Потому, как теперь убежден, политик не может быть паладином… в том, первоначальном значении, как понимает простой народ. Политик – это все
тот же идеалист, полный благородных идеалов, однако реально видит, из какого дерьма приходится строить светлое здание лучшего в мире
государства, потому в отличие от простого рыцаря не страшится замараться, придушить врага втихую, дать более сильному противнику подножку,
ударить в спину, воспользоваться подлой хитростью, недостойной благородного человека высоких идеалов…
Женитьбу без любви можно приравнять к этим приемам, недостойным благородного человека высоких идеалов, но я с каждой ступенькой вверх
отдаляюсь от этих идеалов.
И вообще, возможно ли паладинство на уровне политика? Возможно ли строить высокое общество низкими методами?.. Все годы мне твердили, что
это нельзя, это недостойно, это просто невозможно…
Но… разве не так общество поднималось из дикого темного времени пещер до технологических высот?
Громкий стук тяжелых сапог прервал интеллигентские размышлизмы, я поднял голову, ко мне почти бегут Ашворд и Торкилстон.
Торкилстон сказал с ходу:
– Поздравляю, ваша светлость!
– С чем? – спросил я.
Он кивнул на потупившегося Ашворда.
– Да вот он говорит, что вы планируете взять принцессу Алонсию в жены!
Я испуганно огляделся.
– Тихо-тихо! Это пока что государственная тайна.
– Но вы-то не отказались? – спросил Торкилстон с надеждой. – Это ж какая удача, два королевства можно слить воедино!
Я покачал головой, Ашворд сразу же виновато заулыбался, когда я вперил в него вопрошающий взор.
– Сэр Ашворд, вы не просто доверенное лицо короля, вы лучше других знаете о положении дел в королевстве. Ответствуйте, как на Страшном
суде, как если бы на моем месте был ангел с горящим мечом, где здесь ловушка?
Он вздрогнул, пробормотал:
– Сэр Ричард, какая ловушка? Я вас не понимаю!
– Прекрасно понимаете, – возразил я неумолимо. – Хорошо, если вам запрещено выдавать такие тайны, давайте я буду высказывать свои
предположения, а вы поправьте, если уйду в сторону. Хорошо?
Он кивнул.
– Как скажете, сэр Ричард.
– Итак, – сказал я, – на принцессу Алонсию претендуют двое. Сэр Вильярд Иронфорест и герцог Хорнельдон. Оба свирепые и могучие воины. Сэр
Вильярд еще под стол пешком ходил, когда герцог наметил себе принцессу Алонсию. Она тоже была еще в колыбели. Его притязания никто не смел
оспаривать, пока не появился этот Вильярд, молодой, сильный и амбициозный.
Торкилстон переводил ошалелый взгляд с меня на Ашворда и обратно, наконец и сам рассердился, опустил ладонь на рукоять меча и тут же
отдернул.
Ашворд кисло улыбнулся.
– Вы несколько сгущаете краски.
– Ага, – сказал я обрадованно, – значит, иду по верной тропе, хоть ее и протоптали свиньи, а не люди. Король обрадовался возможности
сделать меня третьим претендентом, не так ли? Женюсь или не женюсь – в данном случае это неважно. Главное, чтобы появилась третья величина.
Темная лошадка! Это я о себе, если еще не поняли…
Судя по лицу Ашворда, он понял все прекрасно, но сэр Торкилстон все-таки с удивлением осмотрел с головы до ног в поисках пышного хвоста и
гривы.
– Я полагаю, – произнес Ашворд в землю, – Его Величество был глубоко прав, предпочитая вас тем двум…
– Ну да, потому что не претендую? Потому что у меня там, за Хребтом, пожар полыхает вовсю?.. А самое главное, о нем забудут, будем биться
рогами, как тупые бараны, друг с другом?
Ашворд переступил с ноги на ногу, развел руками в беспомощном жесте.
– Сэр Ричард, вы же сами правитель, должны понимать, что не все так просто в политике, как кажется остальным…
Я сказал зло:
– Знаю. И вот что скажу еще. Знаете ли, почему медведи без ушей и хвостов?.. Когда их впервые тащили за уши к меду, все уши оборвали! А
потом от меда оттаскивали – хвосты поотрывали. Так вот у меня к принцессе свой интерес. И чем больше я думаю от этом… предложении, тем
больше склоняюсь его принять. Более того, теперь я уже не отступлю!
Торкилстон смотрел с гордостью, слова мои звучат гордо и вызывающе, как и положено, Ашворд все мялся, наконец пробормотал:
– Вообще-то вы правы, сэр Ричард. Вы лучшее из трех зол. Вильярд Иронфорест плох уже тем, что слишком уж низкого происхождения, двор не
примет. Герцог Хорнельдон принадлежит к могучему клану, у него везде могущественная родня, сам он несметно богат и могущественен. Но он и
сам устал ждать короны, и его вассалы подбивают пойти и сесть на трон.
– Значит, – сказал я, – Его Величество справедливо опасается, что едва герцог женится на принцессе, он тут же сместит короля с престола, а
корону возложит на свою голову.
– Совершенно верно.
Я поинтересовался:
– А в отношении меня таких опасений нет?
Он покачал головой.
– Не будем брать во внимание ваши нравственные принципы, они могут измениться. Но у вас сложное положение с той стороны Рога Сатаны:
тяжелая война с варварами, соперничество с королем, непонятные и сложные реформы… Вам просто не до того, чтобы пытаться захватить власть и
здесь. К тому же герцог свой, а вы – чужак. Вас никто не поддержит. Вы – огромная сила, но вы безопасная сила.
– Спасибо за откровенность, – процедил я сквозь зубы.
– Сэр Ричард, вы меня поймете, когда ваш гнев пройдет.
– Я и не гневаюсь, – ответил я. – Политика! Везде политика, а с нею я начинаю уживаться.
Он сказал примирительно:
– Я бы тоже занялся политикой, но в ней совсем нет женщин. Думаю, сэр Торкилстон меня поймет.
– Мужчин тоже маловато, – ответил я.
Он улыбнулся, принимая шутку, отвесил глубокий поклон с помахиванием шляпой и, подхватив Торкилстона под руку, почти силой уволок его с
собой.
Дурной пример заразителен, я с удовольствием перебрался на другую аллею прямо через цветущую клумбу, очень уж роскошная, зараза, но там
едва сделал пару шагов, как увидел почти бегущего в мою сторону сэра Вильярда. Огромный, надменный, он сейчас выглядел взбешенным
носорогом, но едва увидел меня, нехорошо улыбнулся и странно успокоился, что меня встревожило гораздо больше.
– Вот вы где, сэр Наглец, – проговорил он с удовлетворением. – Принцесса сумела сбить с вас спесь?
– Мы с принцессой поговорили весьма мило, – ответил я нагло. – Мне кажется, мы с нею даже подружимся.
Он посмотрел на меня с надменностью прирожденного лорда, у которого позади с полсотни благородных предков, а еще с полдюжины справа и
слева.
– Мне кажется, – сказал он холодно, – вы врете.
– Что именно? – спросил я.
– Все, – ответил он тем же ледяным тоном. – Вы простой проходимец, а корчите из себя лорда. По вам видно, что лордов вы и близко не видели.
Я осмотрел его с головы до ног.
– Мне кажется, – сказал я, – вы снова нарываетесь, чрезмерно любезный сэр.
Он изумился:
– Я?
– Вы, – сказал я, – и серьезно нарываетесь.
Он покачал головой, в голосе прозвучал откровенный сарказм:
– Ничуть. Разве я посмею задеть гостя, которого с таким почетом принимает сам король? Я могу лишь защищать свою честь и достоинство, если
этот гость меня оскорбит.