Не стоит говорить подробно, насколько чудовищным было его правление: деньги из казны тратились на бесчисленные золотые статуи, изображавшие Неворса; по малейшему поводу король казнил министров, родственников и приятелей; всячески чудил – скажем, по его приказу солдаты наряжались лягушками и, квакая, скакали по плацу на четвереньках, а король Неворс, глядя на них, катался по земле и визжал от смеха.
Наконец группа аристократов и чиновников отбила короля у телохранителей, разорвала его на куски, а куски выкинула в Срединное море. Тогда возник вопрос: кому занять место бесславно погибшего короля? Всю свою ближайшую родню он уничтожил.
Случилось так, что проницательный и честолюбивый законовед, доктор Трентиус, предвидевший эти события, собрал вокруг себя большое число сподвижников из простонародья. Когда убили короля Неворса, к дворцу двинулась многотысячная толпа сторонников Трентиуса во главе с самим доктором; он выгнал из дворца всех приверженцев старой власти и провозгласил республику, а себя – первым консулом.
Трентиус был самым выдающимся в Виндии человеком. Он прочел всех историков, философов и пророков и много думал над вопросами управления государством. Это он практически без посторонней помощи ввел в Новарии республиканское правление. Он создал для Виндии конституцию, которая, несмотря на давность, все еще поражает глубиной и оригинальностью мысли.
Не видя вокруг равных себе по таланту, Трентиус заключил, что его мнение о том, что является благом для виндийцев, всегда правильно. А значит, всех, кто противится его решениям, по определению надо считать врагами народа и, следовательно, негодяями, для которых недостаточна самая страшная кара. Вскоре на главной площади города Виндии появилась большая черная плаха, а на ней человек в черном капюшоне и с большим топором. Этим топором он отсекал головы злонамеренным упрямцам, позволившим себе оспаривать безупречные доводы доктора Трентиуса.
Года через два Трентиус обнаружил, что задачи внутреннего характера, то есть производство и распределение богатства, совмещение порядка и свободы, – решаются неважно, несмотря на все его усилия, а также усилия палача. Тогда Трентиус надумал осчастливить народным правлением другие государства Двенадцати Городов. Кроме благ, которые должны были посыпаться на всех новарцев, программа имела еще одну положительную сторону: первый консул рассчитывал навести порядок среди виндийцев, которые начали создавать за его спиной различные мятежные группировки, давая ему повод для укрепления своей и без того неограниченной власти. Он послал королю Филомену Кортолийскому ультиматум с требованием отречься от престола и передать власть консулу, которого изберет народ.
Король Филомен, само собой, забеспокоился и обратился к советникам за помощью. Однако полученные советы были столь противоречивы, что Филомен запутался окончательно. Одни стояли за то, чтобы вооружить всех мужчин в королевстве и держаться до последнего, другие говорили, что в государстве и оружия столько не найдется.
Некоторые предлагали восстановить старую армию и призвать на службу отставных офицеров. Но тут же обнаружилось, что эти офицеры по большей части перебрались за границу и сделались наемниками в чужеземных армиях. Скажем, бывший генерал кортолийского войска теперь служил в чине капитана в вооруженных силах Его Незаконнорожденного Высочества, принца Оттомани. Созвать их всех было делом не скорым, даже если б они и захотели вернуться.
Старый Перьянс склонял Филомена подчиниться превосходящей силе Трентиуса. Но остальные говорили, что новый консул, только появившись, последует примеру учителя и установит в городе Котолии эшафот, чтобы уменьшить в росте тех, кто может представлять для него угрозу, то есть всех без исключения горожан.
Наконец было решено раздобыть оружия – самим смастерить и прикупить у соседей, – созвать самых крепких молодых мужчин и нанять бывших офицеров, оставшихся в королевстве, чтобы научили новобранцев владеть оружием.
В это страшное время ничто не спасло бы Кортолию от захватчиков, если бы Трентиус сам не испытывал трудностей, связанных с вооруженными силами. Большинство офицеров виндийской армии были казнены как представители старого режима, другие бежали. Трентиус понимал, что толпа мастеровых и торговцев, которая помогла ему захватить власть, без должной организации и подготовки не годится для ведения настоящей кампании.
Чтобы выиграть время, Филомену пришлось просить консула Трентиуса о переговорах. Для укрепления позиции Филомена решено было провести голосование среди всех взрослых кортольцев мужского пола: хотят они, чтобы продолжалось правление короля Филомена или им больше по вкусу республиканская система, как в Виндии? В результате голосования оказалось, что кортольцы отдают Филомену девяносто семь из каждой сотни голосов. Вероятно, жители королевства выразили свое искреннее мнение: Филомена тогда очень любили за скромность, сердечность и прочие добродетели. Кроме того, республиканским теориям Трентиуса не очень‑то доверяли: ходили слухи, что слишком уж загружены работой у него палачи.
Возник вопрос, кому командовать новой армией Кортолии. На этот пост несколько советников выдвинули свои кандидатуры. Но стоило только кому‑нибудь из них открыть рот, как остальные начинали кричать во все горло, что он интриган, честолюбец и хочет использовать свое положение, чтобы захватить трон. Протесты были столь яростными, что Филомен решил повременить с выбором командующего.
В назначенное время состоялись переговоры с Трентиусом. Произошли они на островке реки Позаурус, разделяющей Виндию и Кортолию. Каждому разрешалось иметь при себе не более трех вооруженных охранников. Все шло своим чередом – правители встретились, пообедали и перешли к делу.
– Дорогой мой Филомен, – сказал Трентиус, – любишь ли ты свой народ?
– Разумеется! – воскликнул король. – Разве я не доказывал это уже сотню раз?
– Тогда, если ты и впрямь любишь своих подданных, ты должен оставить трон без всяких возражений. Иначе вовлечешь их в жестокую кровопролитную войну. Тебе выбирать, тебе же нести ответственность.
– А почему я должен так поступить?
– Во‑первых, потому, что я этого требую и располагаю силой, чтобы заставить тебя повиноваться. Во‑вторых, потому, что это будет благой и справедливый поступок. Монархия – древний предрассудок, отжившая устарелая форма несправедливости и тирании.
Трентиус прочел Филомену лекцию о том, почему так необходима народная республика.
– Но мы только что опросили население, – возразил Филомен, – и подавляющее большинство высказалось за сохранение монархии.
Трентиус рассмеялся.
– Мой милый Филомен, неужели ты думаешь, что я отнесусь к этому голосованию серьезно, если ты сам проводил его и считал голоса?
– Ты намекаешь, что я мошенник? – вскричал Филомен в гневе. – Да за все пять лет моего правления ни разу никто не усомнился в моей честности!
Трентиус в ответ рассмеялся снова.
– Ладно, предположим, ты правдиво сообщил о результатах. Такой наивный молоденький дурачок вполне мог это сделать. Неважно, все равно народ проголосовал за республику.
– Каким же образом?
– Очень просто. Население любой страны делится на две части: народ и враги народа. Поскольку моя программа направлена на народное благо, то все, кто против нее, по логике вещей являются врагами народа.
– Ты хочешь сказать, что если девяносто семь из сотни голосов – мои, а три – твои, то эти трое – народ, а остальные девяносто семь – его враги?
– Совершенно верно, мой мальчик. Одно удовольствие видеть, как быстро ты начинаешь разбираться в политике.
– Но это нелепость! – вскричал Филомен.