– Истинная правда.
– А где и когда ты сделал свою самую большую ставку?
– Вы действительно хотите услышать об этом? – Слова эти О’Грейди произнес с видом человека, которому можно заткнуть рот, лишь вырубив его ударом свинцовой трубы по голове.
– Потому и спрашиваем, – ответил за всех Макс.
О’Грейди прошел к стойке, повернулся лицом к аудитории.
– Тогда, пожалуй, я вам расскажу.
ВЕЧЕР, КОГДА СТАВЛЮ‑ПЛАНЕТУ О’ГРЕЙДИ ВСТРЕТИЛСЯ С ЭДДИ ВЫСОКИЕ СТАВКИ
Почти что пять лет (начал О’Грейди) люди пытались усадить меня за один карточный столик с Эдди Высокие Ставки, который считался лучшим игроком в карты во всем звездном скоплении Белладонна. Был момент, когда два банка соглашались субсидировать меня на очень крупную сумму, и, я слышал, что один корбелианский принц обещал Эдди компенсировать его проигрыш, если б такое случилось.
Однако мы никак не могли встретиться. Он потратил почти три месяца, чтобы поставить на место выскочку по имени Флеш Нижняя Вольта, а когда освободился, я уже участвовал в игре на звездную систему Уиллоби, которая затянулась на десять недель.
Наконец как‑то утром я получил от него приглашение:
Эдди Стронгбоу Высокие Ставки сочтет за честь считать Ставлю‑Планету О’Грейди своим гостем, если последний соблаговолит прибыть на планету‑казино Монте‑Карло IV. Все расходы, за исключением карточных проигрышей, будут оплачены хозяином.
– Вы полетите со мной? – спросила молодая женщина, доставившая мне приглашение.
– Да, почему нет? – Решение я принял мгновенно. – Если уж нам предстоит решить, кто из нас лучший, почему бы не позволить вашему боссу оплатить мои транспортные расходы и выпивку.
– Он надеялся, что вы примите такое решение, сэр, – ответила она.
– Между прочим, а где находится эта Монте‑Карло IV?
– Неподалеку от Малого Магелланова Облака, – последовал ответ. – Мистер Стронгбоу выиграл звездную систему Кромвель и несколько месяцев тому назад официально переименовал ее. Позволите помочь вам собрать вещи?
Я похлопал по карману, в котором лежал мой бумажник, и по другому, с приносящими удачу игральными костями.
– Все необходимое при мне.
– Может, возьмете с собой что‑нибудь из одежды? – предложила она.
– Новую одежду я куплю на Монте‑Карло IV. Все равно платит ваш босс.
Она пожала плечами и повела меня к своему кораблю. В экипаж входили еще три женщины и звались они Королевами Червей, Бубен, Треф и Пик, хотя, по правде говоря, я так и не понял, кто есть кто. Думаю, они меняли имена каждые несколько часов, чтобы запутать меня.
Путь до Монте‑Карло предстоял неблизкий, поэтому я воспользовался камерой Глубокого Сна, и они разбудили меня за час до прибытия. После Глубокого Сна мне всегда хочется есть, оно и понятно, в ней обмен веществ лишь замедляется, но не останавливается, так что калории продолжают расходоваться, поэтому я с жадностью набросился на еду.
Только успел перекусить, как корабль приземлился и меня тут же доставили в пентхауз самого большого, самого сверкающего отеля планеты. С шестью спальнями, три уже с женщинами, восемью или девятью ванными комнатами, множеством каминов и головизоров, двумя набитыми бутылками барами, роботом‑барменом (не такой дружелюбный, как Регги) и даже библиотекой с настоящими бумажными книгами, а не пленками, дисками и кубиками‑кристаллами. Конечно, я бывал в пентхаузах и получше, но в Монархии, а не за ее пределами.
Только я успел оглядеться и познакомиться с женщинами, как появилась Королева Червей (а может, Бубен) и сообщила, что мой хозяин ждет меня внизу. Я пожелал дамам спокойной ночи и последовал за ней.
Я пожелал дамам спокойной ночи и последовал за ней. На первом этаже располагалось огромное, элегантное казино. Я увидел настоящие карты, настоящие кости, реальных, живых дилеров и питбоссов – никаких тебе компьютеризированных голографических дублей, как на Новом Вегасе или Маленьком Монако. Мы пересекли зал, направляясь к стальной двери, по сторонам которой стояли охранники, ростом и статью не уступающие Катастрофе Бейкеру.
– За этой дверью игровая комната мистера Стронгбоу, – объяснила Королева Червей, когда охранники распахнули перед нами дверь. – Она зарезервирована для него самого и его персональных гостей.
Эдди Высокие Ставки сидел на обитом кожей стуле у дальнего конца стола из красного дерева, поверхность которого обтягивало зеленое сукно высочайшего качества. Перед ним стоял наполовину пустой стакан, в левой руке он держал бездымную сигару с Брендиса VII. Ростом ниже, чем я ожидал, с лысой, как бильярдный шар головой, в костюме‑трансформере, который то становился римской тогой, то генеральской формой, то бендорианским фраком (надеюсь, вы такие видели? Они светятся в темноте), чтобы опять превратиться в тогу.
Возможно, костюм этот и был последним писком моды, но о самой комнате я такого сказать не мог. Стулья не принимали форму тела, стояли на полу, вместо того чтобы парить над ним, лампы светили с потолка, а не плавали над правым плечом. С другой стороны, комната принадлежала ему, так что интерьер определял он и никто другой.
– Ставлю‑Планету О’Грейди, – улыбнулся он. – Вы и представить себе не можете, как мне не терпелось познакомиться с вами. Иногда мне уже начинало казаться, что мы никогда не встретимся.
– Я всегда полагал, что рано или поздно этого не избежать. – Я подошел к нему, пожал руку. – А потом получил ваше теплое приглашение. И решил не тянуть с приездом.
– Ваше присутствие – большая честь для моего скромного заведения. Я надеюсь, что вы согласитесь сыграть со мной.
– Для того я и прилетел.
– Великолепно! Некоторые из местных знаменитостей выразили желание стать свидетелями нашего соперничества. Вы не будете возражать, если…
– Приводите их, – прервал я его. – Я обожаю играть при зрителях.
– Вы не только игрок, но и джентльмен, – просиял Эдди Высокие Ставки. – Я действительно рад, что вы согласились приехать.
Он провел рукой над лежащим на столе кубиком, другая дверь растворилась в воздухе, в комнату вошли несколько мужчин и женщин. Эдди незамедлительно их представил: мэр, генерал, губернатор планеты… Я хорошо запомнил высокую толстуху – местную оперную приму.
Они заняли свои места, и Эдди предупредил: после начала игры никто не должен произносить ни слова. Нарушителю надлежало тут же уйти.
Женщина, которую в этот вечер звали Королева Бубен, принесла дюжину нераспечатанных карточных колод, полдюжины комплектов новеньких игральных костей и дала какие‑то указания коренастому молодому человеку, который стоял у рулеточного колеса.
– Что выбираете, Ставлю‑Планету О’Грейди? – спросил Эдди Высокие Ставки.
– Я всегда отдавал предпочтение покеру, – признал я.
– Покер так покер, – кивнул он. – Сыграем в настоящие карты? Я терпеть не могу компьютеров.
– Нет возражений.
Он бросил мне колоду, подождал, пока я открою ее. Я проверил карты, убедился, что они не меченые.
– По‑моему, чистая колода, – объявил я. – Начнем?
– Во что играем?
– Пятикарточный покер.
– Ставка? – осведомился он.
– Какая вам угодно.
– Как насчет миллиона кредиток? Поднимать можно на пять миллионов минимум.