Семнадцать тридцать… И вдруг он понял!
– Черт! – Ярес длинно, изощренно выругался. – Вот допился, придурок! Сейчас не пять утра! Пять вечера!
– Вечера? – паренек вновь икнул, попытался сконцентрировать взгляд на собеседнике, но не смог. – О! Как быстро смена прошла! Так че, мне
домой? Не! Поспать бы…
– Ты ж полдня в подсобке валялся, – подал голос пожилой, – чего удивляться?
– Значит, пять вечера, – радостно засмеялся паренек. – О! Контакт!
– Тьфу! – Ярес в сердцах плюнул на пол. – Где же тело этого мужика?
– Так увезли, наверное! – обрадовался Вадька. – У нас машина была. Забрала… это… в крематорий… Наверное, туда попал.
– Что? Вот так, сразу?! – искренне удивился начальник службы безопасности.
Молодой «кадр» уже не способен был ничем помочь. Он вдруг осел на пол.
– Вырубился! – сказал один из подручных Яреса. – Шеф, начисто вырубился. Мертвецки пьян.
Начальник службы безопасности присел возле пожилого мужичка.
– Слышь, ты! – угрожающего рыкнул он и ткнул стволом пистолета в нос второго пьянчуги. – Щас мозги вышибу! Говори: могли тело увезти?
Мужичок затрясся от страха, жалобно посмотрел на Яреса. Забормотал тихо, но быстро:
– Вообще, не положено. Не положено такое. Надо ждать. Вдруг родственники? Опознают. Заберут. И нам хлопот меньше. То-се. Но Вадька… Он,
наверное, перепутал. Не разобрал, где новички, где… Ну, понимаете? Не того засунул… Сгоряча. Я не виноват! Пьяный же он! Сами видите…
Мужичок зарыдал, съежился, прикрывая голову руками.
Ярес поднялся на ноги, засунул ствол в кобуру.
– Надо ехать в крематорий, – решил он. – Проверить все до конца.
– С этими что делать? – спросил один из бойцов, пнув пожилого. – Свидетели?
– Оставь, – брезгливо поморщился Ярес. – Какие свидетели? Лыка не вяжут, мозги начисто проспиртовались. Оставь! Не вешай лишнюю мокруху…
«…Теперь знаю: наша секретная лаборатория называется „Ноев ковчег“. Библейское название. Знаковое. Все, абсолютно все свидетельствует в
пользу моей догадки о целях доктора Вербинского. Черт! Никак не могу отвыкнуть – по старой привычке называю его доктором. Нет! Он хуже, чем
варвары Третьего рейха, проводившие эксперименты над узниками концлагерей.
Как все несправедливо в жизни! Мне, когда рухнул дом и погибли несколько человек, дали пятнадцать лет. А Вербинский проводит опыты над
гражданами нашей страны, никто его не сажает, хотя этот монстр уничтожил больше людей, нежели обрушившийся не по моей вине дом… И ведь
кто-то спонсирует его исследования, кто-то прикрывает чудовищную лабораторию! Даже выделил под нее бывший военный городок… Господи, неужели
это на уровне правительства? Тогда нам, россиянам, вообще незачем жить. Если власть покровительствует таким опытам над собственными
гражданами – России пришел конец.
Последние дни внимательно вглядывался в лица моих коллег – «кроликов». Мы пересекаемся часто: в столовой, на спортплощадках, в коридорах.
Запомнил, пересчитал обитателей «загона». Раньше не пытался заниматься чем-то подобным, жил в своем мирке, почти отгородившись от товарищей
по несчастью.
Раньше не пытался заниматься чем-то подобным, жил в своем мирке, почти отгородившись от товарищей
по несчастью. Теперь убедился: одни люди пропадают, другие появляются.
Почему не думал об этом раньше? Мозг был занят другим, невольно я раз за разом возвращался в день трагедии моей многоэтажки… Теперь четко
зафиксировал – не осталось почти никого из «стариков» – тех, кто был здесь до меня. Что это значит? По-моему, вариант только один, ведь
глупо надеяться, что Вербинский отпускает пленников на свободу. Их убивают. Вернее, существует некая очередь. Очередь на прививки.
Подопытным «кроликам» вводят модификации препарата, затем вирусы, направляют несчастных в карантинные блоки. И пока оттуда никто не
вернулся.
Это значит, что препарат Вербинского не работает. Люди умирают, один за другим, и в лаборатории готовят новые модификации «чудо-сыворотки».
А потом вызывают следующего «кролика», по списку. В порядке живой очереди? Значит, скоро доберутся и до меня…
Теперь при каждом зове в белый купол покрываюсь холодным потом. Иду, будто на расстрел, пытаюсь успокоиться, ведь очень важно делать вид,
что я ни о чем не догадываюсь. Иначе будет хуже: _они_ поймут, что «кролик» опасен, изменят очередность. Безмозглых дураков отодвинут,
сначала проведут опыт над тем, кто ищет возможность убежать с базы…
Сегодня опять был _там_. Внимательно следил за тем, что делали врачи. В вену ничего не вводили, только забирали кровь на анализы. Много
взяли, десять или пятнадцать кубиков. Значит, несколько исследований хотят провести. К чему бы это?
Вербинский был необычайно деятелен, энергичен, словно в него вставили свежие батарейки. Бегал по залу, среди приборов, жестикулировал,
вновь пытался со мной разговаривать. Другое дело, что теперь я не настроен на беседы. Так… вяло улыбался, обозначая интерес… Какой смысл
разбираться во всем, если не переживешь «эпоху»? Эпоха – это слово я поставил в кавычки. С иронией. Маленькая моя эпоха… В которой узнаешь
о собственной стране чудовищные вещи. Эпоха, в которой умирают и те, что слепы, и те, что прозрели. Время, когда не остается свидетелей…
Вербинский непрерывно ораторствовал. Иногда перестаю понимать – он научный работник или шарлатан? Конечно, я слышал про ясновидящих, даже
про магов. Признаться, допускаю мысль: кому-то удается заглянуть в будущее, рассказать человеку, что его ждет впереди. В это могу поверить,
хоть и с трудом. А вот в магию…
Вербинский нес какую-то оккультно-ведьмовскую чушь. Про то, что кровь – действительно более сложная структура, нежели люди до сих пор
считали. Показывал мне размытые диаграммы, тыкал в них пальцем, убеждая, что у каждого народа свой резонансно-энергетический спектр, и это
дает больше, нежели четыре группы крови и два вида резус-фактора.
Я почти ничего не понял из его околонаучного бреда. Запомнил только, что Вербинский твердил, будто кровь – нечто уникальное, неповторимое
для каждого человека. Точно так же, как папиллярные линии – нет людей с двумя одинако– выми отпечатками пальцев.
И потом, кроме личного неповторимого «энергокода» есть общий отпечаток у любого народа. Будто мастер-ключ, подходящий к нескольким разным
дверям. Задача в том, чтобы создать «отмычку», соответствующую сразу многим замкам. И он, дескать, теперь нашел путь…
Даже не знаю, чего в этом больше – науки или шарлатанства. Медицина это или магия?»
Работники крематория выглядели более вменяемыми, нежели сотрудники морга.