Лондон
Сашу мучила тревога: Холли опять вспылила, как тогда, в парижском храме Луны. А ведь в мире нет ведьм равных ей могуществом. Не слишком ли она молода? К тому же, какой бы силой она ни обладала, против Верховного ковена ей не выстоять.
Женщина и не заметила, как Джоэль подошел и сел рядом. Она открыла глаза. Молодого человека что-то беспокоило.
- Ну, как тебе наш маленький ковен?
- Многие… - Он запнулся, подбирая верное слово, - совсем подавлены.
Саша кивнула.
- Холли потеряла родителей и лучшего друга, узнала, что она ведьма, возглавила собственный ковен… И это за какой-то год! Майкл Деверо ни минуты не давал ей покоя, а теперь за нами охотится Верховный ковен.
Молодой человек удивленно поднял брови.
- Слишком тяжелая ноша для одного.
- Холли не одна, - с вызовом сказала Аманда, входя.
Джоэль кивком пригласил ее сесть рядом.
- Конечно не одна. Но чувствует себя одинокой.
Аманда подошла, скрестив руки на груди. Она злилась и была чем-то напугана. Джоэль и Саша освободили ей местечко, девушка помедлила и плюхнулась на диван между ними.
- Я боюсь, - прошептала она так тихо, что Саша еле расслышала. - Холли только что на меня накричала. Кошмар. Что будет, если я слишком ее разозлю?
Девушка всхлипнула, и Саша обняла ее, шепча целительное заклятие. Джоэль стал помогать. Его тихий говорок поплыл над ними. Саша чувствовала горе Аманды, боль из-за смерти матери, страх за отца и сестру, заботу о Холли.
Понемногу девушка успокоилась и наконец расправила плечи.
- Что вы сделали? - пробормотала она растерянно. - Мне так хорошо!
- Джоэль - целитель. - Саша с улыбкой взглянула на молодого человека.
- У большинства друидов это вторая натура.
- Друидов? - удивилась Аманда.
- Да. У меня кельтские корни. Источник силы друидов - земля. Они ищут гармонию в мире и живут в согласии с ним.
- Вы почитаете Богиню? - спросила Аманда сонно.
- Мать Земля и Богиня очень близки. Многие даже сказали бы, что это одно и то же.
Девушка кивнула.
- Спасибо за все, что вы сделали для нас и для меня, - поблагодарила она. Язык у нее начал заплетаться, веки отяжелели.
Ведун пожал плечами.
- Я просто делаю, что могу.
Саша взглянула на него.
- Давай полечим остальных?
Он кивнул.
Аманда уже спала, уронив голову на грудь и тихонько посапывая. Они встали и бережно уложили ее на диван.
Саша и Джоэль на цыпочках вошли в другую комнату, остановились возле Сильваны и стали делать пассы над телом девушки. Саша чувствовала ее тревогу: беспокойство за мать, которая осталась в Штатах защищать шамана, Дэна Картера, и страх за отца Аманды, Ричарда. Саша и Джоэль читали заклинания покоя и стойкости, молили Богиню защитить тех, кто остался за океаном.
Затем они подошли к Томми. Как и Аманда, он боялся Холли, но больше думал об Аманде, хотел уберечь ее от беды. Сильнее этой тревоги была только его любовь к девушке. Саша и Джоэль зашептали над Томми слова мира и силы, чтобы он стал надежной опорой для возлюбленной.
Они воздели руки над Кари. Саша едва не вскрикнула - ее окутал ужас, царивший в сердце девушки. На лице Джоэля отразились те же чувства. Несколько минут они очищали ее разум и душу. Если не сделать этого, рано или поздно страх парализует волю, и это погубит Кари.
Саша и Джоэль выпрямились и долго смотрели друг на друга. Оба глубоко подышали, очищая разум, и повернулись к постели, где спала Холли.
Только сейчас она не спала, а сидела и смотрела на них. Девушка медленно улыбнулась. От ее вида у Саши мурашки побежали по коже.
- Не надо, - с расстановкой произнесла Холли. - Спасибо, что помогли остальным и вылечили мою лодыжку, но лезть ко мне в голову не стоит. Это личное.
Саша помедлила, раздумывая, не стоит ли ее переубедить, но тут же сдалась. Она чувствовала ярость ведьмы. Та еле сдерживалась, и лишняя настойчивость только испортила бы все. На миг их взгляды встретились.
"Поговорим об этом позже", - подумала Саша.
Холли чуть заметно кивнула. Она поняла.
"Не собираюсь это ни с кем обсуждать, - подумала Холли, взбивая подушку. Она окурила ее лавандой, чтобы спастись от грусти, и розмарином, чтобы оживить воспоминания. - Никто не имеет права знать, что у меня на сердце. Как надоело, что Саша контролирует каждый мой шаг! Я же сказала, что сначала мы освободим Николь. Значит, так и будет! Но если бы мне развязали руки… разве могла бы я выбирать между сестрой и любовью, которая сильнее меня?"
Она спокойно закрыла глаза. День напомнит, что Николь - ее родня, а Жеро - чужой человек. И не только по крови. Он принадлежит к другому дому, а его брат и отец хотят убить и ее саму, и всех, кого она встречает на пути. За всю свою жизнь она провела рядом с Жеро всего несколько дней.
Но если бы могла решать…
Холли уносило течением. Струйки розового тумана ласкали ей веки. Тело наполнялось покоем. Все испытания, тревоги, заботы остались позади. Она слышала, как волны тихонько плещут за бортом лодки - мягкий, ласковый звук, словно котенок лакал молоко. Сверху смотрело ясное небо, кругом простиралась водная гладь. Лодочка скользила к острову.
Солнце играло на башнях старинного замка. Заросли диких роз примыкали к нему, будто ладони, охватившие сердце. Сама природа создала это алое, бархатное кольцо Кладдах . Лодка подплыла ближе, и оказалось, что в каждом из арочных окон сверкает на солнце витраж с одной буквой.
"Спаси", - говорила надпись.
Холли не боялась. Знала, что все будет проще простого.
Остров рос, вот лодочка мягко коснулась берега, поросшего мхом и папоротником. Девушка встала и обнаружила, что на ней одеяние Каоров - черное с серебром платье, кружевные манжеты свисают почти до земли. Черные кудри Холли венчала диадема, длинные серьги касались плеч. На бедрах посверкивал серебряный пояс.
Дно лодки устилал покров из черного бархата, в бортах поблескивали серебряные уключины. Холли шагнула на берег, и фигурка на носу ее суденышка приветственно подняла руку. Гречанка-воительница в шлеме улыбалась спокойной и гордой улыбкой.
"Даже в Древней Греции мой род обладал властью, - подумала Холли. - В наших жилах всегда текла благородная кровь".
С этой мыслью пришло еще больше уверенности, что она спасет свою единственную, настоящую любовь.
Холли наступила башмачком на мягкий папоротник… и оказалась в лесу. Под птичьи трели она вышла на залитую солнцем поляну, посреди которой рос могучий дуб с вершиной, уходившей в небеса. В тени его раскидистых ветвей отдыхал мужчина.
Это был Жеро - его черные кудри, его черные глаза. Глаза Деверо. В венке из плюща он лежал на ковре дубовых листьев. Его лицо стало жестче. Холли заметила и первые морщины, и мускулы, налитые силой. Он повзрослел. Возмужал.
Жеро увидел ее и улыбнулся. В темных глазах вспыхнуло желание. Он встал. Как гордо держал он голову, как благородна была его осанка!
Он развернул крылья. Холли взмахнула своими. Оба поднялись в воздух.
- Жеро, - шепнула девушка, пока они летели в самое сердце неба, к луне и звездам. - Жеро Деверо, я твоя.
- Моя. Только моя, - ответил он и повторил на другом языке: - Et nul autre.
Холли вздыхала во сне. Из комнаты за ней с беспокойством наблюдала Саша.
"Однажды она пойдет против нас", - подумала женщина и вышла, оставив Холли наедине со снами.
Ведь это, в конце концов, только сны. В них совсем нет правды.
Ни капли.
КОВЕН БЕЛОЙ МАГИИ
Лондон, декабрь
Время зла - ночь, и поэтому ковен Хосе Луиса торопился пройти как можно больше до наступления темноты.
"Только это уже не ковен Хосе, - подумал Филипп, - а мой".
Их было четверо: три испанца и француз. Они поклонялись Богине, но по-своему - смешивая магию и католическую веру, в которой их воспитали. Самый серьезный из них, Арман, даже хотел стать священником, прежде чем вступил в ковен. Старший, Алонсо, по-отечески заботился о товарищах. Пабло, младший брат Хосе Луиса, был еще подростком. После гибели Хосе за них отвечал Филипп.
Встретив Николь Андерсон из рода Каор, они защищали ее от врагов. И проиграли. Колдуны убили Хосе Луиса, а Николь похитили. Ковен потерял предводителя… Но только ли? Ведь Хосе Луис был для всех братом.
"И моим лучшим другом, - подумал Филипп. - Его убили. И те, кто это сделал, заплатят".
Все замерли, будто не смели ни вздохнуть, ни двинуться без его ведома. Астарта, кошка Николь, мурлыкала на руках Армана и терлась о его плечо внимательно глядя на Филиппа. Даже она ждала его приказа.
Они оставили машину на окраине Парижа, чтобы Верховный ковен не смог отыскать их с помощью заклинаний. Смочив мантии водой Ла-Манша, они навели на себя самые сильные чары-обереги.
В пути все то и дело обращались к Пабло. Он знал, где продолжать поиски. Младший брат Хосе обладал невероятным чутьем и умел проникать в чужие мысли. Он привел их в Лондон неспроста - древний город столетиями служил домом для Верховного ковена. После Великого пожара Материнский ковен ушел, и горожанам дорого стоила его трусость: Джек Потрошитель, взрывы, устроенные Ирландской республиканской армией, эпидемия коровьего бешенства - все это не обошлось без участия Верховного ковена.
"У них Николь, - в ярости думал Филипп. - О Богиня, защити ее! Дай нам покарать их и освободить ее!"
- Ну как? - спросил он у Пабло.
Тот закрыл глаза и сосредоточенно нахмурился. Он был очень похож на Хосе. Все ждали, что скажет подросток.
Они стояли на Пикадилли. Слева был музыкальный магазин фирмы "Вёрджин", справа - какой-то музей, огромное здание в классическом стиле. Вокруг обелиска со статуей воителя двигался поток машин. Пабло привел своих спутников сюда. Он чувствовал темную силу Верховного ковена. Сначала она была очень близко, а теперь вдруг исчезла.
Колдуны умели прятаться так же хорошо, как убивать.
Пабло опустил голову, и все разочарованно вздохнули. Они устали и уже начинали злиться. Нужно было как-то встряхнуть их, подбодрить.
- Минутку. Там кто-то есть… - вдруг пробормотал Пабло, вскинул голову, будто прислушивался, и широко раскрыл глаза.
- Una bruja , - прошептал он, показывая через дорогу.
В этот самый миг невероятно красивая девушка на другой стороне улицы повернула голову и скользнула по ним взглядом. Филипп затаил дыхание. Николь!
Астарта нетерпеливо забила хвостом, словно узнала хозяйку.
Лицо незнакомки обрамляли пышные кудри; у нее были темные брови, черные как ночь глаза и стройное, сильное тело.
Он ошибся, приняв ее за Николь. И тем не менее это была ведьма: она тоже поняла, кто такие Филипп и его друзья.
В бурном людском потоке незнакомка стояла как вкопанная. Губы шептали что-то. Девушка подняла руку, читая заклинание.
Все вокруг переменилось: пространство стало тягучим, вязким; люди двигались, будто в замедленной съемке, говорили, растягивая слова. Все утонуло в непривычном рассеянном свете, приобрело странные оттенки.
Ведьма заскользила к ним, хотя в глубине души Филипп знал, что она стоит на месте. Она только создала перед ними свой образ. В глазах искрами вспыхивала колдовская сила. Девушка подняла руки и спросила неожиданно гулким голосом:
- De quien eres?
Не "Кто ты?", а "Чей ты?".
Он ответил в мыслях:
- Я на стороне Николь.
Она вздрогнула. Проекция качнулась, как изображение на экране телевизора, искаженное помехами. Мир опять изменился, и вот незнакомка уже стояла на прежнем месте, а Филипп ошеломленно глядел на нее.
- Bon, allons-nous , - сказал он остальным, не спуская с девушки глаз.
Она посмотрела направо, в последний раз бросила на него взгляд и зашагала по людной улице к закусочной неподалеку.
Ведьма снова оглянулась на Филиппа.
- Я тоже это чувствую, - тихо сказал Пабло. - Она - родственница Николь.
Внезапно над головой незнакомки пронеслась какая-то тень, будто низко летящее облако. Девушка отшатнулась и запрокинула голову.
Шум оживленной улицы вспорол боевой клич сокола. Филипп ни с чем бы его не спутал. Астарта зарычала и ударила воздух лапой.
В сером небе парили три огромные птицы. Самая крупная следила за одинокой ведьмой. Та застыла в ужасе. Соколы описали круг и спикировали на девушку.
- Нет! - прошептал Филипп и вскинул правую руку.
На кончиках пальцев запылал огненный шар. Молодой человек уже собрался метнуть его, но птицы пронеслись над головой ведьмы и снова взмыли ввысь. Он погасил шар. Кажется, охотники не заметили жертву.
А может, она им друг?
Братья по ковену осенили себя крестным знамением. Их духовный отец, Алонсо, пробормотал:
- Птицы ее не видят.
- Идем. - Филипп направился к девушке.
- А если это подстроено? Соколы служат дому Деверо, - заметил Арман. - Может, они хотят, чтобы мы разрушили наш покров невидимости.
Ведьма бросила на Филиппа еще один взгляд и скрылась в переулке.
- Подожди! - крикнул он, выскакивая на проезжую часть.
Пронзительно загудели машины. Какой-то велосипедист затормозил и начал браниться на фарси.
Молодой человек повел рукой, создавая вокруг себя защитный кокон, и побежал через дорогу. Автомобили резко останавливались, велосипедист чуть не упал, но вовремя поставил на землю ногу. Филипп знал, что ведет себя как дурак. Нужно было затаиться, чтобы их не обнаружили, а тут он со своим заклинанием - смотри кто хочет. Соколы начали снижаться. Ну и попал же он в переделку!
Птицы спускались все ниже. Магия обострила его чувства: он видел, как сверкают их глаза и когти, слышал, как щелкают клювы.
Охотники пронеслись над Филиппом и взмыли в небо. Совсем как в первый раз, когда чуть не напали на ведьму. Описав круг, птицы с гневным клекотом улетели.
Молодой человек шагнул на тротуар и тут заметил краем глаза, что справа, в узком переулке, вспыхнул голубой свет. Филипп бросился туда.
Девушка пропала. На булыжниках старинной мостовой лежала одинокая лилия. Он поднял ее, огляделся, но ведьмы и след простыл.
Подбежали остальные, а он все рассматривал цветок.
- Она - друг, - сказал Филипп, вдохнув его аромат. - И ей грозит беда.
Астарта устремила на него огромные желтые глаза и жалобно мяукнула.
ЖЕРО