– Какая вам угодно.
– Как насчет миллиона кредиток? Поднимать можно на пять миллионов минимум. Предела нет.
Шесть наших зрителей одновременно ахнули.
– Согласен. – Я выдержал паузу. – Надеюсь, с кредитом у меня проблем нет?
– До двадцати миллиардов, – ответил он. – Потом потребуется залог.
– Это справедливо, – кивнул я. – Подснимете?
Он сдвинул верхнюю треть колоды, и игра началась.
Я выиграл первую сдачу на парах валетов и шестерок, он – вторую, тремя королями, потом я выиграл четыре подряд, один раз – полной мастью, три – какой‑то ерундой, оказавшейся выше его ерунды. Когда осела пыль, я стал богаче на двести миллионов кредиток.
– Вы действительно мастер. – Эдди Высокие Ставки отпил из своего стакана. – Продолжим?
– Ваша сдача.
Следующие шесть партий игра шла с переменным успехом, а потом я выиграл три партии подряд и мой выигрыш составил полмиллиарда кредиток.
– Давайте оживим игру, – предложил он.
– Готов вас выслушать, – ответил я.
– Миллиард за партию.
Коллективный «ах» зрителей я проигнорировал.
– Согласен.
Эту партию я тоже выиграл.
– Как насчет двух миллиардов?
– А потом четырех, восьми, шестнадцати и так до вашего выигрыша? – спросил я. – Это не игра. Математическая неизбежность.
– Хорошо, – кивнул он. – А что вы предлагаете?
– Вы действительно хотите оживить игру?
Он оглядел комнату и кивнул, чего я от него, собственно, и ждал. Не мог он потерять лицо в присутствии друзей.
– Сколько денег у вас под рукой? – спросил я.
– В этой комнате?
– Во всем казино.
Он прикинул в уме.
– Порядка восемнадцати миллиардов.
– И вам принадлежит звездная система Монте‑Карло, так?
– Все четырнадцать планет.
– Включая права на добычу полезных ископаемых?
– Разумеется.
– Хорошо. Это будет ваша ставка. Я поставлю все деньги, выигранные здесь, плюс пятнадцать миллиардов на моем счету в банке Делуроса и право собственности на девять планет звездной системы Танигучи. В прошлом месяце в тамошнем астероидном поясе нашли алмазы.
– Во что играем? – подозрительно спросил он.
– Одна партия, в открытый покер, победитель получает все.
– Открытый покер? Никогда о таком не слышал.
– Правила очень простые. Все карты выкладываются картинками вверх, мы выбираем по пять карт. Потом каждый имеет право сбросить четыре и взять четыре других. Вот и все.
– Победителя не будет. Допустим, вы подберете себе стрит‑масть, а я отвечу тем же.
– Вот что я вам скажу. Если карты будут одинаковые, победа остается за вами. Для выигрыша мои карты должны быть выше ваших.
– Повторите еще раз.
Я повторил.
– И никакого превосходства мастей, как в бридже? – не успокаивался он. – Тройка червей не старше тройки пик?
– Само собой, – ответил я. – И вот что еще. Я возьму карты первым, чтобы вы видели мой выбор, прежде чем сделать свой.
Он еще пять минут задавал вопросы, прежде чем мы подписали документ с предложенными мною условиями. Вот так я сорвал банк в Монте‑Карло.
* * *
– Одну минуту! – возбужденно воскликнул Макс Три Ствола. – Ты, похоже, держишь нас за дураков.
– Отнюдь.
– О’Грейди самодовольно улыбнулся.
– Ты просто не мог выиграть эту партию!
– А ты не полагайся на мое слово, – ответил О’Грейди. – Кто в «Аванпосте» самый умный?
– Эйнштейн.
– Спроси его.
– Он слепой, глухой и немой, – фыркнул Макс. – А если этого мало, еще и никогда в жизни не играл в покер.
– Одну минуту, – Большой Рыжий повернулся ко мне. – Томагавк, твой Регги может передать все эти правила компьютеру, который Эйнштейн всегда держит в руке?
– Почему нет? – пожал плечами я.
– Ему потребуется не один час, чтобы овладеть только основами игры, – запротестовал Макс.
– Плохо ты знаешь Эйнштейна. – В голосе Большого Рыжего слышался укор.
Я отдал Регги соответствующие указания, он загудел и зажужжал, точно так же как и компьютер Эйнштейна, который потом начал что‑то печатать на ладони левой руки владельца. Двадцать секунд спустя Эйнштейн улыбнулся, впервые за те несколько месяцев, что он провел в «Аванпосте», и его пальцы забегали по клавиатуре компьютера.
Регги вновь загудел, а потом сообщил монотонным голосом: «Эйнштейн говорит, что О’Грейди не мог проиграть».
– Что ж, если Эйнштейн не глупейший гений Пограничья, то я не знаю, кто может быть глупее его! – воскликнул Макс.
– Ты абсолютно уверен, что мы с Эйнштейном ошибаемся? – спросил О’Грейди.
– Именно так.
– И готов поставить сотню кредиток?
– Настоящие карты, как в Монте‑Карло?
– Да.
– Новая колода, те же правила?
– Новая колода, те же правила, – согласился О’Грейди.
Макс вытащил из кармана сотенную, бросил на свой столик.
– Играем.
О’Грейди сел напротив него, я достал новую колоду, распечатал, принес им.
– Ты набираешь карты первым, – напомнил Макс.
– Знаю.
– И при одинаковых картах победа за мной.
О’Грейди разложил на столе пятьдесят две карты, картинками вверх. Я думал, он наберет стрит‑масть или четырех тузов. Вместо этого он взял четыре десятки.
Потом повернулся к Сахаре дель Рио, которая нависла над его плечом.
– Выбери для меня пятую карту, дорогая.
– Но я не знаю правил игры, – запротестовала она.
– Это не имеет значения, – заверил ее О’Грейди. – Можешь брать любую.
Она пожала плечами, протянула руку и взяла двойку бубен.
– Спасибо, дорогая моя, – поблагодарил ее О’Грейди и посмотрел на Макса. – Твоя очередь.
Макс тут же схватил четырех тузов и короля.
– Значит, пустил в ход тяжелую артиллерию, – прокомментировал О’Грейди.
– Посмотрим, чем ты сможешь их перебить, – задиристо ответил Макс.
– Перебью, – пообещал О’Грейди. – Время сбрасывать карты и брать новые, не так ли?
– Валяй.
О’Грейди сбросил три десятки и двойку, а к оставшейся десятке подобрал стрит‑масть, начиная с короля.
– Твоя очередь, Макс.
Макс посмотрел на свои карты, потом на карты О’Грейди, опять на свои.
– Дерьмо! – проревел он.
– Вот видишь. Моя стрит‑масть бьет твоих четырех тузов, а поскольку десяток нет, ты не можешь набрать стрит‑масть с картинками. Самой старшей твоей картой будет девятка.
– А если бы я сразу начал со стрит‑масти, а не с четырех тузов?
– Какая разница? Все равно выше девятки ты бы не поднялся.