Странные азиатские мужики и всадник в халате хоть и произвели на Котю сильное впечатление, но не убедили до конца. Чижиков никак не хотел признавать тот факт, что происходящее до жути реально. В глубине души он лелеял надежду, что видит очень странный и очень дурацкий сон.
– Слушай, старик, а тут электрички поблизости ходят? – задал очередной вопрос Сумкин. – А то я природу люблю до невозможности, ну ты знаешь, но уже хотел бы с городом слиться.
И тут, на прогалине у громадного валуна, Ника объявила привал.
Сумкин немедленно закурил, и Котя, после некоторого колебания, сделал то же самое.
Шпунтик же самозабвенно резвился в высокой траве. Выросший среди городских крыш и дворов колодцев, кот буквально упивался природой и чистыми, сочными запахами. Как котенок, он падал на спину, ловил высокие стебли лапами, кувыркался, высоко подпрыгивал вслед пролетавшим бабочкам – словом, получал удовольствие на полную катушку.
«Хоть кому то хорошо», – с улыбкой глядя на своего питомца, подумал Чижиков, а вслух сказал:
– Ты поосторожнее, кот. Древнекитайских блох не нахватайся.
– Древнекитайских? – насторожился Сумкин. – В каком смысле?
Чижиков и Ника переглянулись.
– Надо уже ему сказать, – кивнула девушка.
– Что сказать?! – щедро обсыпал пеплом себя и траву Сумкин. – Да что вы все темните и темните? Мало что ли мне приключений? Сначала самолет, потом крушение и белая фигня, потом откуда ни возьмись – садово парковое хозяйство и вы со своими приколами. А я, может, курочку доесть хотел! А мне сразу – давай, беги во всю прыть. А я, между прочим, забыл, когда в последний раз бегал и вообще физически напрягался! И, наконец, древнекитайские блохи и какие то там солдаты! Милая девушка, вы упоминали солдат или мне показалось?
– Солдаты, да, – подтвердила Ника. – Они там остались.
– Федор Михайлович, – внушительно сказал Чижиков. – Ты только не волнуйся…
– Хочешь, я сяду? – уныло спросил Сумкин и сноровисто опустился на траву. – Ну, я готов. Вываливай!
– Видишь ли, Федор, – Котя слегка замялся: он и сам до конца не верил в реальность происходящего, точнее, не хотел верить. Ну, не нравилось ему такое происходящее. – Понимаешь… тут как бы нет электричек.
– Что нам мешает выйти на шоссе и поймать машину? – спросил Сумкин. – Или рядом нет шоссе?.. Ну, а грунтовка какая нибудь да найдется? А там глядишь – аграрий на телеге… В конце концов, можно просто позвонить!
Он вытащил видавший виды мобильник, попытался включить и тупо уставился на экран.
– Гм. А куда делась сеть, позвольте поинтересоваться?
– В том то и дело, Федор Михайлович, – вздохнул Чижиков.
– Здесь нет сети. Нет электричек. Нет шоссе. Еще нет.
– Ну и задница! – восхитился Сумкин. – И как же мы выберемся в лоно цивилизации, чтобы вдоволь надышаться выхлопными газами? Постой, – осекся он. – В каком смысле – еще нет?
Чижиков, внимательно наблюдая за другом, поведал ему то немногое, что знал сам – в основном от Ники. Девушка периодически кивала, не очень убедительно улыбаясь.
– В утлые стенки моей души колотится бытийный ужас, – сообщил Сумкин, выслушав Котю.
Он немного помолчал, разглядывая попусту тлеющую сигарету, и вдруг разразился демоническим хохотом.
– Ах ха ха ха! Ну, вы даете! Древний Китай! Какой какой год, вы говорите, милая девушка?
– Двести десятый, – ответила Ника.
– О! Ну надо же! Двести десятый!
– До нашей эры, – уточнила девушка.
– Так это же просто великолепно, друзья мои! – вскричал Сумкин, быстро поднимаясь на ноги.
– А вы знаете, что именно в этом году помер первый китайский император Цинь Ши хуан? Ну ка, пошли, посмотрим на его похороны! Одноклассник, ты тут ориентируешься? В какую сторону идти к Цинь Ши хуану? Я всю жизнь мечтал с ним повидаться!
– Федор Михайлович!
– Ну ладно, ладно, – Сумкин устало прислонился к валуну. – Нет, серьезно, ребята, пошли уже на станцию. Хватит шутить над старым больным китаистом. Мне еще как то до Пекина добраться надо, у меня конференция, доклад.
– Понимаешь, Федор, – начал Чижиков. – Пекина, похоже, тоже еще нет. Наверное.
– Наве е е ерное, – передразнил его Сумкин. – Само собой, откуда в третьем веке до нашей эры взяться Пекину! Тут вообще мало еще что есть. Тьфу, да что это я, в самом то деле! Совсем уже свихнулся с вами, заговариваться начал. Поехали в Питер!
– Погоди ка! – остановил его Котя.
Сумкин настолько искренне отказывался верить в то, что оказался в далеком прошлом, что Котя и сам засомневался, да пуще прежнего. Он отошел от валуна шагов на двадцать и, повернувшись спиной к Нике и Федору, сунул руку в карман джинсов – туда, где лежала фигурка дракона. Чижиков намеревался с помощью предмета попытаться «пробить» кого нибудь из знакомых, а уж потом решать по обстоятельствам: если удастся – значит, где то недалеко и впрямь должны ходить электрички, а у озера он наблюдал съемки исторического фильма, а вот если нет…
Дракона в кармане не было.
Тут уж Чижиков всполошился не на шутку: обшарил и вы вернул все карманы. Снял куртку и буквально выпотрошил ее.
Ничего. Ни следа. Дракон исчез.
– Потерял что то? – спросил подошедший Сумкин.
– Да… – выдохнул Чижиков. Дракона не было, и внутри будто что то оборвалось. Возникло острое тоскливое чувство чудовищной потери. – Вроде того. Слушай, Федор, – Котя обернулся к другу. – Глянь мне в глаза. Только смотри внимательно!
– Ну, смотрю.
– Какого они цвета?
– Обычного.
– Одинаковые по цвету?
– Абсолютно! – Сумкин посмотрел на Котю с подозрением. – Слушай, старик, что то ты меня настораживаешь в последнее время. То вдруг воспылал жаждой знаний, чего за тобой отродясь не водилось, то за глаза волнуешься. А я говорил тебе, говорил: вывихнешь головной мозг – другого потом не купишь. Знания – они, брат, такая вещь, что…
– Да брось ты, Федор! – оборвал его Чижиков. Пропажа дракона подкосила его, мысли путались, холодное отчаяние подкатило к горлу. – Перестань уже ерунду молоть! Говорят тебе: мы в третьем веке до нашей эры! Меня сюда перенесла вот она, – Котя ткнул пальцем в Нику. – А ты, ты откуда здесь взялся? А?!
– Смотри ка! – вдруг округлил глаза Сумкин, глядя Коте за спину. – Человек!
Чижиков медленно обернулся.
Шагах в пятидесяти от них застыло нечто, весьма напоминавшее по виду человека: сгорбленное, одетое в грязную дырявую дерюгу существо, украшенное длинной, черной и крайне растрепанной шевелюрой, в которой застряли сухие листики и прочий мусор, с жидкой бороденкой и решительно босое. Существо опиралось на не менее его самого изогнутую палку, на шее у существа висели блестящие побрякушки на веревочках. Полуоткрывши рот, в котором хорошо просматривались два одиноких кривых зуба, и вытаращив раскосые глаза, пришелец в полнейшем изумлении созерцал Чижикова и Сумкина.
– Простите, пожалуйста! – обратился к нему Сумкин. – Вы не будете столь любезны подсказать, как пройти на станцию?
Существо затрясло бороденкой, вытаращило глаза еще больше и начало поднимать свободную от клюки руку с растопыренными пальцами.
– Не бойтесь! Мы не сделаем вам ничего плохого, – заверил великий китаист. – Нам просто нужно в город.