Я достал второй мобильник…
И тут первый, к счастью уже переведенный в режим виброзвонка, засветился и завибрировал. Я бесшумно выпустил воздух из легких.
Правильный выбор был сделан по чистой случайности. (А может быть, у меня есть телепатическая связь со своим телефоном? Стоит обсудить.)
Парочка молчала, прислушиваясь, а телефон Мэнди в руке подсказал мне идею. Я тихонько положил его на ковровое покрытие с коротким ворсом и подтолкнул ко входу в секцию самоцветов. Он скользнул по ворсу, как хоккейная шайба, пропал из виду и тихонько стукнулся обо что‑то в соседнем зале.
– Ты слышал? – спросил ковбой‑водитель, и лысый на него шикнул.
Мой натренированный большой палец уже был в действии, срочно набирая номер Мэнди. В считанные секунды из соседнего зала начала доноситься шведская мелодия.
«Попытай счастья со мной…»
– Он там.
Ноги пришли в движение, ковбойские казаки зашагали вперед, блестящие туфли, медленно и целенаправленно, тоже. Они проследовали мимо гигантского метеорита и остановились у входа в зал самоцветов, снова плечом к плечу, уверенные, что загнали меня в ловушку. Из телефона вновь и вновь звучала скандинавская мелодия.
– Ответь по своему телефону, парнишка, – рассмеялся «ковбой». – Мы хотим поговорить с тобой.
Я начал ползком огибать метеорит: оказалось, что из‑за долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. Да еще как!
– Эй, там что‑то светится.
– Ясно, что. Хантер, кончай тратить наше время попусту.
Я выступил из укрытия и большими, бесшумными шагами двинулся по застланному ковром полу. Они находились всего примерно в десяти футах от меня, но смотрели в противоположную сторону, щурились, вглядываясь в темноту. «Ковбой» направился к телефону Мэнди.
Я оторвал от них взгляд и сосредоточился на том, чтобы бесшумно пробраться через зал биологии и эволюции человека. Моя затекшая нога тем временем восстановила подвижность, вернувшись к благословенному состоянию обезьян на деревьях, а вот передо мной оказалась лестница.
Я устремился по ней вверх, уже не заботясь о невидимости.
На полпути передо мной из темноты возникла человеческая фигура. Я врезался в нее и выругался, когда мы оба свалились на пол.
– Какого?..
Это была женщина с серебряными волосами, которую мы с Джен видели в заброшенном доме. Сейчас она оказалась так близко, что я различил поблескивающие серьги в форме ракет. Они оставили ее здесь караулить лестницу.
Я рывком выхватил «Пунь‑шам»‑камеру, направил ей в лицо, в нескольких дюймах от моей протянутой руки, закрыл глаза.
И нажал кнопку.
Вспышка была такова, что я ощутил красный свет даже сквозь фильтр моих век и, вскочив на ноги, испытал головокружение. Ну а ей досталось по полной! Но даже при этом она ухитрилась вцепиться пальцами мне в плечо.
Я вырвался. Открыв глаза, увидел, что она держится за глаза, пытаясь проморгаться.
– Черствый найденыш! – выкрикнула она, видимо имея в виду «чертов гаденыш!».
Я одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и пробежал мимо птичьих чучел к оградительной ленте.
Переступив через нее, я кивнул женщинам в вечерних нарядах.
– Вы откуда идете, там тоже вечеринка? – спросила одна.
– Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз по лестнице.
Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направился обратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.
– Хантер! Ты в порядке?
– Я оставил их внизу.
– Молодец.
Я улыбнулся.
– Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.
– Я знала, что ты будешь в порядке, как только избавишься от этой челки.
– Верно, Джен. Все дело в стрижке.
– Спасибо. – Ей удалось пропустить мой тон мимо ушей.
– Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?
– На пути к выходу. Встретимся у подножия парадной лестницы, на улице. Я возьму шасси.
Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, что иммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарий или хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей, вспышки замелькали со всех сторон. Царило что‑то невообразимое, словно разразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка, отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных от разодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким от пролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанского служили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходу обрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества «хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпы становился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. На полу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперь затоптанные галстуки.
Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором, быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед, прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службы охраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что все пошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказали воздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?
Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застыли в отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Они видели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыла мне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальном черном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, как прошла ее вечеринка.
– Доброй ночи, – промолвила она, – и благодарю за визит.
– Я… я пристрастно промел бремя, – получилось у меня вместо «прекрасно провел время», и ноги вынесли меня под мелкий дождик.
Холодные дождевые капли остудили голову, и на полпути вниз по ступенькам мой еще не совсем протухший мозг ухитрился заметить, что на ней солнечные очки, защищавшие от этих вспышек. Она была заодно с «антиклиентом».
Я оглянулся и увидел, что женщина смотрит мне вслед. Потом она скользнула ближе, и я понял, что она не такая высокая, как мне показалось, – она была на роликовых коньках. Женщина подъехала к краю ступенек и, сняв очки, посмотрела вниз.
Она выглядела на все сто! Была ночь, шел дождь, и все было мокрым, скользким и прекрасным, и она, в огнях проезжавшего транспорта, державшаяся на своих роликах с потрясающей уверенностью и сноровкой.
– Хантер? – тихонько окликнула женщина, все еще неуверенно.
– «Проход запрещен», – пробормотал я, поняв, кто она.
Эта женщина, с плавным изяществом ее движений, явилась прямо из фантастического мира тренажеров и энергетических напитков. Она являла собой уверенность и крутизну, силу и грацию.
Это была отсутствующая чернокожая из рекламного ролика клиента.
– Хантер! – крикнула Джен с улицы позади меня.
Улыбка расползлась по лицу женщины, и она, оттопырив большой палец и мизинец, приложила руку к голове и отчетливо, громко проговорила:
– Позвони мне.
Я развернулся и побежал.
– Ты в порядке?
– Ты ее видела?
– Кого?
Я плюхнулся на сиденье такси, ошалевший, переполненный впечатлениями, сам не верящий в то, что узнал миг назад.