От согбенного Джагута донеслись какие-то носовые звуки. Нимандер увидел, как трясутся его плечи, и понял: древнее существо смеется.
— Доводилось мне убивать Джагутов, — сказал Каллор. Не хвастовство, просто констатация. Предупреждение.
— Чай готов, — заявил Джагут, разливая темную жидкость по глиняным кружкам (Нимандер до сих пор их не замечал). — Вы, наверное, удивляетесь, что я делал, когда был найден волком — богом. Я жил. Под чужим именем. Мы собрались, чтобы пленить тирана, а потом союзники обратились против нас и возобновили резню. Боюсь, я проклят оказываться не в том месте и не в то время.
— Союзники — Т’лан Имассы. Жаль, что им не удалось тебя найти.
— Кроны, клан Бек'хатана Ильха, живший в Утесах над Гневным морем. Сорок три охотника и Гадающий по костям. Они меня отыскали.
Скиньтик согнулся, подхватил две чашки. Передал одну Нимандеру. Над ней поднимался тяжелый пар, запах мяты, клевера и чего-то еще. Влага заставила язык онеметь.
— А где моя? — потребовал Каллор. — Если приходится слушать эту тварь, то хоть чаю напьюсь.
Скиньтик с улыбкой показал пальцем на землю, где стояли чашки.
Джагут снова тихо хохотнул. — Имя поверженного тирана было Раэст. Один из самых наглых моих отпрысков. Я не оплакивал его падение. В отличие от Раэста, я не относился к любителям кичиться славой. Признак слабости — сверкать собственной силой. Жалкий самообман. Пагубная привычка. Я был в большей… безопасности.
Ему удалось приковать внимание Каллора. — Ты убил сорок и трех Т’лан Имассов с гадающим?
— Убил их всех. — Джагут отпил чаю. — Случалось мне убивать Имассов, — передразнил он недавнюю интонацию Каллора. — Так скажи: тебе нравится мое обиталище? Мой сад?
— Одиночество свело тебя с ума.
— Ты хорошо знаком и с тем, и с другим, не так ли, Владыка Неудач? Выпей чаю, или я рассержусь.
Оскалившись, Каллор склонился за чашкой.
Рука Джагута протянулась и обхватила запястье Каллора. — Ты ранил того волкобога, — сказал он.
Нимандер во все глаза смотрел на старика, старавшегося освободить руку. Вены вздулись на висках, мышцы зашевелились под бородой. Но освободиться не удавалось. За все это время сухая зеленая рука даже не дрогнула.
— Когда ты опустошал свои владения, — продолжил Джагут, — ты жестоко ранил его.
— Отпусти, — прохрипел Каллор. Протянув другую руку, он схватился за свой меч.
Рука Джагута тут же отдернулась.
Каллор отшатнулся, и Нимандер различил на запястье старого воителя белый след. — Так гостей не привечают. Вынуждаешь убить тебя?
— Ох, тише, Каллор. Эта башня была Азатом. Может, пробудить его ради тебя?
Нимандер удивленно наблюдал, как Каллор отбегает к выходу, как широко раскрываются глаза на бледном обветренном лице, как брезжит в них узнавание. — Готос, что ты делаешь здесь?
— А где мне быть? А сейчас оставайся снаружи. Двоим Тисте Анди нужно на время удалиться.
Жар из желудка быстро разливался по телу Нимандера. Он дико поглядел на Скиньтика: друг медленно опускался на колени. Пустая чашка выпала из руки, покрутилась на твердой земле и замерла. Нимандер поглядел на Джагута. — Что вы сделали?
— То, что было необходимо.
Каллор с рычанием развернулся и вылетел из комнаты, бросив через плечо: — Я долго ждать не буду. — Глаза Нимандера обратились к стенам льда. Черные глубины, движущиеся в них формы… Он пошатнулся, вытянул руку…
— О, не делай шага…
Тут он начал падать вперед, руки прошли сквозь ледяную стену.
Никакого сопротивления. — Нимандер, не надо…
Чернота.
Десра бродила у телеги, потом остановилась около вола. Положила руку ему на спину, ощутила, как жарко животному, как дергается при каждом укусе насекомых кожа. Поглядела в глаза зверя и вздрогнула, поняв, какие нежные у него ресницы. «Принимай мир таким, какой он есть». Последние слова Андариста, сказанные ей перед тем, как мир забрал его. Это оказалось нетрудным. Люди либо наделены силой, либо нет. Слабаки оставляли ее разочарованной, душа наполнялась темным презрением. Если такие делают выбор, это бывает неверный выбор. Они позволяют миру раз за разом ломать себя и удивляются — выпучив глаза, словно волы — почему мир так жесток. Но разве проблема в мире? Они просто раз за разом становятся на тропу панического бегства. Они никогда ничему не учатся. Ничему.
Есть сильные и слабые. Слабаков — легион. Некоторые попросту слишком глупы, чтобы заняться чем-то, кроме повседневных нужд: сеют, собирают урожаи, молотят, кормят скот. Растят детей, зарабатывают деньги на очередной кувшин пива, очередную понюшку д'байанга. Они не могут глядеть за горизонт. Даже в соседнюю долину не заглядывают. Внешний мир — место, где таятся неведомые вещи, откуда приходят беды; он нарушает привычную жизненную рутину. Они не любят думать. Глубины страшат, долгое путешествие без цели — путь, на котором можно потеряться и умереть, скорчившись, в канаве. Она повидала так много слабаков. Слабаки тысячами мрут без всякого толка. Десятками тысяч. Они умирают, ибо выбрали невежество, ибо верят, что слепой бог сумеет их спасти.
Но и среди сильных немногие заслуживают внимания. Большинство — громилы. Они угрожают вам физически или эмоционально, но в результате одно и то же — они запугивают жертву. Громилы взяли себе за цель доказать как можно большему числу людей, что они от рождения слабы, что их жизни лишены ценности. Сделав так, громила заявляет: «Делай что скажу, и я обеспечу тебе спокойствие. Я буду твоей силой. Но если ты рассердишь меня, я устрою тебе настоящий террор. Может, и убью». Много есть подобных негодяев со свиными глазками, шкодливых мальчишек во взрослых телах. Или пучеглазых сучек… хотя такие, показав жертвам, насколько они слабы, подлизывают пролитую кровь — ловкие язычки так и снуют. Есть физические громилы и громилы эмоциональные, но все они умело разрушают чужую жизнь. Нет, такие ей не нужны.
Однако существуют и те, что наделены силой особого рода. Ее трудно заметить, ибо она скрыта. Они спокойны. Часто они сами считают себя слабаками. Но, если на них сильно давят, они на удивление самим себе обнаруживают, что не хотят сделать шаг назад, что в душе воздвигается неприступная стена, непроходимый барьер. Найти такого — самое драгоценное из открытий.
Некогда Десра сама играла в громилу, скорее от скуки, чем от иной причины. Она вылакала достаточно крови…
Можно было бы заняться этой игрой со Сколом — если он вернется, ведь гарантии этому нет. Да, она могла бы использовать его и существ вроде него — тех, что мнят себя сильными, хотя на деле слабы. Ну, она им это докажет. Но кровь их окажется не особенно сладкой или чистой…
Она кое-кого открыла. Она нашла того, чья сила абсолютна. Того, перед кем чувствует себя слабой, но это на редкость приятное и блаженное чувство. Того, кому могла бы сдаться, не боясь, что однажды он подло использует ее. Только не он.
Не Нимандер Голит.
Десра увидела, как Каллор выходит из развалины башни. Он явно волновался. Хрустя кольчугой, воин торопливо прошел между пугал на дорогу. Забрался в телегу, ступив поношенным сапогом на колесо, и помедлил, глядя на Скола. — Нужно выбросить глупца, — заявил он Аранате, которая сидела, заслонив бесчувственное тело тряпицей.
Она молча улыбнулась в ответ.
Десра нахмурилась.