Я гордо предъявила свое удостоверение, но когда охранник, похожий на демона, начал его изучать, моя уверенность испарилась, а сердце забилось.
– Такое впечатление, что этот документ тебе выдали вчера.
– Нет, – ухмыльнулась я. – Только сегодня.
Физиономии вышибалы расплылась в улыбке, потом он рассмеялся.
– Я не видел тебя здесь раньше.
– Неужели не помнишь меня с прошлого раза? Я была девушкой в черном.
Вышибала снова рассмеялся, шлепнул на мою руку штампик в виде летучей мыши и намотал мне на левое запястье пластиковый браслет в виде колючей проволоки.
– Ты одна здесь? – спросил он.
– Я надеюсь встретить друга. Немолодой лысый чувак в сером плаще. Он был здесь недавно. Ты видел его?
Вышибала пожал плечами.
– Я обращаю внимание только на девчонок, – сказал он с улыбкой. – Но если он не появится, то имей в виду, я кончаю работу перед рассветом, – добавил он, дал мне пройти и открыл дверь в форме крышки гроба.
Я ступила внутрь и очутилась в темной, умопомрачительной преисподней, битком набитой народом и здорово продымленной. Мне пришлось подождать, чтобы освоиться в темноте.
Клубы тумана из сухой углекислоты проплывали над публикой, как крохотные привидения. Цементные стены были с помощью распылителя небрежно выкрашены в черный цвет, на котором неоном выделялись гробики. С потолка свисали бледные манекены с огромными перепончатыми крыльями как у летучих мышей. Некоторые из них были затянуты в кожу, другие – в викторианские костюмы или еще более старинные платья. Двери в туалеты представляли собой гигантские надгробия, на одном из которых была надпись «Чудовища», на другом – «Упыри». Бутылки, торчавшие на заднике бара, обвивала паутина, на табличке, висевшей под разбитыми часами, значилось:
«Чеснок воспрещен».
Рядом с танцполом на складных столах был разложен блошиный готический мини‑рынок. Член вампирского клуба мог приобрести здесь любую вещь от накладных зубов до образцов татуировок. Тут же гадали на картах Таро. Над танцполом нависал балкон, на который можно было подняться по винтовой лесенке.
На шеях членов клуба болтались амулеты, наполненные кровью. Они скалили вампирские клыки, но казались сборищем безобидных прикольных готов. Возможно, среди них попадались и настоящие чокнутые. Если мне повезло, то где‑то тут, среди всей этой разношерстной публики, шастали и настоящие вампиры.
Из динамиков звучала тяжелая музыка. Я проходила мимо завсегдатаев и ловила на себе хмурые взгляды, но вовсе не того рода, к каким привыкла у себя в Занудвилле. Ничего подобного, здешние готы всех направлений и стилей разглядывали меня так, будто я была готической Пэрис Хилтон, расхаживающей по средневековому подиуму. Даже девушки в крохотных топиках с надписью «Грех», выставлявшие напоказ впалые животики с многочисленными пирсингами, рассматривали меня так, будто я вторглась на их территорию. Мне показалось, что любая другая одиночная особь женского пола с черными тенями для глаз и в обтягивающем черном платье представляла для них угрозу.
Я нервно потрогала свои волосы цвета воронова крыла, стараясь быть осторожной со всеми теми, с кем случайно встречалась взглядами. Может, это настоящие вампиры, которые почуяли запах смертной, или, наоборот, готы, которые ищут всамделишного упыря?
Я протиснулась к бару, где длинноволосый бармен с накрашенными губами и с тенями для глаз наливал какой‑то красный напиток в бокал для мартини.
– Что хочешь? – спросил он. – Кровавое пиво или коктейль «Казнь»?
– Мне бы «Казнь», но без алкоголя, – уверенно сказала я. – Я на машине, вернее сказать, на крыльях.
Мрачный бармен улыбнулся.
Мрачный бармен улыбнулся. Он взял с полки бутылки и слил их содержимое в кубок в форме «железной девы».[1]
– Это стоит девять долларов.
– Можно, я оставлю себе бокал? – спросила я на манер ребенка, который клянчит игрушку в парке аттракционов, лишь бы не выглядеть девчонкой‑подростком, которая в баре строит из себя крутую.
Я вручила ему десятку и сказала, чтобы сдачу он оставил себе, потому что тысячу раз видела, как это делал папа, хотя и не была уверена в том, что оставила достаточно чаевых.
Красная смесь на вкус оказалась подозрительно похожей на томатный сок.
– Был здесь вчера лысый малый в темном плаще? – спросила я, стараясь перекричать оглушающую музыку. – Он звонил мне именно из этого клуба.
– Этот малый бывает здесь каждый вечер.
Я живо улыбнулась.
– Правда?
– Причем не один. Их тут как минимум полсотни, – громко добавил бармен.
Я развернулась. Бармен был прав. Бритых голов здесь было никак не меньше, чем торчащих прядей.
– У него пугающий взгляд и румынский акцент, – добавила я.
– Тот чувак? – спросил бармен и указал на тощего лысого человека в сером, разговаривавшего в углу с девушкой, одетой в платье под Венсди Аддамс.[2]
– Спасибо!
Я быстро протолкалась через толпу и хлопнула лысого по плечу.
– Привет, Джеймсон! Это я!
Лысый обернулся. Увы, но это был совершенно другой человек. Я убежала, пока он не попросил меня соединиться с ним на целую вечность.
Я уже мчалась мимо готского рынка, не собираясь задерживаться там, чтобы выбрать себе оловянный, хрустальный или серебряный амулет либо попросить, чтобы мне погадали на картах Таро, и уже поравнялась с последним столиком, когда меня схватила за руку гадалка.
– Ты ищешь любимого, – заявила она.
Тоже мне, открытие. Что еще искать в клубе одинокой девушке?
– Так где же он? – с вызовом спросила я, стараясь перекричать орущую музыку.
– Он ближе, чем ты думаешь, – загадочно ответила гадалка.
Я огляделась по сторонам битком набитого клуба.
– Где? – проорала я.
Гадалка промолчала. Я положила ей на ладонь пару долларов и громко спросила:
– Направление?
Она посмотрела мне в глаза.
– Восток. Ты должна заглянуть сюда, – сказала гадалка и указала другой рукой на сердце.
– Мне не нужны невнятные пророчества. Мне нужна карта! – отрезала я и продолжила путь, пробираясь через толпу, пока не остановилась у музыкального центра.
– Ты видел здесь недавно лысого человека? – спросила я диджея, одетого в белый лабораторный халат, заляпанный пятнами поддельной крови.
– Кого?
– Ты видел здесь в прошлый раз лысого мужчину? – повторила я.
Он пожал плечами.
– На нем, возможно, был серый плащ?
– На ком?
– На человеке, о котором я спрашиваю! – Музыка была настолько громкой, что я не слышала даже себя.
– Спроси Ромео в баре, – крикнул диджей в ответ.
– Я его уже спрашивала!
Я вернулась к бару и обратила внимание на темноволосого парня в джинсах и темно‑серой футболке. Он стоял, прислонившись к коринфской колонне танцпола.
С бьющимся сердцем я рванулась к нему, расталкивая тусующихся готов.
– Александр?
Но при более близком рассмотрении передо мной оказался парень лет двадцати с небольшим с надписью «Уксус» на футболке и основательным алкогольным выхлопом.