— Фея-кофея! — восхищённо сказала Катя.
— Что-что? — повернулся к ней Джордж.
— Ой. Я думала, ты — тётя, — смутилась Катя. — А почему ты не рисуешь?
— Не умею.
— И поэтому тебя заставили готовить?
— Кто ж меня может заставить! Я тут самый главный. А ещё мне иногда позволяют подтаскивать краски и мыть кисти, но сейчас все кисти в порядке, и красок тоже нужное количество.
— По-моему, ты не самый главный, — недоверчиво покачала головой Катя и ушла.
— Слушай, чувак, а название у этого места есть уже? — через некоторое время спросил у Джорджа один из художников. — Мы решили вывеску сделать тебе в подарок. Фор фри. Просто за то, что ты такой зачетный пацан.
— Название? — задумчиво повторил Джордж. — А давайте пусть будет «Фея-кофея»? Нормально вообще звучит?
— Самое то, — уверенно кивнул художник, — мы примерно так и думали.
Даже в налоговой инспекции это название не вызвало возражений. «ООО „ФЕЯ-КОФЕЯ“» — значилось в документах.
Через неделю «Фея-кофея» открылась. Джордж был вне себя от счастья: он не просто руководил, он был везде одновременно, а ещё находил время на то, чтобы постоять за барной стойкой и приготовить посетителям что-нибудь особенное.
Однажды, разобравшись с основными делами, он самозабвенно колдовал над туркой: нужно было приготовить сладчайший, но не приторный нектар для грустной барышни, — как вдруг раздался резкий и неприятный голос:
— Ну, понятно. Кофе двадцати родов, и одно заветренное пирожное на закуску. Куда ты меня притащила?
— Мама, давай уйдём, если тебе здесь не нравится.
— Мне здесь нравится. Но мне не нравится, как тут кормят. Ты посмотри на этот доисторический бутерброд! А этот артефакт эпохи палеолита как бы салат у них, понимаешь?
— Мама, пожалуйста!
— Можете приготовить лучше? — не глядя на посетительницу, поинтересовался Джордж, осторожно передавая грустной барышне чашу горячего пряного напитка.
— Конечно, могу, иначе бы я помалкивала!
— Мама, прекрати, или я уйду.
Джордж взглянул на мать и дочь. Они, видимо, решили поговорить в спокойной обстановке. Сюда часто приходят именно за этим: люди ведь чувствуют, что на территории, принадлежащей Хозяину Места, они находятся под его защитой.
— А не могли бы вы, например, с завтрашнего дня выйти на работу и готовить так, как вы умеете? — из озорства поинтересовался Джордж.
Не то, чтобы он хотел разозлить эту дамочку. Конечно, было бы забавно посмотреть, как она подпрыгнет до потолка, а потом прочитает ему гневную отповедь. Но дамочка прыгать не стала и гневаться тоже не соизволила, а вместо этого проговорила с сожалением:
— Если бы ты, мальчик, решал кадровые вопросы, тебя бы тут не поставили.
— А если именно я решаю такие вопросы — и сам себя сюда поставил? — ухмыльнулся Джордж.
Дама окинула его оценивающим взглядом:
— Вот сомневаюсь я что-то. Но если именно ты их решаешь, то именно я с завтрашнего дня выхожу на работу поваром. Хоть забесплатно.
— Мама, он же тебя сейчас на слове поймает! — воскликнула дочка.
Джордж пригляделся: кажется, он уже видел эту девушку раньше. Маша Белогорская (эта встреча случилось задолго до того, как она уехала в Париж) перехватила его взгляд и закатила глаза, давая понять, что теперь он от её матушки так просто не отделается. Бывшего владельца ресторана «Квартира Самурая», одноклассника прекрасного вампира Дмитрия Олеговича, она конечно же не узнала.
— Вот не думай, что ты умнее матери! Мала ещё! Если он поймает меня на слове — значит он тут в самом деле главный. А если он главный и при этом умеет сносно кофе варить, значит, заведение не совсем пропащее и работать в нём можно, — рассудительно сказала Елена Васильевна.
А если он главный и при этом умеет сносно кофе варить, значит, заведение не совсем пропащее и работать в нём можно, — рассудительно сказала Елена Васильевна.
— А с вами можно работать, или вы всегда на взводе? — поинтересовался Джордж, передавая турку своему напарнику, студенту-художнику, которому так понравилось то, что они сделали, что он решил здесь немного поработать. — Конечно, ловить вас на слове я не буду и возьму на испытательный срок на полную ставку. Но будет жаль, если все ваши понты останутся только понтами.
— Понты-ы? — задохнулась мадам Белогорская. И прочитала Джорджу долгожданную отповедь, на которую он нарывался с самого начала.
С тех пор никто не может похвастаться, что видел в «Фее-кофее» заветренное пирожное или доисторический бутерброд.
Елена Васильевна стала правой рукой Джорджа. Они отлично поладили друг с другом: сын, опасавшийся, что не оправдает надежды родителей, и мать, постоянно придиравшаяся к своей дочери, вплоть до того самого дня, когда та сорвалась и улетела в Париж.
Время от времени ноги сами приводили Джорджа к Мутному Дому, в котором когда-то располагался его (да ладно, его, папин, конечно же) ресторан. Он смущался, шагал в темноту ближайшей подворотни и дворами убегал подальше от этого места. Ему ведь ясно дали понять, что без него здесь всем стало только лучше.
Всем, кроме чудо-кондитера Павла. Тот был фанатом и мастером своего дела и потому загибался от однотипной стряпни при новом хозяине. Но уйти не мог — в других заведениях было всё то же самое, а тут хотя бы платили не хуже, чем при прежней власти. Но по ночам ему снились фантастическая выпечка, неожиданные начинки, сказочная глазурь. Однажды, когда Павел возвращался с работы, к нему подошел Георгий Александрович, бывший хозяин, который как будто бы то ли погиб на пожаре, то ли пропал без вести.
— Привет. Ну, как работается? — спросил Джордж.
Павел хотел отмахнуться от него и сказать «Нормально», но почему-то ответил честно:
— Плохо. Очень мне там плохо.
— А я открыл кофейню. Здесь, неподалёку. Она маленькая, почти семейная. Одна столетняя финская колдунья научила меня варить кофе, и я варю его. Суровая леди Елена командует на кухне. А ты, я помню, делал вкуснейшие сладости. Хочешь к нам? Только платить буду гораздо меньше, чем раньше, уж извини.
— А делать можно всё, что захочу? — недоверчиво спросил Павел.
— Нужно. У нас такая сказочная кондитерская получилась. То ли из-за названия, то ли просто я такой... Странный. Но сладости у нас пока самые обычные, хотя и добротные. А хочется добавить в них немного твоего волшебства.
После того как Павел приступил к работе, в кафе повадились восторженные юные создания. А когда рассказы о «Фее-кофее» вышли за пределы Интернета, к Джорджу в гости наведались бывшие товарищи по партии «Народный покой»: Костыль и его ребята. Во время последней встречи товарищ Костыль спас товарища Егория от неминуемой расправы, и его стоило бы поблагодарить уже хотя бы за это.
— Здорово, Горе-Егоре! — гаркнул Костыль.
— Привет. Что-нибудь закажете или просто так посидим? — поинтересовался тот, выбираясь из-за барной стойки.
— А что, защитить-то тебя ни от кого не надо? А то люди всякие бывают, — перешёл прямо к делу Костыль.
— Ну, не знаю. Пока вроде бы никаких проблем не было.
— А могут быть, — со значением сказал Костыль. — Люди-то всякие бывают.
Его ребята покивали: мол, да, бывают такие плохие, скверные люди, которые требуют денег с простодушных владельцев кафе. Но Джордж уже не был тем домашним мальчиком, который в пику папаше записался в партию «Народный покой» и долгое время пополнял её кассу из своего кармана.
— Знаешь, а ведь охранники нам нужны, тут ты прав, — спокойно сказал он, присел за ближайший столик и жестом предложил бывшим товарищам сделать то же самое.