А в тюрьме те же черномазые давно свои порядки навели. Мрак, в общем. Да и вообще, мне этот город нравится. Я б хотел в нем жить.
– Даже в таком, в развалинах?
– Вот испугал! – Тони засучил рукав и показал свою здоровенную руку. – Это видел? У меня четырнадцать профессий, и все рабочие. Быстро отстроили бы! В лучшем виде! Вот только, знаешь, я бы на их месте всех бы нас давно перебил на хрен.
– Так ведь они хотят, чтобы было как в Америке.
– Вот дурачье-то! – заржал Тони. – Что там хорошего? Была у нас когда-то страна… Мои предки ее построили на пустом месте. Вот это была страна! А теперь… Одна тоска, политкорректность и права пидорасов.
Бутылка снова перешла к Тони, он глотнул и вдруг задумался:
– А ведь знаешь, ОНИ ведь нас все-таки перебьют…
– Кто ОНИ?
– Понятное дело, не мафия, о которой нам все уши прожужжали пропагандисты. Нет тут никакой мафии.
Джекоб аж вздрогнул:
– Откуда ты знаешь?
– Да уж знаю, кое-что повидал. Я ж там, в порту, был. Ты вот слушай…
Джекоб не успел выяснить подробности. Мимо пронеслись две грузовые машины, потом проскочил джип, затем пробежали люди.
– Похоже, снова какая-то внештатная ситуация, – убежденно изрек Тони.
Так оно и было. На этот раз неприятность случилась с временной городской радиостанцией. Она помещалась в нескольких щитовых домиках, неподалеку – на месте, которое, видимо, раньше было парком, но теперь там остались лишь пни – наверное, деревья спилили зимой на дрова. Так вот, мачта станции покосилась, а на месте домиков бушевало пламя. Вокруг суетились люди, не давая огню распространяться. К троице, остановившейся возле пруда, откуда-то выскочил Риккардо.
– Все, шеф, радиостанция накрылась, – сообщил он. – Горят бараки, где находится вся основная аппаратура. Теперь в любом случае местным долго мозги полоскать не будут.
– Само загорелось?
– Как же, загорится оно само! Немцы подожгли. Человек десять из ихнего батальона. Грибов, видно, объелись. Не одна же Речел такая хитрая. Наверняка и другие до сути дела докопались. Или этой новой дряни… или тоже с ума посходили, как те у цирка…
В армии никто не верил в историю с переодетыми бандитами. До последних событий среди солдат была популярна «внутренняя» версия начальства (о которой, понятное дело, все знали). После же разгрома порта поползли слухи о психотронном оружии, которым также был нанесен удар и солдатам в Федерации хоккея. Благо байками о таком оружии «желтые» газеты пачкали мозги читателям уже много лет .
– Ну так и что случилось дальше? – продолжал добывать информацию Джекоб.
– Так вот, ворвались немцы, совершенно не в себе, все погромили и подожгли. Орали какие-то песни. На русском, как я понимаю. Попробую исполнить.
– Ты ж не знаешь русского!
– Уже немного знаю. От девочек. Не все ж трахаться, как швейная машинка. Надо и поговорить… Да у меня к тому же память на песни хорошая. И вообще, что не сделаешь для любимого шефа!
Риккардо напрягся и с жутким акцентом процитировал: «Пожелай мне удачи в бою».
– Зигфридами себя, что ли, вообразили под грибами? Берсерки хреновы. Но почему они пели на русском? Если б они «Рамштайн» горланили – или какие-нибудь нацистские песни вроде «Хорста Весселя», я бы понял…
– Не все так просто, шеф, – понизил голос Риккардо. – Я ж говорю, неспроста все это. Как и тот паровоз, и все остальное… Я рядом был, когда все началось, – клеился к одной русской, которая на радио диски меняет и треплется в перерывах. Повел ее для употребления – и тут увидел… И про девчонку совсем забыл, до того обалдел.
Это я-то, можете представить? Вы слушайте, шеф… Там, напротив радиостанции, в парадной стоял один парень – и явно не зря стоял.
– Кто такой? – заинтересовался Джекоб. Впервые во все эти истории вроде бы оказался замешанным человек.
– Парень был весь в черном и вроде как азиат. Но не китаец и не японец. Это точно. Уж их-то я в Нью-Мехико нагляделся. Этот и ростом выше, чем они бывают, и морда не такая. Так вот. Стоял себе этот парень и наблюдал. С такой каменной рожей, ну, знаете, как обычно у азитов. Но видно было – следил за пожаром очень внимательно.
– А почему ты на него внимание обратил? В Штатах тоже зеваки всегда на пожар сбегаются.
– Почему я на него внимание обратил? Понимаете, что-то в нем было такое… Слов не могу подобрать… В общем, не человек это!
– То есть?
– Не знаю! Не человек – и все тут. Нежить явная!
Час от часу не легче! Только понадеялся Джекоб, что в этой истории появились живые люди, как снова поперла чертовщина!
– О чем это он базарит? – спросила Васька. Джекоб перевел.
Девица заржала:
– В черном, говоришь? Косоглазый? Ну, тогда все понятно. Нет, какие же вы все-таки дураки! На пустом месте сами себе врагов создаете. Надо ж было такую попсу крутить на всех углах! Вот Последний Герой и не выдержал. А он-то, наверное, до того был не против вас… Эти все старые рокеры вроде бы Америку очень даже уважали.
Джекоб, обладавший хорошей журналистской памятью, вспомнил надписи, которые неоднократно видал на заборах: «Виктор Цой – последний герой». Тогда он еще заинтересовался, потому что слово «Цой» на стенах Петербурга попадалось не реже, чем созвучное с ним другое слово из трех букв. И узнал кое-что. А память журналиста – как компьютер. Что туда попало – остается там навсегда.
– Ты имеешь в виду Виктора Цоя, знаменитого русского рок-музыканта?
– При чем здесь Цой? Цой давно умер.
– Что ж это, призрак?
– Ну, ты как маленький! Призраков не бывает. То есть, конечно, бывают, такие, как в Эрмитаже, но они так просто, за здорово живешь, по улицам не болтаются. Говорят же тебе русским языком: это – Последний Герой!
– Тоже здесь живет? – обреченно спросил Джекоб, предвидя ответ.
Но услышал нечто новое!
– В том-то и дело, что нет. То есть типа живет… Но не так, как те железки – или, скажем, кот-летун. Последнего Героя вроде как не было. Долго не было. Говорят, когда-то его видели возле «Камчатки» . Но потом он исчез. Наверное, фанаты достали. А вот теперь снова появился. Я сама в это не врубаюсь. Но радиостанцию поджег Последний Герой. Больше некому.
– Почему же ему так не нравится музыка, которую по радио гоняли?
– А тебе она нравится?
– Да как-то не очень.
– И мне не нравится. Вот и ему не нравится.
Джекоб почувствовал странную симпатию к этому Последнему Герою. Потому что, честно говоря, он бы и сам с удовольствием заткнул этот радиофонтан…
Васька помолчала и снова выдала перл:
– Ну, Последний Герой – это ладно. Но если он появился, могут и другие…
– Кто?
– Такие, как он. Только побольше калибром.
– Какие?
– Ну, не могу я объяснить. Ж…пой чувствую, а сказать не могу. Потому как не понимаю.
* * *
Джекоб обозрел окрестности и изрек:
– Умеют все же немцы устраиваться!
В самом деле, германская танковая часть, расквартированная на Петроградской, заняла строение возле огромного концертного зала. В свете последних событий место было лучше некуда – все подходы издали просматривались. Кроме того, капитан Шанц выставил на подступах танки и приказал танкистам держать ухо востро.