А прозрачный воздух бодрил и взывал к здравомыслию, убеждая, что недавние кошмары лишь привиделись.
Без обычной опаски Вадим подъехал к дому. Помахав рукой Оксане, по пояс высунувшейся из окна, он оставил “жука” и вместе с Умой прошел в калитку, с любопытством озираясь.
Нынче здесь оказалось непривычно людно: знакомые фигуры мелькали не только в доме, но и на крыше и в ближних кустах. Как ни рано поднялся Вадим, эти ребята сегодня не спали вовсе, полночи продираясь через захламленный лес. Добрались они сюда на двух бэтрах и от самого Замка вели за собой кабель, одетый в пластиковую оболочку – столь прочную, что ее не повредил бы даже взрыв. Под землей росичей сопровождал “скалогрыз”: жутковатый проходческий механизм, похожий на метровую гусеницу,– за которым, по проплавленной зеркальной норке, тащился кабель, словно нитка за пауком. Причем скоростью машина не уступала бэтрам, ехавшим поверху. В числе прочих полезных вещей “скалогрыз” был обнаружен в Гнезде, набитом добром, словно сундук, который волны прибили к необитаемому острову.
Как видно, росичи решили превратить блокгауз в один из своих форпостов. Даже несколько компов сюда доставили, и теперь пара сварливых технарей под суетливым руководством Тима устанавливала их в кабинете Михалыча, оборудуя пультовую. Четвертый спец, седовласый и тощий Конрад, с головой ушел в модернизацию страж‑системы, слоняясь по окрестностям в сопровождении настороженного крутаря. На новых гостей технарь даже не взглянул. Правда, невиданный ходульник, затормозивший вплотную к дому, на секунду привлек его внимание. Но подробный осмотр Конрад отложил на потом – видно, за вчера насмотрелся всякого.
Вообще все тут были при деле, исключая разве самого хозяина и гиганта Гризли, разомлевшего в обществе здешних прелестниц, Оксаны и Милицы (два облаченных в сарафанчики тела при одной участливой душе). Расположились они в той же светлице, за памятным столом, предаваясь чинному кофепитию под роскошные выпечки. Ассортимент их еще расширился – наверно, благодаря Милице, привнесшей в дом новые рецепты.
Нагрянувшего Вадима, предваряемого оборванной, но чистенькой смуглянкой, встретили радостно. Даже угрюмый Михалыч пробурчал что‑то одобрительное.
– Растет женское поголовье! – приветствовал Гризли его спутницу.– Да все такие славные!..
Все‑таки не зря он считался первым росским витязем – первым по стажу и по силе. Гризли сделался еще массивней, уже едва умещаясь внутри доспехов. По росту запас оставался, но шириной богатырь доставал серков. Видимо, при захвате Гнезда он сцепился с Шершневым вожаком. Конечно, тот сумел отбиться, но ведь и Гризли выжил!.. Вот, теперь осваивает новую полку.
– Да уж, славы Уме не занимать,– подтвердил Вадим, вдвоем с “бирманкой” подсаживаясь к столу.– Но все преходяще, увы.
Радушная Оксана кинулась их обслуживать, шлепая по строганому полу босыми ногами. Быстро расставив чашки, наполнила их дымящимся кофе, придвинула к гостям вазы с печеньем. И сама подсела ближе к Вадиму, с удовольствием потчуя новыми сортами, беззастенчиво прижимаясь к его руке юной грудью. Кажется, она уже почитала Вадима за родича – то ли старшего брата, то ли любимого дядю. Или это в ней женственность пробуждается?
– Эк тебя привечают! – позавидовал Гризли.– Даже скандала не закатили… Не спать! – вдруг рявкнул он в сторону кабинета. И подмигнул Вадиму: – Ну, публика – перекуров больше, чем работы! А уж задницу лишний раз оторвать…
В его глазах мерцали горячечные огоньки, словно у начинающего безумца. И очень он напирал на бутерброды. Гризли всегда был не дурак поесть, а нынче и вовсе открылся жор. Как у прочих витязей, его сознание уже заполняло тело, жестко контролируя каждый орган, управляя, подхлестывая. И плотности в этом эфирном двойнике прибывало с каждым часом – будто подрастал младенец‑богатырь.
Эдак и своему прототипу Гризли вскоре на руках растолкует, кто тут царь зверей. По старой памяти Бэк попробовал было на него гавкнуть, но гигант рявкнул в ответ с такой силой, что бедный пес даже присел, будто от акустического удара. Зычностью и густотой это смахивало на львиный рык, а собаки, как известно, чтят громогласных.
– Лина доплюхала нормально? – спросил Вадим.– Никто не выпал по дороге?
– Все путем,– заверил крутарь.– Шлет приветы. Слава богу, Брон не ревнивый. Или ему не до того – столько суеты!.. Спим урывками и не хочется – на таком все подъеме.
– Ну, неделю вы на этом подъеме продержитесь… ну, две…
– Больше не надо,– уверенно сказал Гризли.– Все решится раньше.
В самом деле, через пару недель можно спокойно впадать в спячку – “поезд ушел”.
– А ты сам – как? – поинтересовался Вадим.
– В смысле?
– Растет моща‑то?
– “Сама пошла”,– похвастал Гризли, ухмыляясь во всю ширь мясистого лица.– Будто на дрожжах. А помнишь, как мы вкалывали, чтобы сдвинуться на чуть? Голову кружит, сердце екает, суставы трещат, самого шатает. И прикидываешь: то ли прорвешься к новой силе, то ли окочуришься.
– Чаще заканчивалось компромиссом,– вставил Вадим.– Болячка или травма – и начинай разбег снова.
– Зато теперь только успевай считать килограммы!..
– И много набрал?
– Да ну, о чем говорить! – ответил гигант, явно кокетничая.– Разве это вес?
Действительно, даже кресло пока выдерживает. Хотя не каждое.
– Ем теперь раз в день,– добавил Гризли.– Но уж с утра до вечера. И все равно не хватает. Где бы разжиться приличной кормежкой? Свежатинка – и то проблема.
– Свежатинка – это что?
– Мясо,– пояснил крутарь.– Пока оно свежее, сочное – оно живое. А завяло – все. Есть надо живую пищу.
– Живую им подавай! – проворчал Вадим.– Скоро и впрямь станете пожирать зверей, срезая ломти с живого.
– Николь, говорят, пробовал. А я не могу – с души воротит.
– Твое счастье: душа есть. А за своим карлой приглядывайте – как бы не перевернулся.
– Это как?
– Как перевертыш. Повадки у него, точно у оборотня, и чем дальше, тем заметней.
– Ну, ты суров! – хмыкнул Гризли, однако задумался: видно, у самого копились подозрения. Правда, процесс этот давался ему трудно – другая специализация.
– А знаешь, какой продукт в природе самый белковый?
– Какой? – послушно спросил гигант.
– Саранча,– ответил Вадим.– Ну, еще пауки. Семьдесят процентов протеина!
– Ну да! – развеселился Гризли.– Это что ж мне, за каждым паучком гоняться? – Он даже фыркнул, представив картинку.– Хотя…
И здоровяк опять наморщил лоб, наверняка вспомнив про исполинских пауков подземелья, живущих колонией. Ну, твари, стерегитесь! Если крутари войдут во вкус…
– Старый, да ты параноик! – Вадим укоризненно покачал головой.– Нельзя зацикливаться на одной идее. Для равновесия нужна еще парочка, иначе крыша поедет. Может, живописью займешься?
– Ага, щас! – хохотнул Гризли.
– Я не шучу. Погонишься за одним зайцем – это ж какой прокол, если упустишь! А так: сменил направление – и ни обвала тебе, ни депрессии… Знаешь, когда кончается жизнь?
– Ну?
– Когда смысл теряется. Тогда рушится здоровье, опускаются руки и прочее… А то и сам головой в прорубь.