Он знал, КТО перед ним. А потом барон снял очки, ещё больше приблизился к Чернышёву, и его пронзительно красные зрачки намертво привязали к себе серые глаза Роберто.
— Ты сказал, что знаешь, кто я.
Даже сейчас, явно заинтересовавшись сообщением, Бруджа не изменил себе, продолжал говорить тихо, призрачным голосом высушенных листьев.
— Знаю, — прохрипел Чернышёв.
— Значит, ты должен понимать, каково это — шутить со мной.
— Я понимаю.
Невероятным усилием воли Роберто сумел взять себя в руки, подавить страх. И целых пять секунд он выдерживал тяжёлый взгляд красных глаз барона. Это подействовало на Александра лучше любых слов — Бруджа патологически ненавидел трусов.
— Хорошо, чел Роберто Чернышёв, я рад, что ты все понимаешь. Теперь говори, что я потерял двести лет назад?
— Шкатулку красного дерева, — негромко ответил Роберто. — Примерно двадцати дюймов длиной, десяти шириной и пяти высотой. Уголки обиты золотом. На верхней крышке чеканный медальон…
— Достаточно. — Александр поднялся. — Жан Жак, чел поедет с нами.
И снова шелест падающих листьев.
Телохранитель кивнул и легко, без видимых усилий, поднял Чернышёва с земли.
Руки у Жан Жака оказались необычайно холодными. Это не могли скрыть даже плотные кожаные перчатки.
«Мерседесы» въехали на территорию виллы в престижном пригороде Рима одновременно с восходом солнца, осенние лучи которого, мягко скользнув по чёрным изгибам автомобилей, разбились о наглухо тонированные стекла и обиженно помчались прочь, удивлённые тем, что кто то в этом мире не радуется появлению дневного светила. Что кто то отгораживается от тепла животворной звезды всеми доступными способами. Автомобили скрылись в большом гараже, остановились, но пассажиры покинули их только после того, как плотно закрылись ворота. Сначала барон и его спутница, затем их новый знакомый. Молчаливый Жан Жак проводил Роберто в каминный зал — Чернышёв догадался, что большая часть видимых снаружи окон виллы является фикцией — и оставил одного. Но ненадолго, хозяин появился меньше чем через пять минут.
— Вина?
— Неплохо бы, — согласно кивнул Чернышёв и сделал попытку подняться на ноги.
— Не беспокойся.
Бруджа сам наполнил два бокала и, протянув один из них Роберто, устроился в кресле напротив.
— В моих погребах только красное.
Алые губы коснулись кровянистого вина, красные зрачки неподвижно уставились на Чернышёва.
— Расскажи мне о шкатулке, чел. Откуда ты узнал о ней?
Теперь Роберто рассмотрел барона Бруджа как следует: до сих пор он видел эксцентричного мультимиллионера, владельца фармакологического концерна, мецената и игрока лишь на фотографиях. Волосы покинули большую часть головы Александра, сохранив лишь небольшие плацдармы за ушами и на затылке. Но, несмотря на обширную лысину, резкие черты, глубокие складки на лбу и массу мелких морщин на лице, внешний вид Александра скорее наводил на мысль о бурной молодости, нежели о старости. По документам барону было пятьдесят семь, выглядел он на пятьдесят максимум, но Роберто знал, что это — ложь, что Бруджа старше. Гораздо старше, чем может себе представить человек. Более того, гораздо старше, чем могут себе представить сородичи самого барона. Тысяча триста шестнадцать лет! Перед Чернышёвым сидел самый старый масан в мире.
Александр переоделся в серые брюки, мягкие домашние туфли и белую шёлковую сорочку с открытым воротом. Крупный рубин, ранее скреплявший галстук, теперь переместился на цепочку — оправа оказалась универсальной — и висел на груди барона. Судя по всему, увидеть Бруджу без этого камня не представлялось возможным.
— Расскажи о шкатулке, чел. Откуда ты узнал о ней?
— Весь девятнадцатый век шкатулкой владела моя семья, — почти сразу ответил Роберто.
— Я граф Чернышёв, последний носитель титула.
— Русский?
— К вашим услугам, сударь.
Некоторое время Александр молча потягивал вино, затем поставил бокал на столик справа, сцепил на животе руки и покачал головой:
— Я не верю. Шкатулка не могла попасть в руки обычных челов.
— Тем не менее это так. Ваши враги не добрались до неё.
Бруджа посмотрел на Чернышёва как на идиота, улыбнулся и менторским тоном произнёс:
— Они не могли не добраться до неё, чел. Они её искали. В этом была их цель.
— Целью была ваша смерть. При чем здесь шкатулка? Я вообще не уверен, что в то время они знали о её существовании.
— Я, признаться, не рассматривал ситуацию под этим углом… — протянул после короткой паузы барон. — И свыкся с мыслью, что потерял шкатулку навсегда.
— Вы можете её вернуть.
Александр потёр подбородок, машинально прикоснулся к рубину на груди, взялся за бокал.
— Я уже почти рад, что не убил тебя.
— Но опасаетесь ловушки?
— Нет, — усмехнулся Бруджа. — Челу не под силу обмануть мой камень. — Пальцы вновь погладили рубин. — Я опасаюсь разочароваться. Опасаюсь, что ты ошибся и мы говорим о разных шкатулках.
— «Королевский Крест», — просто сказал Чернышёв. — Я могу рассказать правила.
— Откуда твои предки их узнали?
— Понятия не имею. Возможно, кто нибудь из них был колдуном?
— Возможно, возможно… — Александр вернул бокал на столик и вновь сцепил пальцы рук на животе. — Твои предки играли в «Королевский Крест»?
— Разумеется.
— И их не поймали? Хотя о чем я? Он ведь предупреждал, что узнать об игре никто не сможет. Никаких магических вспышек, никаких потоков энергии, все скрытно, лёгкими мазками… Он был художник.
— Сен Жермен?
Барон кивнул.
— Разве ты не знал, что он создатель шкатулки?
— Я не об этом. — Чернышёв позволил себе улыбку. — Я не могу говорить о нем так, как вы. Так, как будто…
— Знал его лично, — закончил Александр.
— Да. Для меня Сен Жермен — легенда.
— А для меня — недавно скончавшийся деловой партнёр.
— Завидую, — вздохнул Роберто. — «Недавно скончавшийся…» Почти две сотни лет…
— Если надеешься, что я сделаю тебя долгожителем, то ты пришёл не по адресу, — предупредил чела масан. — Меня действительно интересует кровь разумных, но на становления инициализации не рассчитывай, как бы я тебя ни высушивал , быстро или медленно, ты все равно сдохнешь.
— Я знаю, что человские сказки о вампирах имеют мало общего с истиной, — буркнул Чернышёв. — И знаю, что вы, масаны, просто другая раса.
— Ну, если для тебя это просто… — Бруджа рассмеялся: большую кучу сухих листьев сдуло ветром. — Тогда скажи, чего ты хочешь, чел Роберто? Зачем пришёл ко мне? Зачем не стал искать шкатулку для себя?
Чернышёв тоже отставил бокал — он едва притронулся к вину — и подался чуть вперёд.
— Моей прабабке чудом удалось вырваться из лап коммунистов. Она покинула Родину, лишившись всего: денег, положения, а самое главное — мужа, любимого мужа. Комиссары убили прадеда во время ограбления нашего подмосковного поместья. — Чернышёв скривился. — Единственными сокровищами, которые удалось спасти прабабке, были семейные предания и легенды. — Роберто помолчал. — Главная из них — рассказ о шкатулке.
— Судя по всему, твоим предкам везло в «Королевский Крест», — обронил Александр. — В противном случае рассказывать было бы не о чем.
— Им везло, — подтвердил Чернышёв.