Что касается мамы, его чувства были острыми, смешанными, так же как и ее по отношению к нему. Я улавливала только всплески статического электричества, проскакивавшие между ними, словно искры.
А Деннис? Прочесть его мысли было легче всего. Он чувствовал себя виноватым. Он не поздоровался, но смотрел на нас с мае со стыдом в глазах. Он сконфуженно присел на дальний конец дивана с бутылкой в руке.
Рут протянула мне стакан пикардо со льдом. Принимая его, я уловила в ее глазах нечто немыслимое: уважение. Рут зауважала меня?
В комнате, ледяной из-за включенного на полную мощность кондиционера, внезапно сделалось нечем дышать. Я попятилась от Рут и вышла наружу, на балкон. Солнце казалось жарче, а воздух - более тропическим, чем в Хомосассе. Далеко внизу сверкала вода, а парусные лодочки скользили по ней, словно игрушечные. Я глубоко вздохнула.
- Знаешь, я ведь однажды спас тебе жизнь. - Малкольм говорил немного в нос.
Я не обернулась.
- Ты тогда была очень маленькая. Слишком маленькая, чтобы находиться одной на улице в темноте. Остальные были поглощены каким-то экспериментом - одна из Деннисовых идей, могу поспорить, потому что все закончилось взрывом. Во все стороны полетели щепки и стекла, а тут ты стоишь и смотришь. Ты тогда едва ходить умела. Я отнес тебя в безопасное место и принес обратно, когда пожар потушили. Помнишь?
Я помнила взрыв и шерстяное пальто человека, который уносил меня. И впервые я вспомнила, почему бродила одна снаружи ночью. Из моего окна я увидела в саду светлячков, и мне захотелось их потрогать.
- Значит, это были вы.
Он подошел ближе, и я обернулась к нему. Наверное, он был красив - гладкая кожа, большие глаза и высокий лоб. Но улыбка его казалась насмешливой, а в глазах читался циничный расчет. Я отошла к перилам.
- Я не ждал, что ты станешь благодарить меня, - сказал он. - Хотя это было бы мило с твоей стороны. Но не важно. Тебе и помимо этого есть за что меня благодарить, и немало. Я сделал твою семью такой, какая она есть.
- Оставь ее в покое. - В дверях стояла мама.
Он повернулся к ней и оглядел с ног до головы.
- Красивое платье, Сара. Скучала по мне?
- Оставь нас в покое. - Она шагнула к нам.
И тут появился отец. Я думала, что костюм у него черный, но теперь я разглядела тоненькие серебристые полоски.
- Вы так шумите, - сказал он, хотя на самом деле они говорили негромко. - Малкольм, тебе пора.
- Но у нас еще дело…
- Дело подождет. - Голос его, хотя и негромкий, звенел.
Малкольм взглянул на меня.
- Мы еще поговорим.
Папа шагнул вперед. Малкольм, ничего больше не сказав, удалился.
Отец сидел на замшевом диване, наклонившись вперед, уперев локти в колени и обхватив голову руками. Мы с мамой сидели на другом конце и наблюдали за ним.
Деннис и Рут оставили нас одних. Где-то, должно быть, садилось солнце: окно наше выходило на восток, но свет снаружи начал тускнеть и несколько малиновых облаков неслись по небу.
В комнате не было ничего знакомого. Наверное, квартиру сняли уже с обстановкой. Стены были голые, но там и сям я замечала крюки от картин.
Когда папа наконец выпрямился, глаза его были темны, и я не могла прочесть его настроение.
- Что ж, - произнес он. - Все это очень сложно. С чего начать?
Я открыла рот, чтобы сказать: "С твоей "смерти"", - но мае опередила меня:
- Малкольм рассказывал тебе о том, как он увез меня?
Губы его дернулись. Он уставился на нее, слушая ее мысли.
Я тоже их слышала. Она рассказывала ему о ночи, когда родилась я, о Деннисе, помогавшем загрузить ее в машину Малкольма, о доме в Катскиллских горах и обо всем, что за этим последовало.
Он слушал. Когда она закончила, вид у него был такой, будто он сейчас опять схватится за голову.
- Это еще хуже, чем я думал. - Слова прозвучали тем жестче, что были произнесены бесстрастным тоном.
- Но ведь лучше знать? - Мае подалась вперед. Падавший с потолка свет играл на ее длинных волосах.
Я не упоминала, как здорово было видеть их в одной комнате, даже при том, что они не были… как бы это выразить? Не были вместе. Разумеется, я лелеяла слащавую фантазию о том, как они обнимутся, и все годы отчуждения отпадут сами собой. Я не верила, что это произойдет на самом деле, но много раз позволяла себе помечтать.
Но пусть я не могла читать в его глазах, я ощущала, что папины чувства глубоки.
Он перевел взгляд с мамы на меня.
- Думаю, - сказал он, - нам неплохо бы поужинать.
ГЛАВА 17
Мы сидели в ресторане под названием "У Офелии" в паре кварталов от "Ксанаду". Ели устриц, красную рыбу и пили при свечах красное вино. В нескольких футах от нас плескался залив Сарасота. Наверное, мы хорошо смотрелись: изысканно одетая, красивая американская семья.
Наш официант так и сказал.
- Особый случай? - спросил он, когда папа заказал вино. - Какая красивая семья.
Знай он, о чем мы думаем - или что мы такое, - он бы поднос уронил. Я радовалась, что он не знает, что хоть кто-то считает нас обычными людьми.
Папа дал нам понять, что не шокирован тем, что мысленно назвал "предательством лучших друзей", при этом в слове "друзья" чувствовалась мрачная ирония. (Когда я слышу мысли, сарказм и ирония ощущаются темно-красными или багровыми, в зависимости от степени. А у вас не так?)
- Я мог бы догадаться по тому, как вел себя Деннис, Думаю, я предпочел не выяснять. Мне было удобнее не знать.
Мама вертела в руках салфетку. Она хотела, чтобы он простил ее за уход, за то, что она стала "иной". Даже не будь ее мысли такими громкими, все чувства ясно читались у нее на лице. Пара за соседним столиком, уходя, бросила на нее любопытный взгляд.
Но папа обратился ко мне. "Как насчет этих убийств?" - подумал он.
Без единого слова мы обсудили смерть Роберта Риди. "Я убила его, - подумала я. - Но не расчленяла. А прочие убийства… я не имею к ним отношения".
Официант поинтересовался, не нужно ли нам еще что-нибудь. Отец посмотрел на нас с мае.
- Принесите еще устриц, - сказал он. - И бутылку минеральной воды.
К этому времени на веранде остались только мы.
- Теперь говорить безопасно, - сказала мае. - Мне нравится слышать ваши голоса.
- Никогда не видела, как ты ешь, - сказала я папе, испытывая некоторую неловкость. - Ты не вегетарианец.
- Нет.
- Тогда почему ты растил так меня?
- Я хотел дать тебе максимум возможностей вырасти нормальным человеком. - Последние слова он произнес так, словно часть его слушала и не одобряла построение фразы. - Я опасался, что мясо может излишне стимулировать твой аппетит.
Свечи мерцали от ветерка с залива. В небе низко висел полумесяц.
- Прекрасные декорации для разговора о крови и убийстве, - заметил отец.
- Откуда ты узнал об убийстве? - Я знала, что он вряд ли читал газеты.
- Мой "друг" Малкольм рассказал мне об этих смертях.
Папа с потрясающим изяществом съел устрицу. Мы с мае, по контрасту, с хлюпаньем высасывали наших.
- Откуда он узнал? - Малкольма я тоже не могла представить с газетой в руках.
- Он узнал, потому что присутствовал там. - Отец поднес очередную ракушку к губам и искусно проглотил ее содержимое, даже не поджав губы.
- Он много лет следил за тобой, Ари. Ты чувствовала его присутствие, помнишь?
- Погоди минутку, - сказала мае. - Ты знал, что он ее преследует, и позволил этому продолжаться?
- Едва ли. - Он снова разлил вино по бокалам. - Малкольм рассказал мне об этом, когда явился на той неделе обсудить дела.
- Ты ведешь дела с ним? - Мае покачала головой.
- Стоп, давайте вернемся к слежке, - сказала я.
- Спасибо, Ари. Да, давайте попытаемся разобраться в этой мерзости хотя бы с намеком на последовательность.
Мне не нравилось напряжение между ними.
- Когда я чувствовала присутствие "другого" дома в Саратоге, это был Малкольм?
- Скорее всего. Но не обязательно. Понимаешь, вампиры часто заглядывают друг к другу. Я не из таких, но…
Мама издала странный звук, как будто подавила смешок.
И тут папа сделал нечто настолько на него непохожее, настолько беспрецедентное, что я едва не свалилась со стула. Он подмигнул.
Так вот как они общались тогда, подумалось мне. Он изображал преувеличенную манерность, чтобы повеселить ее. Она прикидывалась, что ее это бесит. Они вели себя почти жеманно - слово, которого я не употребляла ни разу в жизни. От этого мне сделалось неуютно.
- Малкольм рассказал мне об убийствах. - Папин голос был глубок и спокоен. - Он сказал, что видел, как ты совершала их, будучи сам невидимкой. Она даже похвалил изящество, с каким ты нарезала тела, сказал, что это напомнило ему икезукури - виденную им в Японии технику, применяемую тамошними поварами при приготовлении суши. Целую рыбу нарезают живьем, потом собирают вновь на тарелке и поедают, пока у нее еще бьется сердце.
- Но я не…
- Она не могла…
- Думаете, я поверил ему? - Он отпил глоток вина. - Поверил, что моя дочь способна на такое варварство?
Мама снова покачала головой.
- Я в замешательстве.
- Обдумай это, Сара. - Их взгляды встретились и замерли. - Малкольм сочинил историю, в которой представал героем. Годами он, если угодно, добровольно служил ангелом-хранителем Ари, озабоченный исключительно ее благополучием. Теперь он является ко мне с предложением: он хочет, чтобы мы сотрудничали в разработке новой системы доставки кислорода на клеточном уровне. И попутно упоминает, что дочь моя сделалась серийным убийцей, но он, конечно, никому об этом не расскажет. Это шантаж, а в этом он непревзойденный специалист.
- Так ты ему подыгрываешь?
- Я бы сформулировал это иначе. Да, пока я включаюсь в его интригу. Мне нужно знать, куда она ведет.
Я отодвинула стул.
- Папа, кто убил этих людей? Ты думаешь, это Малкольм?
- Я думаю, это вполне мог быть Малкольм. - Он взглянул на белую скатерть и разгладил морщинку возле своей тарелки. - Он способен убить без зазрения совести. К людям он не питает ничего, кроме презрения.
- Значит, это он убил Кэтлин. - Я произнесла это тихо, но внутри у меня все разрывалось.
Мае обняла меня, и я прижалась к ней. Папа откинулся на спинку стула и смотрел на нас. Дальнейших разговоров не требовалось.
Вернувшись в "Ксанаду" (мне нравится вставлять это название, где только можно), отец показал мне комнату, где предстояло провести ночь. Он сказал, что мама будет спать по ту сторону прихожей.
- Мы собираемся еще немного побеседовать, - пояснил он.
Родители удалились в комнату, служившую папе кабинетом, а я вышла на балкон. В ночном небе сверкали звезды, я отыскала Малую Медведицу и Полярную звезду. Где-то там, я знала, есть темные облака, пылевые тучи, что поглощают свет и не дают нам видеть предметы, расположенные за ними. Я подумала, не попросить ли на день рождения телескоп.
Звук за спиной заставил меня резко обернуться. Против ожиданий это оказался не Малкольм. Передо мной, близоруко щурясь, стоял Деннис с бутылкой пива в руке. Рубашка у него была заправлена в джинсы только наполовину, лицо небрито, да и подстричься ему не мешало.
- Итак, ты ее нашла, - сказал он.
Я поняла его почти сразу.
- Да, нашла. Это оказалось нетрудно.
- Да ну?
- Одно за другое, - сказала я, - и вот результат. Это правда было нетрудно. Вы с папой могли разыскать ее в любой момент.
Он подошел и встал рядом. Мы уставились на темную воду внизу и огни зданий на дальнем берегу залива.
- Ари, я хочу кое о чем тебя попросить, - сказал он. - Мне нужна твоя помощь.
Я ждала. Трудно было припомнить, как я его любила еще совсем недавно.
- Я хочу, чтобы ты сделала меня… - Он заколебался. - Таким, как ты.
Мне стоило усилий продолжать говорить тихо и спокойно.
- Что заставляет тебя думать, что я стану делать нечто подобное?
Он кашлянул.
- Не притворяйся. Я знаю, что ты это сделала. Малкольм рассказал нам о том, что ты сделала. Не только о тех, кого ты убила, но и о том парнишке в Эшвилле.
Значит, когда я была с Джошуа, Малкольм тоже ошивался неподалеку.
- Я не делала его вампиром. Он был донором. И более чем добровольным.
- Позволь мне стать твоим донором. - Он придвинулся ближе и поднял руку, словно собираясь погладить меня по голове, но передумал. - Даже если ты не делала этого раньше, я могу рассказать тебе как.
Из всех странностей, происходивших до сих пор в моей жизни, приз получала эта (как не раз говаривала миссис Макги). Я смотрела в его приветливое немолодое лицо, на мышцы его шеи. На миг я задумалась, не укусить ли его. И тут меня накрыло волной отвращения, такой сильной, что мне пришлось обеими руками ухватиться за балконные перила.
- С тобой все в порядке? - Голос его показался мне странно далеким.
Я откинула с лица волосы и подняла взгляд на человека, который некогда таскал меня на плечах, который учил меня физике и объяснял "факты жизни".
- Ты знаешь об этом все, правда? - Голос мой звучал хрипло. - Ты наблюдал за отцом и Малкольмом. Так почему ты не попросил Малкольма сделать это?
Деннис молчал, но мысли его читались легко. Он просил и не раз, но Малкольм отказал.
- Как ты мог помочь ему увезти маму?
- Он привел веские доводы в пользу ее отъезда. Она была несчастлива, Ари.
Но мысли его шли дальше. Малкольм заключил с ним сделку.
- Он тебя подговорил. - Теперь я чувствовала себя сильнее. - Он дал тебе обещание, а потом не сдержал его.
Малкольм использовал Денниса, чтобы добраться до моей матери, а затем отказался выполнять свою часть сделки. Но продолжал говорить Деннису, что может передумать, если Деннис докажет свою полезность. Деннис продолжал надеяться. А теперь он старел и терял терпение.
В тот миг я не испытывала к нему ни капли сочувствия. (С тех пор я изменила свое мнение. Кто бы не молил о вечной жизни? Он устал оставаться за бортом, точно так же, как мама в свое время.)
- Почему ты не попросишь Рут?
Его передернуло.
- Я бы не вынес ее прикосновения.
Глаза его смотрели мутно, но умоляюще.
- Ты слишком много выпил, - сказала я, пытаясь найти оправдание его поведению.
- Ари, пожалуйста!
- Ты… - Я не могла подобрать достаточно плохого слова, чтобы обозвать его. "Предатель" было самое близкое. - Я думала, ты мой друг, - сказала я и оставила его на балконе одного.
Проснувшись наутро, я ощутила напряжение, еще не выйдя из спальни. В холле мимо меня прошла Рут. Она кивнула. Я не привыкла к тому, что она меня признает. Должно быть, репутация кровожадного вампира произвела самое положительное впечатление.
Остальные находились в гостиной и смотрели на вмонтированный в стену длинный телеэкран. Родители сидели на диване порознь. Деннис стоял слева. В мою сторону он не смотрел.
По изображенной на экране карте Мексиканского залива двигалась вращающаяся оранжево-красная масса.
- Тропическая буря? - спросила я.
Мае обернулась ко мне.
- Нет, ураган. Судя по прогнозам, он выйдет на берег слишком близко к дому.
Непрестанное вращение бури действовало почти гипнотически.
- Ураган красивая штука, пока в нем не побываешь, - заметила мама.
Она говорила по телефону с Дашай. Они с Беннетом закрывали дом и готовились перевести лошадей на ферму к друзьям, к югу от Орландо, подальше от предполагаемой траектории урагана. - Мне надо вернуться и помочь им, - сказала мама.
Подобный поворот был совершенно неприемлем для моих фантазий о воссоединении семьи.
"Не уезжай", - подумала я, и она подумала в ответ: "Я должна".
- Я поеду с тобой.
Но она помотала головой.
- Здесь ты будешь в большей безопасности. Дождь в Сарасоте пройдет, но ничего похожего на ветра, направляющиеся к Хомосассе и Кедровому мысу, не предвидится. Ты не знаешь, как туго там может прийтись, Ариэлла. Шторму уже присвоена четвертая категория.
В телевизоре показывали пунктирные линии, исходящие из тела бури и проецирующиеся на землю. Диктор назвал очерченную зону "конусом неопределенности урагана Барри". Хомосасса лежала близко к ее центру. Был отдан приказ о принудительной эвакуации.
- Там будут торнадо. - Папин голос заставил пророчество звучать поэтически. - Северо-атлантическое колебание сейчас в крайне активной фазе. Сара права, Ари. Здесь тебе безопаснее.
Я бросила презрительный взгляд на Денниса, но глаза его были прикованы к экрану. Мама перехватила мой взгляд и мысленно спросила: "В чем дело?"
Но ей хватало других забот.
- Ты вернешься? - спросила я.
Она обняла меня.
- Конечно вернусь. Я собираюсь арендовать еще один фургон для перевозки лошадей, загрузить его и отвезти в Киссими. Затем я поеду сюда. Шторм не доберется до земли еще дня три. А я вернусь послезавтра. Ты тем временем начинай думать, что ты хочешь на день рождения. Ты в курсе, что до него осталась всего неделя?
- Как насчет татуировки? - спросила я.
Шок, отразившийся на лицах родителей, порадовал меня.
- Это была шутка. Чего мне действительно хотелось бы, так это увидеть фейерверк. - Я подумала о вечере своего первого поцелуя.
Мае с явным облегчением поцеловала меня.
- Думаю, с фейерверком мы справимся.
Они с папой обменялись таинственными взглядами, и она ушла.
Только что моя семья была в комнате. А теперь исчезла.
Деннис вместе с Рут ушел в лабораторию дальше по коридору.
Мы с папой сели друг напротив друга, и я мысленно рассказала ему, о чем Деннис просил меня накануне вечером.
Лицо отца переменилось - глаза сузились, челюсти сжались, а тело застыло, как в ту ночь, когда Майкл забирал меня на танцы.
- Ты должна была сразу прийти и рассказать мне.
- Я не хотела мешать вам с мае.
Он помотал головой.
- Подумать только, как я ему доверял, - медленно проговорил он. - Ему придется уйти.
Тон его был настолько холоден, что я испугалась.
- А как же ваши исследования?
Накануне за ужином они обсуждали текущую работу: разработку полимерных микрокапсул для переноса гемоглобина - проект, который он называл "действительно многообещающим".
- Я не могу работать с тем, кому не доверяю. Сначала эта история с твоей матерью, теперь ты. Он может вернуться в Саратогу, к своей работе в колледже. В этой среде он будет чувствовать себя поистине как рыба в воде. Академики более ядовиты, чем любые вампиры.
Я сомневалась, что стану поступать в колледж.
- Придется изменить завещание. Деннис душеприказчик, ты же знаешь.
- Откуда у тебя завещание, если ты уже мертв?
Мертв Рафаэль Монтеро. Артур Гордон Пим живет.