– Отлично, – сказал Поуп. – И особого труда не потребовалось. А теперь, Нельс, предоставляем вам честь…
Мехта наклонился над контрольной панелью кинетранса.
По-видимому, мое лицо все еще хранило нелепое выражение. Во всяком случае Поуп положил руку мне на плечо.
– Ну-ну, Крэтчит! – произнес он мягко. – Я понимаю: профессиональная гордость инженера и все такое прочее. А эта бомбочка конструктивно была очень даже неплоха. Но не забывайте, мы же можем собрать еще одну года за три.
Кинетранс уже громко гудел – ячейки генератора включились на максимум. Мехта стоял рядом с аппаратом, положив правую ладонь на включающий рычаг.
– Ричард…
– Нажмите, Нельс, уже пора.
Мехта прижал левую ладонь ко лбу. Смуглая кожа собралась в болезненные морщины.
– Ричард, по-моему… Арбор, очевидно…
Поуп успел подхватить его на руки. Мехта слепо пытался схватить рычаг, который выскользнул из его пальцев.
– Нет, старина…дайте мне… отправить эту…
Он успел взяться за рычаг, но тут же его тело обмякло и повисло на руке Поупа.
– Что случилось? – еле выговорил я.
– Стирающий импульс, – ответил Поуп. – Он уничтожил запись личности. Я надеялся, что генерал не станет так торопиться.
Я потрясение уставился на безжизненное тело Мехты.
– Запись личности… Так значит… значит, доктор Мехта был андроид?
Худое лицо Поупа совсем обострилось.
– Да. Нельс Мехта умер два года назад на Седьмой Антареса. Запись его личности поместили в эту физическую копию. Генерал, разумеется, знал об этом. Мне удалось убедить его, что специализированные знания доктора Мехты нам абсолютно необходимы, и он дал согласие, чтобы я выписал копию сюда для участия в работе над проектом… Крэтчит, подержите его, пожалуйста.
Поуп переложил неподвижную фигуру мне на руки. Трудно было поверить, что это остывающее тело никогда не было по-настоящему живым.
– Генерал, видимо, близок к панике, – сказал Поуп. – Несомненно, он уже знает, что бомба исчезла. И знает, что Нельса у него в комнате нет. Стирающий импульс – мера, к которой он прибегнул от отчаяния, на всякий случай. – Поуп обхватил кисть Мехты, все еще сжимавшую пусковой рычаг кинетранса. – Ну, Крэтчит, кончаем! – Он нажал на рычаг.
Раздался легкий треск.
Я поглядел в камеру. Она была пуста. Поуп отключил генераторы и гул затих.
– Ну вот, – сказал Поуп. – Нельса мы оставим тут. Дайте я вам помогу.
Вдвоем мы опустили тело на пол и прислонили к аппарату. Его правая рука все еще сжимала пусковой рычаг.
– Вполне убедительно, – заметил Поуп. – Генерал вотвот явится. Тем не менее нам следует доложить ему… – Он поглядел на меня, а потом на безжизненное тело. – Такой чудесный человек, Крэтчит. Блестящий мыслитель, но не только: он принадлежал к тем по-настоящему хорошим людям, каких мне выпало счастье узнать.
Поуп сунул руку во внутренний карман и извлек трубку. Я с недоумением смотрел, как он спокойно уминает табак в чашечке – как будто кончил читать лекцию перед завороженными студентами.
– Кстати, Крэтчит, – сказал он сквозь первый клуб дыма, – вы, конечно, знаете, что отвечать генералу, когда он начнет вас допрашивать о случавшемся.
Я еще не собрался с мыслями, но ответил сразу:
– Я доложу ему, что доктор Мехта нажал на рычаг до того, как мы успели его остановить.
– Вот именно. У меня есть сыворотка на случай, если генерал сочтет нужным прибегнуть к наркодопросу, но, думаю, до этого не дойдет.
Насторожить его может лишь одно: каким образом Нельс сумел в одиночку ввести бомбу в камеру. Однако генерал прекрасно знает, что у человека в отчаянном положении включаются все запасы сил. Не сомневаюсь, что он в конце концов придет именно к такому выводу.
Как ни ошеломили меня события последней четверти часа, на душе у меня было на редкость хорошо. Загадка доктора Ричарда Поупа немного прояснилась, но одно оставалось мне непонятным.
– Откуда вы знали, доктор? – спросил я невольно.
– Что именно, Крэтчит?
Я улыбнулся.
– Откуда вы знали, что я буду вам помогать?
Поуп ухмыльнулся и выпустил кольцо дыма.
– Я же говорил вам, что обладаю способностью будить в людях самое лучшее. – Он поглядел на часы. – А знаете, Крэтчит, если не ошибаюсь, пришло время обмениваться праздничными поздравлениями!
– Счастливого рождества, сэр! – ответил я.
Я знал, что нас с Поупом ждут не такие уж приятные часы в обществе генерала Арбора. Но кроме того, я знал, что мы сумеем выйти сухими из воды. И Поуп, если ему не найдут замены, начнет сборку новой бомбы для Альянса. А я? Скорее всего я, как и раньше, буду следить за процессом изготовления компонентов для нового чудовища под бдительным надзором генерала. Ведь в это рождественское утро мы всего лишь обеспечили человечеству еще три года, чтобы оно успело повзрослеть. Но во мне крепло убеждение, что этих трех лет окажется достаточно. Поуп направился к голофону, чтобы связаться с кабинетом генерала, а во мне заполыхала радость, какой я не испытывал уже давным-давно.
"Триста световых лет от родной планеты, – думал я. – И Крэтчит, инженер, винтик военной машины, внес свою посильную лепту в дело мира. Вернее, помог другим внести ее".
И мне почудилось, что вокруг меня в это рождественское утро собрались призраки. Мой отец с колорадской елкой на плече… Изо рта у него вырывается белый пар. И Джергинс, контрабандой провезший елку на Дриволд… От стопки с коньяком в его руке отражается звездный свет. И Блай, лилипут с Мирной Некко. И Нельс Мехта… С улыбкой на усталом лице.
"Настанет день, и с войной будет покончено, – сказал я им мысленно. – А пока: счастливого вам рождества!"
"…Нам будет нелегко сохранять наше сознание свободным от предубеждений и сохранять его ясным, а также сохранять ощущение красоты, и способность творить ее, и редкое умение видеть ее в самом далеком, непривычном и чуждом. Нам будет нелегко, всем нам, сохранять и поддерживать все это в огромном, широком, пронизанном ветрами мире. Но тогда мы сумеем помочь, потому что сохраним способность любить друг друга".
Роберт Оппенгеймер
[9]
Лишь в третьем часу ночи завершилось мучительно тянувшееся совместное заседание по стратегическим вопросам. Последние трое суток советник Джоунз спал только урывками, самым неудобным образом в самолете или в машине. И сейчас, шагая по просторному вестибюлю космического Центра имени Кеннеди, он еле передвигал словно налитые свинцом ноги. Джоунз чувствовал себя таким усталым и разбитым, что был совершенно не способен соображать. К тому же он считал, что вел себя, как надо, отстаивал позицию государства от неотступного нажима представителей военного министерства.
Короче, такая прогулка к стоянке для машин высокопоставленных чиновников (декабрь во Флориде не холодный) освежила Джоунза. Он включил зажигание и выехал по парковой аллее на юг, держа путь к обширному жилому массиву под названием Меррит Айленд. Милдред предпочла родительский дом, где жила ее пожилая мать, шикарной квартире, предоставляемой государственным служащим высшего ранга, совсем рядом с базой ВВС Патрик.