Мне показалось, будто она что-то ищет.
— Это краткая экскурсия, — сказала я ей. — Без захода в помещения.
— Я просто хотела проверить, не стерлась ли помада, — пояснила она. — Но здесь нет зеркала.
— Твой макияж в полном порядке.
— Bay, сколько же тут спален! — воскликнул мой папа и стал заглядывать то в одну, то в другую.
— Это комната Джеймсона. — Александр указал на помещение с кроватью и буфетом. — А это спальня родителей.
Дверь комнаты мистера и миссис Стерлинг была слегка приоткрыта, так что мы увидели трюмо, уставленное разнообразной косметикой. Только вот зеркало в деревянной раме отсутствовало. Моя мама, вытаращив глаза, непроизвольно налегла на дверь. Та приоткрылась пошире, явив взгляду боковину гроба.
Мама ахнула.
— Что-то не так? — полюбопытствовал папа, стоявший позади меня.
Мама повернулась к нему, бледная как призрак.
— Все в порядке. Мне просто кое-что померещилось. Наверное, из-за особенностей освещения.
Александр закрыл дверь в родительскую спальню.
— Прошу прощения. Кажется, Джеймсон там не прибрался.
— Все понятно, — поспешила я. — Нам бы тоже не хотелось, не подготовившись, проводить экскурсию по дому.
— Эта лестница ведет наверх, в мою мансарду, но я, признаться, не ожидал…
— Думаю, нам лучше помочь твоей матушке, — торопливо пробормотала моя мама.
Александр и папа продолжили разговор о доме, а меня мама отвела в сторонку.
— Слушай, в той спальне я видела гроб.
— Мамочка, но ты же не думаешь, что Стерлинги на самом деле спят в нем.
Она помолчала, потом рассмеялась.
— Извини, Рэйвен. Ты права. Это все дом. Он такой таинственный, пугающий. Вот мне и мерещится невесть что. Наверняка это был сундук или что-то в этом роде.
— То-то и оно. Думаешь, я стала бы встречаться с парнем, мама которого спит в гробу?
— Ну…
Она снова рассмеялась.
— Давай поскорее вернемся, а то они подумают, будто мы что-то высматриваем, — предложила я.
Мистера и миссис Стерлинг мы застали в гостиной. Они раскладывали салфетки на кофейном столике.
— Дом у вас исторический, — заметила мама.
— Я надеялась, что он вам понравится, — с польщенным видом отозвалась миссис Стерлинг. — Мы знаем, он не каждому придется по вкусу, но любим его, потому что у него есть характер.
Тут что-то пролетело над нашими головами. Мама вскрикнула.
— Сара, что с тобой? Успокойся, — сказал папа.
— Мне показалось, я видела птицу.
— Это не птица, Сара, — поправила ее миссис Стерлинг. — Это летучая мышь.
— Вот как?
— Просим прощения. Дом старый, с большими чердаками. Вот они время от времени и залетают.
— Джеймсон! — позвала миссис Стерлинг.
— А можно нам забрать ее? — заныла я.
— Ты что? — возмутилась мама. — Только летучих мышей нам и не хватало.
Александр побледнел еще больше обычного.
Появился Джеймсон с веником. Вид мрачного дворецкого, гонявшегося за летучим зверьком, основательно меня позабавил.
— Да уж, такое не каждый день случается, — произнесла мама сквозь смех.
— Но порой бывает.
Может, мистер Стерлинг добавил бы что-то еще, но Александр заговорил о погоде. Это позволило сменить тему, но, когда речь зашла о солнечных днях, предсказанных синоптиками, занервничала миссис Стерлинг.
— Может быть, выпьем по «Кровавой Мэри»? — предложила она.
— Мама, я не думаю, что Мэдисоны любят этот коктейль, — возразил Александр.
— Вы, наверное, предпочитаете вино? — осведомился мистер Стерлинг.
Однако мне хотелось, чтобы родителям не перепало ничего красного. Вдруг на кухне произойдет путаница?!
— Мои родители любят пиво и мартини, — заявила я.
— Рэйвен, это невежливо, — буркнула мама.
— Все в порядке, — успокоил ее мистер Стерлинг. — Джеймсон, два мартини.
— Мне, пожалуйста, сухой, — попросил папа.
«И прозрачный, — чуть было не ляпнула я. — Совершенно прозрачный».
Джеймсон принес поднос с диковинными закусками. На серебряных тарелках были разложена мелкая выпечка и миниатюрные сэндвичи.
Я побоялась спросить, что там за начинка, а вот мама полюбопытствовала.
— Печень, почки и…
— Я сыта еще с обеда, — протараторила мама и быстро переключилась на выпечку.
Свежайшая сдоба таяла во рту.
Отведав ее, я потянулась за добавкой, пирожным в форме ромба, когда мама вдруг снова завела разговор:
— Я заметила, что у вас нет зеркал. Ни в ванной, ни в коридорах.
— Вообще-то в подвале у нас они имеются, — с готовностью ответила миссис Стерлинг. — Во всяком случае, когда я спускалась туда в последний раз, что-то такое видела. Мы просто их не развешиваем.
— Но как же вам удается накладывать макияж?
— Привычка. Да и Константин не отказывается подсказать, если его попросить.
Все рассмеялись.
Мы продолжили есть, пить, судачить о Румынии и Занудвилле.
— Мы высоко ценим ваше приглашение, — заявила миссис Стерлинг. — До этого, с самого приезда, нам приходилось вариться в собственном соку. Кажется, жители вашего города не слишком приветливы по отношению к чужакам.
— Надеюсь, нам удалось исправить это впечатление, — отреагировала моя мама. — Очень не хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя изгоями.
Хозяева дома понимающе переглянулись.
— Думаю, по большому счету мы всегда будем изгоями, где бы ни находились, — грустно промолвила миссис Стерлинг.
Наконец пришло время расставаться. Родители обнимались со Стерлингами и тепло пожимали им на прощание руки. Я смотрела на них и чувствовала себя летучей мышью, с высоты парящего полета обозревающей сцену, которая не могла пригрезиться и в самом безумном сне.
— Что за удивительный вечер, — сказала я Александру, когда мы позже встретились на заброшенном железнодорожном узле, возле старого вагона, превращенного в копию особняка.
— Им понравилось? — спросил мой очаровательный возлюбленный.
Он явно нуждался в положительном ответе.
— Не то слово! Лучшего вечера они и не припомнят. По дороге домой предки без умолку толковали о Константине и Кассандре. Какие, мол, они интересные, своеобразные, оригинальные. Кроме того, папа с мамой были очень рады тому, что им наконец представилась возможность увидеть особняк изнутри. Большое тебе спасибо и от родителей, и от меня.
— Ну, не знаю. А тут еще и эта история с летучей мышью.
— Шутишь? Их это только позабавило.
— Мои родители от тебя в восторге, — заявил он с блеском в глазах и положил руку мне на ладонь, — Но ты должна понять! Я не хочу, чтобы ты слишком волновалась.
— Да мы все в возбуждении. Папа под огромным впечатлением от особняка.