
– Ну уж нет, это
КОНСТАНЦА
Жизнь Констанцы Грейфут была насыщена событиями.
Всего за полдня она заставила Рекса и Мелиссу съездить в ветеранский госпиталь, затем долго таскала за собой по магазинам в центре Биксби и шумному торговому центру «Талса». А теперь, когда они потратили девять долларов в топливном эквиваленте, оказались там, откуда и надо было начинать. А именно – на улице перед ее домом. И ждали они наступления полуночи.
Оставалась всего одна проблема: они были практически безоружны. Рекс глазел через ветровое стекло на низкорослое сучковатое мескитовое дерево – непременный признак близости бедлендов.
– Мне это не нравится.
– Кажется, ты говорил, что дом чист, – ответила Мелисса.
– Так и есть. – Объехав дом несколько раз, Рекс убедился, что на доме Констанцы нет ни капли Фокуса.
– Так и есть. – Объехав дом несколько раз, Рекс убедился, что на доме Констанцы нет ни капли Фокуса. Если ее семейство и работает на темняков, то в другом месте. – А вдруг они нас почувствуют?
Мелисса пожала плечами.
– Если они нас ищут, то все равно почувствуют.
– Да уж, я извел все оружие в воскресенье. Не лучшее время для стычки.
– Мы всегда можем отлично сымпровизировать, – сказала Мелисса. – И у меня в багажнике «Категорически неоправданные законопроекты», еще не тронутые нечеловеческой плотью. Кстати, я все еще жду, когда ты прилепишь их обратно на мое колесо. Хоть завтра.
– Придется подождать, – произнес Рекс. – Поедем обратно в город и вернемся, когда возьмем у Десс побольше оружия.
– У Десс? – засмеялась Мелисса. – Ты что, не заметил? Она так увлеклась своими грандиозными проектами, что ничем нам не поможет. Последнее время от нее помощи как от Джонатана.
Рекс покачал головой.
– Ничего, скоро Десс включится в процесс. Она должна выяснить, что там, в пустыне. А пока пусть балуется с какими угодно картами.
– Думаешь, Десс может перевести образы из разума Энджи в координаты?
– Это будет сложновато. – Рекс посмотрел на подругу и нахмурился. – Тебе придется…
Он не стал договаривать.
Они уехали на много миль от психического шума центрального Биксби, стояла поздняя ночь, да и эмоции лились через край. Рекс знал, что Мелисса прочитает такие мысли.
Она улыбнулась и прикоснулась к его плечу рукой в перчатке.
– Не волнуйся, Красавчик. Я бы не стала так порочить твою честь.
Он улыбнулся в ответ и почувствовал, что краснеет. Какой смысл отрицать приступ ревности, который напал на него при мысли о том, что Мелисса коснется Десс и разделит с ней свои мысли так же, как с ним. Хуже того, первый раз она дотронулась вообще до Джонатана, той ночью в пустыне.
«Но другого выбора не было», – напомнил себе Рекс. Если бы она этого не сделала, они все пошли бы на корм темнякам.
«Кстати говоря…»
Он взглянул на часы. Еще есть время благополучно попасть домой до полуночи.
– Может, вернемся с Джессикой? С ней даже оружие не нужно.
– Ах, этот всемогущий огнетворец! Она под арестом – какая жалость!
Рекс вздохнул. Вряд ли хоть одному следопыту в истории доставалась такая пестрая команда полуночников.
– Она, конечно, – продолжила Мелисса, – могла бы остаться ночевать у Констанцы на выходные. Тогда уже ждала бы нас здесь, с фонариком наперевес. Да только теперь она побоится пойти на такое. Зря вы с Летуном так активно чесали языками.
Рекс уставился на нее.
– А что же нам было делать? Нарочно «забыть» и не сказать об Эрнесто Грейфуте? Оставить ее тут на ночь, когда она не ведает об опасности?
– Ты прав. Джонатан все равно бы ей сказал, – усмехнулась Мелисса. – К тому же секретничать – нехорошо. И, к слову, о секретах. Ты ведь не хочешь, чтобы Джессика стала свидетелем настоящего телепатического сеанса? А то еще задумается, почему родители отправили ее на ту вечеринку неделю назад.
Рекс удержался и не ответил, чтобы не затевать скандал. За эти три дня Мелисса так сильно изменилась… Теперь она даже переносила школу и сохраняла хладнокровие в толчее «Талсы», улавливая запах Констанцы каждый раз, когда они теряли ее из виду. У нее словно в голове прояснилось.
Но кое‑ что осталось прежним. Рекс теперь из первых рук знал, какая Мелисса мизантропка в душе. Еще не зажили раны после шестнадцати лет отчуждения. Не говоря уже о восьми годах одиночества перед тем, как они встретились.