Или сейчас осталась только… теплая дружба?
Я сцепил зубы, нахлынула сладкая боль, с трудом ответил:
– Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Часть 2
Глава 1
Зайчик радостно ржанул, когда я появился в дверях конюшни, Бобик ворвался следом и принялся торопливо уверять тупое копытное, что это он
уговорил меня на дальнюю прогулку.
Я похлопал арбогастра по шее.
– Едем. К тому же – быстро!..
Он в нетерпении переступил с ноги на ногу, мчаться быстро любит не меньше меня, Бобик завизжал и, брякнувшись на спину, повозился так,
размахивая лапами в воздухе.
Лук Арианта за плечами, в мешке малый арбалет и доспехи, стараюсь не таскать на себе все это железо без особой надобности, выгляжу и без
него внушительно, кожаный пояс с кармашками и кинжалом, широкая перевязь, на которой красиво украшенные золотыми накладками ножны, оттуда
торчит рукоять меча из метеоритного железа, самый лучший, что отыскал в королевской оружейной, хотя и не то, что у меня было. Было, да
сплыло.
Я вскочил в седло.
– Зайчик, сумеешь обогнать этого толстозадого?
Дорога от Геннегау в сторону Тоннеля идет ровная, как я и велел, хотя иногда понижается, бывает заметен подъем, но это ерунда, зато
абсолютно нет крутых поворотов, какие обычны на любой дороге, что огибают не только препятствия, но и вообще неизвестно что.
Миль за сорок до Тоннеля начали попадаться рабочие, укладывающие под надзором монахов шпалы. Я велел Зайчику сбросить скорость и
всматривался в дорогу, а как только там характерно блеснуло металлом, Зайчик сам перешел на простой галоп.
В глаза бросилась платформа на крайних рельсах, дальше только шпалы. Рабочие забрасывают на нее лопаты, кирки, молоты и штопки. Пара
молодых и озорных запрыгнули тоже и делают вид, что будут держать все хозяйство, чтоб не рассыпалось, когда остальные упрутся и погонят ее
в Тоннель.
Отец Тибериус заспешил навстречу, осенил крестным знамением, я тоже перекрестился, мы же на виду простого народа, надо являть, а отец
Богидерий заговорил возбужденно:
– Это просто чудо!.. Наши лоботрясы, которых и в хорошую погоду не заставишь работать, даже в дождь сами по своей воле затеяли гонки на
этой телеге!
– Нравится?
– Не то слово! Не могут поверить, что такая огромная и такая тяжелая двигается по их воле.
– Что насчет конной тяги?
Он повернулся и ткнул пальцем в пространство.
– Там два села, я послал людей за лошадьми. Все-таки телегу должна возить лошадь, а не люди…
– …которым сегодня интересно, – добавил я, – а завтра привыкнут и пойдут заниматься другим делом.
Он хмыкнул.
– Если бы делом.
– Вот-вот, в некоторых делах лучше полагаться на лошадей. Сколько здесь уложено?
Он ответил без запинки:
– Пятнадцать миль!.. Да еще миль двадцать в самом Тоннеле, так что любому купцу уже сейчас видно, насколько выгоднее перевозить товары на
такой платформе. Она ж сама мчится, стоит ее разогнать!.. Потом бегут следом, никак остановить не могут!
– Тормоза надо приделать, – посоветовал я. – Ладно, научу. А сейчас трудитесь, аки пчелки, а я загляну в склад.
– Господь в помощь, ваша светлость!
В Тоннеле народу стало еще больше, двигаются в обе стороны, как груженые муравьи, это и пропитание, и заработок, при нашем появлении
поспешно прижимались к стенам, мы пронеслись до склада, где Бобик «открыл» для нас двери.
Я въехал в склад, как Калигула в сенат, свет появился слабый, долго разгорался, словно электрическая лучина, не очень-то уверенный, что я
тот, кому стоит освещать дорогу, наконец вспыхнул весь свод, и в зале стало светло и солнечно.
Платформы все так же на месте, только одна отсутствует, монахи на ней сейчас перевозят даже шпалы, удивляя своей богатырской силой
наблюдающих рабочих. Две крытые платформы, то есть вагоны, тоже на месте, только там, откуда мы выбрали все рельсы… поблескивает металл.
– Ждите здесь, – велел я и соскочил с Зайчика на рифленый пол. – Я недолго!
Не веря своим глазам, я ринулся на тот блеск, почти не разбирая дорогу. В прошлый раз, когда мы забрали последние, здесь оставалась ровная
такая площадка. Пустая. А сейчас там четыре рельсины, одна даже, как почудилось, теплая.
Я крутился во все стороны, так и кажется, со всех сторон следят глаза тех, кто за это время выплавил металл и придал ему форму рельс, но
какой резон прятаться…
Бобик примчался, игнорируя запрет, лизнул меня, едва не свалив с ног, унесся. Был бы здесь кто, отыскал бы точно. Наверное, автоматы
пополняют запас. Маломощная ремонтная мастерская, мы опустошили весь склад, а за это время заменили всего четыре штуки.
Впрочем, это и понятно, вряд ли рельсы приходилось менять часто. И то здесь работают с запасом. Так что надо учиться выплавлять самим в
любом случае. Но сюда еще загляну… так это, через месяц. Как раз наберется на платформу.
В емкостях с мелочью блестят костыли и накладки, хотя в прошлый раз я выгреб все начисто. Пусть пока на самом дне, но все же запасы
автоматика тупо пополняет. Неизвестно, откуда берет и надолго ли ее мощности хватит, а вдруг уже сегодня к вечеру развалится от усталости
металла, но мне надо хапать, пока хапается…
Зайчик радостно ржанул, в самом деле я недолго, Бобик тут же ринулся к двери. Это вечное желание собак выскользнуть в дверь раньше хозяина
работает на меня, автоматика пока признает только его.
Осторожный бег по Тоннелю, стараясь никого не задавить, наконец яркий свет впереди, мы выскочили со скоростью стрел из лука, я сразу
направил Зайчика к отцу Тибериусу.
Он сам поспешил мне навстречу, в глазах ожидание хороших новостей, вот уж хотя бы монахи на меня не жалуются, я дал им намного больше, чем
ожидали и просили…
– Отец Тибериус, – сказал я, – там все в порядке, но автоматика маломощная…
– Что такое автоматика?
Я подумал, поинтересовался:
– У вас флюгер есть?..
Он кивнул.
– На каждом сарае. Братья развлекаются… Петушков наделали, коников… А делать фигурки святых я запретил.
– Так вот, – сказал я, – все эти петушки и коники выполняют полезную работу: указывают направление ветра. Сами. Ну, как бы сами. Один раз
их поставили, а потом уже сами.
Он послушал, медленно кивнул, но по глазам видно, что в мозгу идет напряженная работа.
– Древние точно так же запустили нечто… и оно делает рельсы?
Я кивнул.
– Абсолютно точно.
Он вскрикнул:
– Но это же… невероятно сложно!
– Для детей сложно и то, – пояснил я, – как вы делаете флюгеры. И почему все сами поворачиваются в одну сторону. Непонятно. Так что все
относительно, отец Тибериус. Просто там внутри такой же флюгер… образно говоря.
Он перекрестился, вздохнул. На лице попеременно то ужас, то радостное благоговение.
– Господи, какая же дальняя дорога у нас! Как хорошо, спасибо тебе, Господи!.. Ты – Творец, и нам, твоим созданиям, велел творить и
улучшать этот мир!
– Я вернусь не скоро, – напомнил я. – Кроме рельсов, все остальное можете делать сами. Шпалы укладывайте как можно тщательнее, телеги будут
ходить с большим грузом, а если дорога просядет, то катастрофа, понимаете?
Он подумал, сказал со вздохом:
– Да, когда тележка разгоняется, то…
– Вы еще не видели настоящего разгона, – заверил я.