— Знаешь, а ведь охранники нам нужны, тут ты прав, — спокойно сказал он, присел за ближайший столик и жестом предложил бывшим товарищам сделать то же самое. — Если посоветуешь кого-нибудь из своих, то обещаю подумать над его кандидатурой.
— Эй, эй, — хрустнул костяшками пальцев Костыль, — меня возьми. Начальником охраны.
— Ты сам не захочешь. У нас заведение маленькое, придётся выполнять массу разных поручений.
Товарищ Костыль внимательно оглядел помещение. На первый взгляд ему здесь понравилось.
— Что это за гопника ты приволок? — в сердцах воскликнула Елена Васильевна, увидев Костыля. — Где только нашёл такого?
— Ша, леди, — решительно заявил тот, — я на испытательном сроке. Поэтому, если будете меня доставать, я сильно обижусь и уйду. Но перед этим буду ещё сильно скандалить.
— Значит, когда испытательный срок закончится, тебя можно будет доставать, я правильно поняла? — потёрла переносицу Елена Васильевна.
— А к тому времени либо я обижусь и уйду, либо вы меня полюбите, — здраво рассудил Костыль.
Стоило трудоустраивать эту разношёрстную компанию, чтобы каждый занимался своим любимым делом, а бедному сиротке, владельцу кафе, вместо благодарности доставалась самая неблагодарная, грязная работа, вроде разгребания снега. Когда Джордж, утопая в жалости к себе, несчастному, подошёл к чёрному ходу, чтобы оценить заносы, Костыль уже приволок из дворницкой две совковые лопаты и вместе с напарником расчищал подъезды.
— И вот надо было меня будить, если вы сами справляетесь? — поинтересовался «бедный сиротка».
— Конечно, надо. Вдруг она не скажет, что это мы, — гордо объявил Костыль. — Героев должны знать в лицо! Там ещё Павел какой-то тортец испёк. Пойди посмотри, пока весь не сожрали.
«Уже в Париже. Устроилась работать в „Макдоналдс“» — вот какую SMS послала Маша Белогорская своим коллегам по Тринадцатой редакции и Елене Васильевне. «Что-то больно близко от дома, почему не в Америке? У нас-то „Макдоналдсов“ ведь нет!» — немедленно отреагировала мать. Конечно же она всё приняла на свой счёт: дочка, с детства приученная к здоровой пище, вырвалась из-под контроля и устроилась в самом что ни на есть аду главным ворошильщиком пекла!
Коллеги отреагировали менее бурно: они-то уже знали, куда едет их дорогая Маша. Таким образом, она сообщила, что всё идёт по плану.
Когда Кастор, делано покашливая и озабоченно качая головой, объявил питерским мунгам, что он отправляет одного из них в Париж — впрочем, есть одно «но», — и на некоторое время умолк, каждый придумал тысячу и одно ужасное «но», и только Константин Петрович оказался ближе всех к разгадке. «Неужели придётся работать в филиале транснациональной корпорации?» — пробормотал он. «Можно и так сказать», — ухмыльнулся Кастор.
«Макдоналдс» содержит немало мунговских ячеек по всему миру и взамен получает поддержку, о которой конкуренты даже и не мечтают (потому что у них не настолько развита фантазия, и вообще, они серьёзные люди и в сказки не верят).
— Скажите, а «Кока-кола» — тоже за нас? — спросила Наташа.
— Нет. Они всё больше по шемоборам, — ответил Кастор.
— Но как же так? — удивилась Разведчица. — Ведь «Кока-кола» продаётся в «Макдоналдсе»?
— Ну, продаётся, и что! Есть и более странные союзы. Не отвлекайте меня, пожалуйста, иначе кое-кто поедет в Париж без должной подготовки.
В аэропорту Шарль де Голль Машу встречал будущий коллега и будущий друг Жан. Он усадил её на мотороллер, прикрепил к багажнику чемодан и рюкзак и сорвался с места. Легенды, сказки и истории проносились мимо Маши со свистом, она даже по сторонам глядеть боялась: вот будет смеху, если она в первый же день зазевается и свалится на мостовую, под колёса автомобилей.
Придётся парижанам искать себе очередного более собранного «защитника».
— Наконец-то можно нормально провести совещание! — с облегчением вздохнул шеф парижских мунгов. — Знакомьтесь, это Мария, наш новый сотрудник. Мария, пожалуйста.
Точно копируя Константина Петровича, она выставила защиту и сдержанно кивнула: мол, порядок, можно начинать. Ну а дальше всё было как дома: новые коллеги по очереди рассказали о том, как у них идут дела с носителями, кто-то попросил помочь разобраться с трактовкой желания, кто-то похвастался, как с утра обтяпал дельце. Со временем все эти люди приобретут индивидуальные черты, и Маша сможет отличать их друг от друга, но пока что она запомнила только Жана — весёлого парня, встретившего её в аэропорту.
После совещания новые коллеги по очереди подошли к ней, представились и выразили надежду, что в Париже ей понравится. Более многословным оказался только будущий друг.
— Жан и Мария, как это мило, — воскликнул он и схватил её за руку, увлекая за собой через служебные помещения на улицу, где ждал верный мотороллер. — Мне поручили тебя опекать, но даже если бы не поручили, я бы всё равно это сделал, потому что я самый толковый парень. Жить будешь у моей мамы. Она меня практически на порог не пускает, но тебе будет очень рада, она всё ещё надеется меня женить. А, да, я — гей, поэтому насчёт поцелуев — только в щёчку, как любимого братика. У тебя есть братик? И у меня нет, у меня зато есть две сестры, старшие, меня воспитывали одни женщины, и вот я такой, какой я есть. Кстати, угадай, кто я в нашей команде?
— Наверное, Техник? — предположила Маша.
— Надо же, с первого раза. Теперь нас, толковых, будет двое. А как догадалась?
— У нас в Питере тоже очень толковый Техник был. Не замолкал даже по ночам.
— Со мной, сразу предупреждаю, у тебя ничего не может быть, поэтому сообщаю: по ночам я молчу. Если не веришь, приведу пол-Парижа свидетелей.
— Спасибо, я верю. Ты не бойся, я не буду к тебе приставать. Моё сердце осталось в Петербурге.
— Боже, как это романтично! И ты что же, будешь ему писать? Или ей? Скажи, подруга, а ты не лесбиянка ли? Ты мне как-то сразу так понравилась, как только я тебя увидел в аэропорту. Нет? Ну и тоже неплохо, значит, с тобой можно будет о парнях поговорить. Запомни главные правила выживания в нашем фастфуде: всегда улыбаться, когда принимаешь и выполняешь заказ, и во всём слушаться шефа. Он, конечно, выглядит как старый хрыч, но на самом деле ему можно доверять. Он действительно сечёт фишку. Есть ещё вопросы или едем?
— Скажи, а когда у вас идёт собрание, кто стоит за прилавком?
— За прилавком? Другая смена стоит. У нас же не все в теме, некоторые просто работают.
— А как же они... то есть мы... уединяемся. «Извините, другая смена, вам сюда нельзя, у нас секреты»?
— Зачем? У нас профсоюз. А им в него совсем и не хочется, у нас правила такие идиотские нарочно, — подмигнул Жан. И неожиданно спросил: — Знаешь, почему мы подружимся?
— Потому что ты обаятельный, — уверенно сказала Маша.
— Это не повод для дружбы. И вообще, мы с тобой очень разные. Я обаятельный, ты воспитанная. Но мы идём по одной дороге. С разными целями, но всё же.
— По какой дороге?
— По дороге под названием «Я хочу двигаться вперёд». Потом полюбуешься на наших. Они засахарились в своём воображаемом могуществе. Ходят по городу, как ожившие статуи из Лувра, и несут на головах своё бесконечное превосходство над другими. Да чего я рассказываю, у вас, наверное, то же самое! — махнул рукой Жан и решительно оседлал мотороллер.
«У нас по-другому, — подумала Маша, аккуратно усаживаясь за спиной у своего невероятного возницы. — Но пройдёт немного времени, и я буду думать „у нас“ про здесь.