VI
Базароввернулся, селзастол и начал поспешно пить чай. Оба брата молча глядели на него, а Аркадий украдкой посматривал то на отца, то
на дядю.
— Вы далеко отсюда ходили? — спросил, наконец, Николай Петрович.
— Тут у васболотцеесть,возлеосиновой рощи. Я взогналштукпятьбекасов; ты можешь убитьих, Аркадий.
— А вы не охотник?
— Нет.
— Вы собственно физикой занимаетесь? — спросил в свою очередь Павел Петрович.
— Физикой, да; вообще естественными науками.
— Говорят, германцы в последнее время сильно успелипо этой части.
— Да, немцы в этом наши учители,— небрежно отвечалБазаров.
Словогерманцы,вместонемцы, Павел Петрович употребил ради иронии, которой, однако, никто не заметил.
— Вы столь высокого мнения о немцах? — проговорилс изысканною учтивостью Павел Петрович. Он начиналчувствовать тайное раздражение.
Его аристократическуюнатуру возмущала совершенная развязность Базарова. Этот лекарский сын не только не робел, он даже отвечал отрывисто и
неохотно,и в звуке его голосабыло что-то грубое, почти дерзкое.
— Тамошние ученые дельный народ.
— Так, так. Ну, а об русских ученых вы, вероятно, не имеете столь лестного понятия?
— Пожалуй, что так.
— Это очень похвальное самоотвержение,— произнесПавел Петрович, выпрямляя стан и закидывая головуназад.— Но как же нам Аркадий
Николаич сейчассказывал, что вы не признаете никаких авторитетов? Не верите им?
— Дазачемжеястануихпризнавать? И чему ябудуверить? Мнескажутдело, я соглашаюсь, вот и все.
— А немцы все дело говорят? — промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленноевыражение, словно он весь ушел в
какую—то заоблачнуювысь.
— Невсе,— ответилс коротким зевком Базаров, которому явно не хотелось продолжать словопрение.
Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: "Учтив твой друг, признаться".
— Что касается до меня,— заговорил он опять, не без некоторого усилия,— янемцев, грешныйчеловек, не жалую. О русских немцах я уже не
упоминаю: известно,что это за птицы.
О русских немцах я уже не
упоминаю: известно,что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда: тогда у них были — ну, там Шиллер, что ли,
Гетте... Брат вот им особенно благоприятствует... А теперьпошливсекакие-то химикида материалисты...
— Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякогопоэта,— перебил Базаров.
— Вот как,— промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови.— Вы, стало быть, искусства не признаете?
— Искусствонаживатьденьги,илинетболее гемороя! — воскликнулБазаровспрезрительною усмешкой.
— Так-с, так-с. Вот как вы изволите шутить. Это вы все, стало быть, отвергаете? Положим. Значит, вы веритев одну науку?
— Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука — наука вообще? Есть науки, как есть ремесла,звания; а наука вообще не
существует вовсе.
— Очень хорошо-с. Ну, а насчет других, в людском быту принятых, постановлений вы придерживаетесь такогоже отрицательного направления?
— Что это, допрос? — спросил Базаров.
Павел Петрович слегка побледнел... Николай Петровичпочел должным вмешаться в разговор.
— Мыкогда-нибудьпоподробнеепобеседуемоб этом предмете с вами, любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем и свое выскажем. С
своей стороны, я оченьрад, чтовызанимаетесьестественными науками. Я слышал, что Либих сделал удивительные открытиянасчет удобрения
полей. Вы можете мне помочь в моихагрономических работах:выможете дать мне какой-нибудь полезный совет.
— Я к вашим услугам, Николай Петрович; но куда нам до Либиха! Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в
глаза не видали.
"Ну, ты, я вижу, точно нигилист",— подумал НиколайПетрович.— Все-таки позвольте прибегнуть к вам прислучае,— прибавилонвслух.—
Атеперьнам, я полагаю, брат,порапойтипотолковатьс приказчиком.
Павел Петрович поднялся со стула.
— Да,— проговорилон, нинакого не глядя,— беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов.— Как раз дурак дураком
станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят,что путные люди
этакими пустяками больше не занимаютсяи что ты, мол, отсталый колпак. Что делать! Видно, молодежь точно умнее нас.
Павел Петрович медленно повернулся на каблуках имедленновышел;НиколайПетровичотправился вслед за ним.
— Что,онвсегдаувастакой? — хладнокровно спросил Базаров у Аркадия, как только дверь затвориласьза обоими братьями.