- Идите вон туда, - сказала сестра, указывая на одну из палаток, - и
оставьте там одежду. Там пройдете санобработку, а потом вам побреют
голову и сделают необходимые прививки. Правда у нас кончилась
противотифозная сыворотка, так что ее можете не просить.
Вскоре, к своему удивлению он увидел человека с электробритвой,
запитанной от генератора, бреющего головы как мужчинам, так и
женщинам. К нему стояла длинный хвост молчаливых людей. «Санитарные
меры? - удивился Блутгельд.
А я-то думал, что все наладил, - подумал он. - Может, я просто забыл
об эпидемиях? Вероятно, да». Бруно направился к очереди, не переставая
удивляться тому, что не сумел предусмотреть всего. Вполне возможно, я
упустил из виду и множество других жизненно важных вещей, сообразил
он, вставая в самый конец длинной вереницы людей, ожидающих когда их
обреют наголо.
В полуразрушенном бетонном подвале здания на Сидар-стрит в районе
Беркли-Хиллз Стюарт Маккончи вдруг заметил что-то толстенькое и
пушистое, перепрыгивающее с одной бетонной плиты на другую. Он тут же
схватил палку от швабры, один конец которой был обломан так, что
превратился в длинное деревянное острие, и бросился вперед.
Его сосед по подвалу, худой с землистым цветом лица мужчина по имени
Кен, умирающий от лучевой болезни, заметил:
- Неужели ты будешь это есть?
- Само собой, - отозвался Стюарт, топая по толстому слою пыли,
покрывающей пол подвала. Наконец, он залег за треснутой бетонной
плитой. Крыса, почуяв его приближение, испуганно пискнула. Она
пробралась сюда из канализационного коллектора в Беркли, и теперь
больше всего на свете хотела снова оказаться там. Но между ней и
проходом в канализацию теперь находился Стюарт. Он сразу понял, что
перед ним крупная самка - самцы всегда были более жилистыми и худыми.
Крыса в ужасе метнулась было в сторону, но Стюарт молниеносным
движением вонзил в нее свою палку. Крыса снова взвизгнула, на сей раз
ее визг был долгим и исполненным муки. Даже проткнутая насквозь, она
никак не желала умирать, а продолжала визжать. Поэтому, он прижал ее к
земле и раздавил каблуком голову.
- Слушай, - сказал умирающий, - ты бы хоть поджарил ее, что ли.
- Нет, - ответил Стюарт и, усевшись, вытащил перочинный нож, который
обнаружил в кармане мертвого мальчишки, и начал свежевать добычу.
После этого под неодобрительным взглядом умирающего он принялся
поедать дохлую сырую крысу.
- Странно, что ты меня еще не съел, - через некоторое время заметил
сосед.
- На вкус ничуть не хуже, чем сырые креветки, - ответил Стюарт. Теперь
он чувствовал себя гораздо лучше - это была его первая трапеза за
несколько дней.
- Слушай, а почему бы тебе не отправиться в один из этих пунктов
первой помощи, о которых вчера объявляли с вертолета? - спросил
умирающий. - Они говорили - во всяком случае я так понял, что
ближайший пункт находится возле хиллсайдской средней школы. Это ведь
всего в нескольких кварталах отсюда и добраться туда тебе ничего не
стоит.
- Нет, - отрезал Стюарт.
- А почему?
Ответ, хотя он никогда бы и не признался в этом, был очень прост - он
боялся выбраться из подвала и оказаться на улице. Он и сам не знал
почему, разве что там время от времени появлялись какие-то фигуры,
национальную принадлежность которых он никак не мог определить. Он
надеялся. что это американцы, но, вполне возможно, это были китайцы
или русские. Голоса их звучали как-то неправильно, и отдавались эхом,
даже средь бела дня. Да и вертолет этот тоже доверия не внушал, что-то
в нем было странное. Вполне возможно это был просто вражеский трюк,
способ выманить людей наружу, а потом пристрелить.
Вполне возможно это был просто вражеский трюк,
способ выманить людей наружу, а потом пристрелить. Он несколько раз
слышал выстрелы в нижней части города. Глухие звуки начинались перед
рассветом и с перерывами продолжались до захода солнца.
- Не можешь же ты оставаться здесь вечно, - настаивал Кен. - Это
просто неразумно. - Он лежал завернутый в одеяло с одной из кроватей
обвалившегося дома. Во время взрыва дом рухнул и Стюарт с Кеном нашли
кровать на заднем дворе. Кровать была аккуратно застелена, все было на
месте, включая и две пуховые подушки.
Сейчас Стюарт думал о том, что за пять дней он, шаря по карманам
мертвецов, обнаруженных им в развалинах домов на Сидар-стрит,
насобирал несколько тысяч долларов. Находил он деньги и в самих
развалинах. Другие мародеры обычно искали продукты и разные полезные
вещи, вроде ножей и огнестрельного оружия. Ему было даже как-то не по
себе, от того, что он единственный охотился за деньгами. И сейчас он
чувствовал, что если уйдет из подвала и доберется до пункта первой
помощи, ему откроется страшная правда: деньги больше ничего не стоят.
А если так, то он просто козел, что собирал их, и когда он появится на
пункте с наволочкой полной денег, все начнут насмехаться над ним, и
совершенно заслуженно, потому что козлы иного и не заслуживают.
Кроме того, вроде бы никто больше не ел крыс. Возможно, где-то можно
было достать куда более приличную пищу, но где именно ему известно не
было; да и потом ему было как-то больше по сердцу пробавляться тем,
чем брезговали другие. Возможно, с воздуха сбрасывали сухие пайки,
возможно банки с консервами приземлились рано утром, когда он еще
спал, и их собрали другие. Вот уже несколько дней им владело гнетущее
и все крепнущее ощущение того, что где-то что-то раздается бесплатно -
возможно прямо среди бела дня - кому угодно, только не ему. «Не везет,
так не везет, - сказал он себе, и почувствовал, как портится
настроение. Даже съеденная только что крыса уже не казалась ему таким
деликатесом, как раньше.
У прячущегося на протяжении этих последних пяти дней здесь в подвале
на Сидар-стрит Стюарта было достаточно времени подумать о себе, и он
понял, что ему всегда было трудно понять, что делают другие. Ему
требовались неимоверные усилия, чтобы поступать так же, как остальные,
стараться быть похожим на окружающих. Причем это никак не было связано
с цветом его кожи, поскольку у него возникали одинаковые проблемы как
с неграми, так и с белыми. Это не было асоциальностью в общепринятом
смысле слова, это было нечто гораздо более глубокое. Например, Кен,
лежащий напротив умирающий мужчина. Стюарт никак не мог понять его,
будто их разделяла невидимая стена. Возможно, дело было в том, что Кен
умирал, а он - нет. Может, именно поэтому между ними и возник
непреодолимый барьер. Теперь люди явно разделились на два лагеря: на
людей, которые с каждой минутой становились все слабее и слабее,
которые медленно умирали, и на людей вроде него самого, которые были
способны выжить. И между ними просто не могло быть никакого
взаимопонимания, поскольку они принадлежали к совершенно разным мирам.
Тем не менее, в их отношениях с Кеном дело было не только в этом. Было
что-то еще, все та же старая проблема, которую бомбежка не породила, а
всего лишь вывела на поверхность. Теперь разделяющая их пропасть стала
гораздо шире, стало очевидно, что он совершенно не понимает смысла
большей части происходящего вокруг… например, он размышлял о ежегодных
визитах в управление дорожной полиции для продления водительских прав.
Лежа на бетонном полу подвала, он все больше и больше убеждался в том,
что у остальных людей была веская причина для посещения управления
дорожной полиции на Сакраменто-стрит, а он тащился туда лишь потому,
что так поступали другие, как малое дитя плетется за взрослыми.