Ключ торчал в замке зажигания.
Джой завел машину. Звук стартера он знал, как собственный голос. И настроение его сразу улучшилось. Несмотря на все странности, что творились вокруг него, несмотря на страх, который не отпускал со времени приезда в Ашервиль, Джоя вдруг охватил дикий восторг.
Груз прожитых лет свалился с плеч. По крайней мере, на мгновение будущее стало таким же радужным, каким представлялось ему в семнадцать.
Девушка передвинула рычажки, и по воздуховодам в салон хлынул горячий воздух.
Джой снял "Мустанг" с ручника, включил первую передачу, но, прежде чем тронуться с места, повернулся к девушке.
– Покажите мне руки.
Она показала, пусть и не очень понимала, зачем ему это нужно.
Раны на ладонях оставались, видимые только ему, но он решил, что они частично закрылись. И крови текло меньше.
– Мы поступаем правильно, уезжая отсюда, – объяснил он ей, хотя и знал, что едва ли она понимает, о чем речь.
Включил "дворники" и выехал на шоссе, продолжив путь в Коул-Вэлью. Автомобиль повиновался каждому его движению, как великолепно настроенный рояль, отчего на душе стало еще легче и веселее.
Минуту или две Джой полностью сосредоточился на вождении, просто вождении... такого с ним не случалось уже добрых двадцать лет. Он буквально растворился в "Мустанге". Мальчик и его автомобиль. Что могло быть лучше романтики дороги?
Потом он вспомнил слова незнакомки, произнесенные аккурат в тот момент, когда он впервые увидел "Мустанга" и остановился как вкопанный. «Джой?» Она назвала его по имени. «Джой? Что не так?» Но он точно помнил, что не представлялся ей.
– Как насчет музыки? – спросила она с нервной дрожью в голосе, словно его затянувшееся молчание тревожило ее куда больше, чем все сказанное или сделанное им.
Джой искоса глянул на нее, когда она потянулась к радио. Капюшон дождевика она откинула, открыв копну густых, шелковистых волос, цветом чернее ночи.
Она сказала что-то еще, фразу, которая удивила его. Память его не подвела: «Ты совсем не такой, каким, я думала, станешь». А до того: «Ты никогда не казался странным».
Девушка поворачивала верньер, пока не нашла станцию, на волне которой Брюс Спрингстин пел "Дорогу грома".
– Как тебя зовут? – спросил он, решив перейти на "ты".
– Селеста. Селеста Бейкер.
– Откуда ты знаешь мое имя?
Вопрос ее смутил, она лишь на мгновение решилась встретиться с ним взглядом. Даже в слабом свете приборного щитка Джой заметил, что девушка покраснела.
– Ты никогда меня не замечал, я знаю.
Он нахмурился.
– Не замечал?
– В средней школе ты учился двумя классами старше меня.
Несмотря на опасную, мокрую дорогу, Джой посмотрел на девушку, изумленный ее словами.
– Что ты такое говоришь?
Она ответила, не отрывая глаз от подсвеченной шкалы радиоприемника.
– Я училась во втором классе, а ты в выпускном. Я по уши влюбилась в тебя. И была в отчаянии, когда ты закончил школу и уехал в колледж.
Джой с огромным трудом оторвал от нее взгляд.
Вписавшись в поворот, они проехали мимо заброшенной шахты со сломанным опрокидывателем, который на фоне черного неба смотрелся как скелет доисторического чудовища. Поколения шахтеров трудились в его тени, добывая уголь, но все они или умерли, или разъехались по другим округам и штатам. Следуя изгибу дороги, Джой плавно сбросил скорость с пятидесяти до сорока миль в час, столь потрясенный словами девушки, что уже не доверял себе, боялся не справиться с управлением на более высокой скорости.
– Мы никогда не разговаривали, – продолжала она. – Мне не хватало духа подойти к тебе.
– Мне не хватало духа подойти к тебе. Я просто... ты понимаешь... восхищалась тобой издалека. Господи. Это так глупо звучит, – она искоса глянула на него, чтобы убедиться, что он не смеется над ней.
– Ты несешь чушь, – ответил он.
– Сколько тебе лет? Шестнадцать?
– Семнадцать, почти восемнадцать. Мой отец – Карл Бейкер, а быть дочерью директора школы ой как нелегко. Я всегда чувствовала себя парией, так что мне с трудом удавалось завести разговор даже с парнем, который... ну, в общем, далеко не с таким красавчиком, как ты.
Ему казалось, что он попал в комнату кривых зеркал, где искажено все, не только отражения.
– Я не понимаю твоей шутки.
– Шутки?
Он сбавил скорость до тридцати миль в час, потом еще придавил педаль тормоза, наконец, "Мустанг" уже не обгонял воду, которая бежала по дренажной канаве, заполнив ее практически доверху, за правой обочиной. Свет фар дробился на неровной поверхности воды.
– Селеста, мне, черт побери, сорок лет. Как я мог учиться в школе двумя классами старше тебя?
На ее лице отразилось изумление, смешанное с тревогой, но потом и первое, и второе сменила злость.
– Почему ты так себя ведешь? Почему пытаешься напугать меня?
– Нет, нет. Я просто...
– Ты давно уже учишься в колледже, а все равно дурачишься. Может, мне надо радоваться тому, что раньше у меня не хватило духа заговорить с тобой?
Ее глаза заблестели от слез.
В замешательстве он перевел взгляд на дорогу... и тут же закончилась песня Спрингстина.
– Это была "Дорога грома" из нового альбома Брюса Спрингстина "Рожденный бежать", – раздался из радиоприемника голос диджея.
– Нового альбома? – переспросил Джой.
– Крутая песня, не так ли? Можете мне поверить, этот парень далеко пойдет.
– Это не новый альбом, – пробормотал Джой.
Селеста вытирала глаза бумажной салфеткой.
– Давайте послушаем еще одну песню Брюса, – продолжал диджей, – "Только она". Из того же альбома.
Зазвучала мелодия рок-н-ролла. "Только она" оставалась такой же радостной, веселой и задорной, как и двадцать лет назад, когда Джой услышал ее впервые.
– О чем он говорит? Это не новый альбом. "Рожденный бежать" вышел двадцать лет назад.
– Замолчи, – в голосе слышались злость и обида. – Просто замолчи, а?
– Тогда эти песни постоянно крутили на радио. Он поставил на уши весь мир. Придал рок-н-роллу второе дыхание. Теперь это классика... "Рожденный бежать".
– Прекрати, – яростно прошипела она. – Больше тебе меня не испугать, пусть я и "синий чулок". Ты не доведешь меня до слез.
А она действительно боролась со слезами. Челюсть закаменела, губы плотно сжались.
– "Рожденному бежать" уже двадцать лет, – настаивал он.
– Ерунда.
– Альбом вышел двадцать лет назад.
Она вжалась в дверцу со стороны пассажирского сиденья, чтобы как можно дальше отодвинуться от него.
Спрингстин пел.
Голова у Джоя шла кругом.
Ответы приходили к нему, но он не решался обдумывать их, опасаясь, что они неправильные и внезапно проснувшиеся в нем надежды лишены основания.
Дорога втиснулась в узкий проход между горами. С обеих сторон отвесные стены поднимались на добрых сорок футов и таяли в ночи. Фары освещали лишь небольшой кусок асфальта перед машиной.
Струи ледяного дождя яростно хлестали по "Мустангу".
"Дворники" вибрировали, будто у автомобиля было огромное сердце, которое вместо крови качало время и судьбу.