П.
– обоим: в срок до марта текущего года сформировать группу инженеров из трех-четырех человек, которая будет руководить бригадой рабочих по
проекту «Шельф»;
– начальнику службы безопасности Феропонтову С. В. обеспечить финансовую зависимость вышеуказанных сотрудников от корпорации (проигрыш в
казино, долгосрочный кредит на квартиру, тяжелая болезнь кого-либо из близких родственников и необходимость дорогостоящего лечения и т.п. –
проработать механизм), который позволил бы легко управлять персоналом в кризисной ситуации. Брать только семейных, с детьми;
– Феропонтову С.В.: в срок до апреля текущего года обеспечить формирование рабочей группы, которая будет переправлена на архипелаг вслед за
инженерами корпорации и научно-техническим оборудованием. При подборе персонала отдавать предпочтение одиноким людям, из низших слоев
общества, оказавшимся в трудной ситуации (без средств к существованию и т.п.). Ни при каких обстоятельствах не извещать рекрутеров о том,
где будут проходить исследования. Персонал подбирается на обычную буровую установку;
– обоим: продумать комплекс мер, обеспечивающих информационную безопасность компании: внедрение в среду рабочих «своих» людей, изоляцию
либо ликвидацию тех, кто будет задавать слишком много вопросов, пытаться анализировать, где проводятся исследовательские работы, почему они
ведутся в условиях секретности;
– по окончании исследовательских работ – независимо от полученного результата – изолировать наемных работников друг от друга. Ввести
препарат, разрушающий иммунную систему организма, с тем, чтобы спустя короткий период времени «посвященные» умерли от хронических
заболеваний, развивавшихся у них годами;
– о ходе работ по проекту «Шельф» докладывать мне – курьерской почтой. В условиях форс-мажора – члену совета директоров ЗАО «Норднефтегаз»
Куроводову А.Н.
Дима Клоков возненавидел мир через полдня после того, как судно вышло в море. Но больше всего он злился на себя: за сволочной характер, за
вечное упрямство. За желание гнуть свою линию любой ценой. Теперь, отсюда, с борта судна, двигавшегося в неизвестном направлении по
Баренцеву морю, ссора с родителями казалась рыжеволосому парню какой-то пустяковой, надуманной. Несерьезной.
Ну и что из того, что они пытались устроить сына на «теплое» место после университета? Все родители мечтают о том, чтобы дети заняли
какую-то хорошую должность. Стабильное и доходное место в жизни. Могли поддержать предыдущее поколение в тот миг, когда «старикам»
понадобится надежная опора, когда уже не останется сил и здоровья, чтобы тащить воз самостоятельно…
Конечно, с таким отцом – директором рекламной фирмы (пусть и небольшой, но крепко стоявшей на ногах) – можно было не один год жить
спокойно. Пользоваться связями «предков». Да и отец, что ни говори, немало отложил «на потом». На черный день, на старость.
Там, в Питере, все это казалось мелочным, каким-то тусклым, серым: день за днем – доллар к доллару, капитал к капиталу. Жизнь по накатанной
колее, унылые будни. Расписание «отсюда – и до столба», а от столба – до конца жизни.
Дима долго молчал, скрывая раздражение. Крепился, откладывал сложные разговоры на будущее. Но когда мать и отец уселись в гостиной – на
следующий день после того, как он успешно защитил диплом, – и принялись обсуждать, куда лучше пристроить сына, он не выдержал.
Но когда мать и отец уселись в гостиной – на
следующий день после того, как он успешно защитил диплом, – и принялись обсуждать, куда лучше пристроить сына, он не выдержал.
Взрыв был коротким и мощным. Кажется, предки опешили: не ожидали такого от сына. Теперь Дима понимал – он сам виноват: слишком долго
молчал, слишком долго копил отрицательные эмоции. Заговорил лишь тогда, когда «давление пара» превысило критическую отметку.
Отец, не привыкший к подобному тону отпрыска, поначалу растерялся, а потом – в ответ на резкие слова Дмитрия – высказался еще более резко.
Мол, ты, парень, зарываешься. Не знаешь, какова жизнь. Всегда за спиной родителей отсиживался, не видел настоящей борьбы за существование.
Не ведаешь, что это такое.
В итоге: диплом – в мусоропроводе, мобильник и ключи от дома – на столе. И – брошенная матери едкая фраза: вернусь, когда узнаю, что такое
настоящая жизнь. Что такое борьба за существование. Почем людям кусок хлеба дается.
…А потом – долгие часы мотаний по апрельским, еще холодным, питерским улицам. Поиск какого-нибудь ночлега, работы для начала – хотя бы
сторожем. Только чтоб с комнатой, где можно передохнуть, согреться. Чтоб не надо было возвращаться домой с признанием: «я проиграл».
Как он набрел на контору, набиравшую персонал на буровую? Теперь уже трудно восстановить картину в точности. В памяти остались какие-то
осколки воспоминаний: окоченевшие пальцы, холодный ветер; одна рекрутерская компания, другая, третья. Везде – улыбаться. Везде – терпеливо
заполнять анкеты и отвечать на однотипные вопросы. А работа нужна была не потом. Не через неделю, не даже завтра! Сейчас. Сразу! И он
нашел: правда, не совсем то, о чем думалось поначалу. Тогда, сидя в небольшом офисе и плохо соображая от голода и усталости, он вяло слушал
рассказ про мощь России, про ее черное золото – нефть. Про то, какое множество россиян получает дотации из бюджета – с налогов, которые
платят нефтедобывающие компании.
Дима буквально ошалел от обрушившегося на него словесного потока. Кажется, пытался узнать – куда именно вербуют добровольцев. Кажется,
задавал еще какие-то уточняющие вопросы. Но в памяти, как ни странно, не осталось ничего – только вновь и вновь рушившийся на него водопад
хвалебных речей в честь нефтедобывающих компаний России.
Дело закончилось тем, что Дмитрий Клоков на все махнул рукой и поставил подпись под контрактом. Договор был совсем коротким – лишь на два
месяца, и парень решил, что столь небольшой срок – то, что надо для начала. Он свалит из Питера к черту на кулички, немного поработает… А
как только договор истечет – можно его и не продлевать. Вернется домой другим человеком. Или придумает что-нибудь еще, благо деньги будут в
кармане.
Мобильника у Димы не было: телефон остался дома, на столе. Да в принципе Клоков и не собирался звонить родителям. Хотя, усаживаясь в поезд
Санкт-Петербург – Мурманск, невольно вспомнил о матери. Сердце болезненно сжалось, но обида на отца, злость, желание доказать, что он
чего-то стоит, оказались сильнее.
Ночью рыжеволосый парень спал как убитый. Забрался на верхнюю полку, даже толком не познакомившись с попутчиками, и провалился в черный
омут…
Зато утром проснулся в отличном настроении – ссоры и проблемы остались во вчерашнем дне. Вставать пришлось рано: поезд прибыл на место,
едва рассвело. Но даже это казалось увлекательным, романтичным – приключения начинались.