Оказывается, он тоже не терял надежды… Даже смерть не лишила его самоуверенности и высокомерия. Искренне рассмеявшись, я ответила:
- Меня зовут Зелёная. Я сама по себе, и я вызвала тебя.
- Я знаю, кто ты.
Помня его вероломство, я невольно посочувствовала ему: лицо его исказилось от боли.
- Я знаю, что ты со мной сделала, - продолжал Управляющий.
- Иначе нельзя было. - Я верила в это, но понимала, что верю, потому что меня убедили.
- В самом деле? - коварно улыбнулся Управляющий. - Тогда скажи, многих ли я убил за свое многовековое правление? В каких войнах пришлось участвовать городу? Разве за время моего правления деньги обесценились и разве кораблей в гавани стало меньше? Неужели ужас и страх царили на улицах?
Его вопросы ненадолго застали меня врасплох.
- Откуда мне знать? Мне ведь ничего не рассказывали о недавних событиях, и я ничего не понимала. Меня воспитывали, как… - Я ненадолго задохнулась, поняв правду. Затем я тише продолжала: - Меня воспитывали, как женщин времен твоей юности. Мне ничего не говорили о том, что происходило в мире после того, как ты взошел на престол.
- Да, много лет я был очень одинок… - сказал Управляющий. - Ты могла бы скрашивать мои ночи, напоминая мне о том, каким я был когда-то. - Он вытянул руку, как будто собирался потрогать меня, но потом передумал. Двигался он бесшумно, и я вспомнила, что на самом деле его все же не существует.
Горькая ярость затопила меня. Значит, мне загубили жизнь из-за его одиночества?!
- Я напоминала бы тебе твою юность, пока не увяла со временем… А ты продолжал бы править!
- Ты так или иначе состаришься, со мной или без меня, - уныло ответил Управляющий. Я заметила слезы в его глазах. - Что ужасного в том, чтобы стариться в прекрасном дворце, когда огромный город лежит у твоих ног?
- Ты был тираном! - не сдавалась я. И все же я понимала, что мои доводы не выдерживают никакой критики. В конце концов, я была ребенком и верила в то, что мне внушали.
- Я был тираном, который принес городу мир, процветание, тихие улицы по ночам и молчаливых богов, которые не вмешивались ежедневно в людские дела. - Управляющий глубоко вздохнул. Я удивилась. Как может вздыхать тот, кто уже не дышит? Невольно я задумалась и над тем, каким образом он говорит… - Мое преступление, моя тирания заключалась не в том, что я правил, а в том, что пережил взлет и падение многих знатных родов.
- Твое преступление, - твердо сказала я, - заключалось в том, что ты отнял власть у миролюбивых людей и забрал ее себе.
- Такими ли миролюбивыми были те, кого ты защищаешь? - встрепенулся Управляющий. Теперь его лицо дышало страстью, сравнимой с моей собственной. - Знаешь, с кем вели войну жители Медных Холмов, когда я был еще обыкновенным человеком? То была война с пардайнами. В свое время они были безжалостными охотниками и разбойниками. За ними следовали многие племена, решившие, что пардайны мудры и могущественны. Общая тропа, которая заменяет пардайнам душу, даровала им силу, с которой ничто не могло сравниться. Многие тысячи горожан сложили головы в той войне. Я отобрал у пардайнов их оружие, которым они истребляли крестьян, детей и купцов, и принес мир Медным Холмам. И пардайнам тоже!
Мысленно я подыскивала доводы, противоречащие его словам. Много лет я считала его негодяем. А он, по его словам, желал городу только добра - и принес благо.
В чем-то мой собеседник был прав. За падением правительства последовали мятежи и восстания, в которых погибла не одна сотня горожан. Многие разрушенные здания и даже целые кварталы не отстроили до сих пор… В порту гораздо меньше кораблей, чем раньше. Город живет в страхе.
А при Правителе ничего подобного не было.
В основе его рассуждений лежала ложная посылка, ловкий трюк… Я давно поняла, в чем дело.
- Ты лишил выбора несколько поколений людей. Ты украл возможность выбора и у меня. Ты украл мою свободу.
Он рассмеялся - горько и сухо.
- Свободу? Свободу быть женой крестьянина, который выращивает рис? Да ты… Зелёная… на коленях должна благодарить меня за то, что я тебя спас!
- Такова была моя судьба!
Наклонившись поближе, Управляющий произнес своим ворчливым голосом:
- Тогда можешь думать, что я изменил твою судьбу. Будь ты до конца честной, ты бы этому радовалась!
Я вздохнула, но промолчала. Возразить было нечем, и все же в глубине души я презирала его. Даже сейчас он пытался оправдаться и найти радость в воспоминаниях!
Сейчас мне нужно было совсем другое - он сам.
- Наш спор лишен смысла, - сказала я наконец, собравшись с мыслями. - Теперь ты - то, что ты есть…
- То, чем сделала меня ты, - возразил Управляющий.
- То, что ты сделал из себя сам. В конце концов, я - во многом тоже твое творение! - Я расплылась в мерзкой улыбочке. - Ты - то, что ты есть; я - то, что я есть. Чойбалсан раздавит нас обоих и займет твое место.
Управляющий покачал головой:
- О нет! Богом я никогда не был.
- Не думаю, что Чойбалсан сумеет стать богом. Он слишком жесток и глуп.
- Разве я научил тебя судить?
Я попыталась пригвоздить его к месту взглядом, но с призраками такие штуки не проходят. Управляющий и глазом не моргнул.
- Нет, зато ты сделал из меня личность, способную судить обо всем при необходимости.
- Ты хочешь убивать богов… Разве ты знаешь, как это делается? - злобно спросил Управляющий. - Да, ты в самом деле получила разностороннее образование!
- Я многому научилась уже потом. Но для того, чтобы сделать, что нужно, мне нужна твоя помощь. Или хотя бы твой совет.
Управляющий развел руками - словно зеленщик, который извиняется за то, что у него закончилась брюква.
- Тебе остается лишь попросить!
Забавный отголосок слов Коринтии Анастасии. Я не сразу поняла, что должна изложить свою просьбу теперь же.
- Хорошо. Помоги мне спасти свой город и себя от человека, который хочет стать богоцарем!
- Да!
Должно быть, Управляющий боялся Чойбалсана гораздо больше меня - ведь он не мог, скажем, уплыть от Чойбалсана на корабле. И все же в ответе Управляющего слышалось столько презрения, что, будь я в состоянии, я бы в тот миг снова убила его.
Я села на ступеньку. Управляющий расхаживал передо мной туда-сюда. Он двигался бесшумно; я слышала, лишь когда он говорил. Я только что закончила рассказывать ему о битве в палатке Чойбалсана.
- С чего ты взяла, что сумеешь одолеть бога? - спросил Управляющий.
- Выглядел он как человек. - Я пожала плечами; мне стало смутно стыдно. - И потом, я слышала, что и здесь, в Медных Холмах, есть богоубийцы. Если они могут убивать богов, почему не я?
Управляющий отмахнулся, словно я говорила вздор:
- Богов убивают специалисты из Шафранной Башни. Нас они навестили проездом… Один из них даже не был человеком.
- Куда они уехали?
- В Селистан.
Сердце кольнул холодный страх.
Злобная улыбка Управляющего растравляла мою рану.
- За тобой там кто-то охотился? - поинтересовался он.
- Я не богиня, - ответила я. Но я знала одну богиню. Богоубийцы - старая песня. Кем бы они ни были, они давным-давно уехали из Калимпуры. По крайней мере, я искренне на это надеялась.
Управляющий не собирался менять тему:
- Думаешь, ты нанесла ему урон?
- Да - коснувшись его голыми руками. Жаль, что мне не пришло в голову раздавить ему грудь без сапог! - Я растопырила пальцы и посмотрела на них. - Пока я не попала в Калимпуру, я не умела драться как следует.
- Ты и здесь неплохо справлялась, - буркнул Управляющий.
Я посмотрела ему в глаза, ища отблеск хоть каких-то человеческих чувств. Был ли он когда-нибудь красивым? Каким он был четыреста лет назад, молодым человеком с именем и будущим?
- Да, наверное, - сказала я вслух.
- Чем я могу тебе помочь?
- Сомневаюсь, что сумею одолеть его без оружия, - призналась я. - Он гораздо могущественнее любого силача. Я тайно проникла в город, чтобы найти тебя. Надеюсь, ты сумеешь привлечь на мою сторону призраков и аватаров, которые населяют подземелья. Когда я дралась с Бескожим, я поняла, как их можно победить. Федеро, становясь Чойбалсаном, становится таким же, как они!
- Личиночные боги, - с отвращением произнес Управляющий. - Боги-зародыши!
- Чойбалсан - не потомок бога… если не считать богом тебя.
- Могу тебя заверить, что в самом Федеро нет ничего божественного. А Чойбалсан проникает в его тело и завладевает им - подобно осам, которые откладывают яйца во внутренностях других насекомых. Вот почему он такой могущественный. Он - посредник, передающий волю божества, его посланец… - Управляющий все больше свирепел. - Я потратил много сил на борьбу с такими посланцами, так как видел в них источник будущих бед. Федеро - посланец в человечьей оболочке!
- Когда он приходит в город и играет роль советника, мы не видим молний.
Управляющий задумался, а потом нехотя ответил:
- Возможно, бог на это время выходит из него… и ждет его в храме, о котором ты упомянула.
Я заволновалась:
- Значит, мы должны напасть на Чойбалсана на Текстильной бирже! Он будет без своей армии и полной власти!
- Хотя я с тобой не согласен, не стану спорить. - Управляющий снова начал расхаживать туда-сюда. - Если мне удастся уговорить Бескожего и ему подобных, возможно, мы и справимся с Чойбалсаном. Ты когда-нибудь видела, как дельфины убивают акулу?
- М-м-м… нет.
- Акула любого размера без труда расправится с дельфином-одиночкой. Акулы безжалостны, сильны и очень опасны. Дельфин же не может укусить ее в ответ. У него в пасти нет острых клыков… - Управляющий широко улыбнулся.
Я живо вспомнила мертвоглазое чудовище, которое чуть не проглотило меня, когда я впервые уплыла из Селистана. Он продолжал:
- Дельфин-одиночка в схватке с акулой заранее обречен, как младенец в схватке с пьяным стражником. Но стая дельфинов окружает акулу; дельфины бьют ее хвостами, а сами так быстро перемещаются, что акула никого не может укусить.
- Ты собираешься вызвать Бескожего и окружить Чойбалсана?
- Я призову многих посланцев и аватаров. Боги беспокоятся. Я предпочел бы, чтобы они снова погрузились в сон, но, прежде чем все закончится общей гибелью, я попробую действовать через их порождения…
Я кивнула. Управляющий пришел к тому же выводу, что и я.
- А я тем временем поднимусь наверх и соберу всех своих друзей. Возможно, нам понадобится и помощь телесных созданий.
- Как хочешь. Но переубедить Бескожего я не смогу. Его крепко охраняют в Алгефисическом храме. Иногда он там бродит, но он не свободен, как более старые аватары.
- Более хитрые, которых тебе так и не удалось схватить, - кивнула я. - Например, матушка Железная.
- Вот именно! - раздраженно ответил Управляющий.
С Алгефисическим храмом у меня были свои счеты. Там поклоняются ужасному богу Чернокрову. Отец Примус оказался предателем, чтобы не сказать большего. И все же им приход Чойбалсана выгоден не больше, чем другим.
- Сделаю, что смогу.
Управляющий посмотрел на косые солнечные лучи, льющиеся из решетки в высоком потолке.
- Сейчас чуть больше полудня. Если Федеро не уйдет из города, мы должны схватить его сегодня. Жди меня у водоема на Песчаной улице. Я появлюсь, когда до захода солнца останется три пальца.
Я знала место, о котором он говорил. Кивнув, я открыла было рот, но Управляющий исчез. Исчез, как будто его здесь никогда не было.
Посмотрев на свою руку, я увидела длинный порез. Взяла колокольчик и услышала приглушенное цоканье.
По ступенькам, на которых я сидела, я поднялась наверх.
Оказалось, что лестница вела к многоярусным общественным купальням. О, счастье, о, радость! Люди не слишком охотно соглашаются помочь человеку, покрытому коркой фекалий. Выйдя из неприметного чуланчика, я очутилась на нижнем ярусе. Судя по плотному пару, здесь кто-то мылся. Осторожно добравшись до первой ванны, я, не снимая одежды, шагнула в нее и погрузилась почти с головой в горячую воду.
Задержав дыхание, я дернула себя за волосы. Через несколько мгновений, задыхаясь и отплевываясь, я выбралась на поверхность и стала искать свою маску. Я не помнила, где оставила ее.
Хорошо, что хоть нож и колокольчик сохранила.
- Прежде чем садиться в ванну, полагается вымыться, - произнес мужской голос совсем рядом. Сквозь завесу пара его обладатель казался мне всего лишь тенью.
Значит, я не одна! Рука сжала рукоятку ножа.
- Вода стала грязная! - Очень знакомый голос! Его обладатель ворчливо продолжал: - Сейчас позову служителей, тебя изобьют и вышвырнут отсюда.
Вдруг я вспомнила. Во имя всех богов, что он здесь делает?!
- Стефан Моханда! Или лучше назвать вас отцом Примусом?
- И то и другое верно. - Он подался вперед; на меня хлынула волна грязной, вонючей воды, в которой были кровь, слизь и грязь. - Правда, я не бываю един в двух лицах. Магическое зеркало подсказало, где тебя ждать. Что же ты сделала с моим любимым священником?
- Ваш собрат по Временному совету взрезал ему живот и бросил умирать.
- Федеро? Не может быть! - Отец Примус мрачно рассмеялся. - Я бы еще поверил, если бы его убил бог - но не человек. А Септио жаль. Славный он был мальчик, и зад у него был как у ангела.
Он знал! Он все знал! Я выставила вперед руку с ножом. Правда, меня не учили сражаться в воде, но я очень сильно сомневалась в том, что Моханда вообще умеет драться. Помехой ему станут возраст и вес.
Матушка Ваджпаи с первых занятий учила: не позволяй врагу видеть, как ты нападаешь. Я замерла на месте и быстро заговорила, отвлекая его от своих маневров:
- Раз вы все знали, зачем этот фарс? Зачем вы послали Септио со мной в горы?
- Ты сама попросила отправить тебя к Чойбалсану, - с довольным видом отвечал он. - Ты принесла бы себя в жертву на алтаре его силы. Так гораздо проще, чем похищать тебя из города против твоей воли. Ты, конечно, догадываешься: с тобой очень трудно справиться, если ты не идешь навстречу!
Я начала приподниматься вдоль скользкого бортика ванны.
- Тогда я вас оставлю… - Не прекращая говорить, я оттолкнулась пятками от плиточного пола и метнулась к нему. Я бы не осмелилась так атаковать подготовленного врага.
К несчастью для меня, Моханда оказался подготовлен.
К сожалению для него, он промедлил.
Он встал из воды; оказывается, он тоже сидел в одежде. Теперь с одежды лила вода. В руке Моханда сжимал что-то длинное и темное. Сначала я испугалась, что у него арбалет. Я ударила его по той руке, что держала оружие, и вонзила нож ему в подмышку, нажимая всем телом, чтобы лезвие вошло глубже.
Конечно, я ударила не под тем углом, и все же удар получился достаточно сильным. Я едва не отхватила Моханде руку. Когда из зияющей раны хлынула кровь, он завизжал, как свинья. Струя крови окрасила воду в алый цвет. Моханда метался во все стороны, отчего кровотечение лишь усилилось.
Я выхватила его оружие: короткий металлический прут с перевернутым шипом на конце. Такое оружие предназначено исключительно для защиты - он ожидал, что я нападу на него. Значит, у него наверняка где-то рядом есть сообщники.
Повертев прут в руке, я вонзила шип в складку жира на животе Моханды и с силой ударила по нему другой рукой.
После того как я выдернула прут из раны, вода стала совсем грязной. Я наклонилась к нему:
- Жаль отца Примуса, хоть он мне и не нравился.
Выдернув нож, я стала вылезать из ванны, но поскользнулась. Моханда схватил меня за лодыжку. Глаза у него уже стекленели, но губы еще шевелились. Я нагнулась, не приближая к нему ухо, куда он мог выплюнуть шип или что-то в этом роде.
- Чернокров… - только и выговорил он.
Я лягнула его в висок, и его голова ушла под воду. Затем я быстро перелезла в соседнюю ванну, где кое-как смыла с себя кровь и грязь. Еще раз перелезла, ополоснулась в чистой воде. И все равно мне казалось, что я запачкалась больше, чем во время недавней прогулки по подземной канализации. После того как я вылезла из воды, я некоторое время помедлила у двери. Скорее всего, за ней меня ждали сообщники отца Примуса… А может, они напустили на меня какое-нибудь жуткое существо вроде Бескожего.
Вдруг я сообразила: убивая жрецов какого-то бога, тем самым я ослабляю самого бога. Чтобы убить жрецов, особой подготовки не требуется. Без обрядов и молитв бог усыхает, атрофируется. Значит, время для богов тоже отмерено - как и для людей.
- Жить значит рисковать, - прошептала я, распахивая дверь пинком ноги.
Дверь ударила стоящего за ней человека в челюсть; он с громким криком повалился на пол. Сам виноват - не надо было так близко подходить. Его сообщника я пырнула ножом в лицо, немного расширив ему ноздри. Закрыв лицо руками, он попятился. На бегу я врезалась третьему плечом в живот. Четвертый вцепился в меня, но я ударила его в пах железным прутом, отнятым у Моханды.
Быстро взбежав по лестнице, я очутилась в верхнем ярусе купальни. Там, судя по всему, шла обычная жизнь. Правда, увидев мою окровавленную фигуру, все повскакали с мест и закричали. На улицу я выбежала в толпе перепуганных горожан.
Мне нужно было как можно скорее попасть в таверну к Трактирщику. Опустив голову, я неслась вперед, высматривая какое-нибудь убежище, где можно было бы постоять и отдышаться. Сзади слышались крики. Я два раза повернула, вскочила в чью-то повозку, перескочила на плоскую крышу какого-то здания. Прижалась к трубе - погоня пробегала как раз подо мной.
Сосчитав до двадцати и дав моим преследователям убежать вперед, я протиснулась на другую сторону и спрыгнула на улицу, от которой меня закрывала повозка. На меня пристально смотрел толстяк в фартуке поверх полотняной рубахи и в соломенной шляпе. В руках он держал поднос.
- Благословение твоему дому, - сказала я на селю и нырнула в ближайший переулок.
Дальше все было просто. Я влезла на крышу какого-то двухэтажного дома. Нашла там деревянный бак для сбора дождевой воды и тщательно вымылась, затем ногой выбила днище бака. Пусть жильцы промокнут, зато они не будут пить оскверненную мной воду. На улицу я спустилась в другом конце переулка, украла с веревки, на которой сушилось белье, белую рубаху и спокойно прошла остаток пути до таверны Трактирщика.
Войдя, я сразу заметила Чоудри. Он подавал посетителям в общем зале еду, от которой пахло родиной. От пряного аромата в животе у меня забурчало. Чоудри поднял глаза и расплылся в улыбке:
- Зелёная, ты жива!
- Прошу тебя, - ответила я на селю, - дай мне поесть. И еще мне нужно срочно поговорить с Трактирщиком.
- Он на базаре, закупает продукты. - Чоудри огляделся.
У очага сидели двое пардайнов; между ними стоял стол с глиняной чашей и рассыпанными цветами. Одним из пардайнов оказался Чистильщик, его спутницу я раньше не видела.
- Ты знакома с Приговором?
Что еще за Приговор?
- С Чистильщиком?
- По-моему, так его называют, - словно извиняясь, ответил Чоудри.
Как ни странно, другое имя Чистильщику тоже подходило.
- Пожалуйста, - попросила я, - дай мне карри!