Мишке можно верить. Зрительная память у него великолепная, и мы все не раз в этом убеждались. Если он говорит, что эти машины видел, то так, скорее всего, и есть.
До нас им добираться еще минут десять. Дорога тут узкая, подъем крутой, машины идут медленно. Бывает, что водители сильно перегруженных машин даже пассажиров внизу высаживают, и те топают через блокпост пехом.
Скрипя берцами по песку, подходит старшина. Время смены. Нас заменяет следующая пара дежурных, а мы топаем к кухне. Самое время перекусить. Но пожрать нам сразу не удается: неразговорчивый Михалыч сует нам пустой термос и выразительно кивает головой в сторону источника. Тут он прав. Стоящая под палящим солнцем цистерна с водой хоть и накрыта сверху брезентом, но уже давно нагрелась. А взятая из источника вкусная и холодная вода — это самый лучший десерт, который только можно пожелать на этой жаре. Поэтому мы не спорим, а бодро топаем к источнику, благо идти недалеко. Пользуясь тем, что мы в данный момент не на посту, оставляем около кухни бронежилеты и идем налегке. На такое нарушение взводный смотрит сквозь пальцы. Вот если бы мы еще и автоматы оставили… ворочать бы нам тогда булыжники.
Из-под подошв кед, пощелкивая, сыпятся камешки. Мы срезаем дорогу напрямик, оставляя тропу правее и выше. Термос мы тащим вместе, поэтому идти относительно легко.
Снизу слышен шум двигателя. Пока Мишка наполняет термос водой, подставив его под тонкую струйку, я рассматриваю наш блокпост сверху. У передового поста притормаживает «буханка». Из ее окна высовывается рука, приветственно помахивающая нашему часовому. Вижу, как скользит вверх шлагбаум. Дерево в здешних краях дефицит, поэтому шлагбаум у нас сделан из старой трубы, раскрашенной в черный и белый цвета наподобие жезла гаишника.
Газанув, «буханка» неторопливо катится вперед. А шлагбаум медленно опускается на свое место. Грузовики еще далеко, до них метров четыреста. Идут они тяжело, видимо, здорово загружены.
— Давай, чего ты там застрял? — недовольно ворчит Мишка. — Пошли уже.
Подхватываю рукой термос, и мы медленно спускаемся вниз.
Бу-бух!
Очумевшими глазами мы смотрим на то, как над центральным строением блокпоста поднимается черное облако.
Э-м-м… что это было? Случайный разрыв?
Чего?
Снова грохочет взрыв, подкрепленный на этот раз автоматными очередями. С нашей позиции видно, как из задних дверей «буханки», роняя на дорогу какие-то ящики, выскакивают несколько человек с оружием.
Духи!
Тут никаких сомнений нет, да и быть не может. Никто другой на нас просто не нападет. Стало быть, первый разрыв — тоже дело их рук.
В пулеметное гнездо на входе тоже летят гранаты, татакает автомат. Все! Крандец ребятам…
А «буханка» продолжает катиться вперед. Вместо выбитого лобового стекла в окне, справа от водителя, торчит пулемет. Цель его ясна — пулеметное гнездо на выезде.
— Ах вы, с-с-с… — заходится Мишка.
С грохотом катится вниз термос, расплескивая по пути воду.
Мишка длинными прыжками несется вперед, к дороге, на ходу сдергивая с плеча автомат.
Наверное, каждому когда-то приходилось видеть сны, в которых он либо догонял кого-нибудь, либо, наоборот, — сматывался. И ноги при этом ступали отвратительно медленно, словно приклеенные к полу. Вот и сейчас, несмотря на то что мы оба спешим изо всех сил, полное впечатление, что еле-еле ползем. Спасает только то, что с дороги нас почти не видно — закрывает стена центрального строения и брезентовый полог столовой.
«Буханка» уже прошла почти полпути, когда Мишка, наконец, добрался до того места, откуда он мог вести по ней уверенную стрельбу. Замечание нелишнее, ибо у него и у меня с собой всего по одному магазину. А где остальные? Да там же… где и бронежилеты… Стало быть, стрелять надо точно.
— Справа блок обходи! — орет мне мой товарищ.
Да не лопух я, понимаю все.
Уже заворачивая за угол, я вижу, как он останавливается и вскидывает к плечу оружие.
На первом посту снова что-то грохает, и поэтому выстрелы Мишки почти не слышны. Но результат попадания я вижу даже отсюда. В «буханке» внезапно разлетаются в брызги стекла, и она резко виляет в сторону — водителю конец!
«Вломили!»
С этой радостной мыслью я заворачиваю за угол… и весь мой энтузиазм разом иссякает.
На дороге стоят четверо духов. Слава богу, сейчас они стоят ко мне спиной! На взрыв бошки повернули! Хреновая вещь — любопытство!
Первого из них я снял с ходу — очередь вошла ему в бок, и душман ничком рухнул на землю. Начавший поворачиваться на выстрелы, второй схлопотал свою пулю и скорчился на земле рядом с товарищем.
Оставшиеся моджахеды, как зайцы, сиганули по сторонам. Причем тот, что был от меня дальше всех, оказался ленивым зайцем. Или ему просто не повезло? Трудно сказать… А вот четвертый, решив не искушать судьбу, рванул по дороге назад, навстречу грузовикам. В принципе его тоже можно было бы завалить, но… у меня и так оставался едва ли десяток патронов. И черт его знает, сколько в подъезжающих грузовиках еще сидит товарищей этого деятеля?
Что делать?
И куды бечь?
В столовку за бронником и магазинами? То есть — за духом следом? Стрелять по мне в таком разе не станут — могут и его завалить случаем. Хотя… пожалуй что, и станут. Это у нас считается, что каждый боец ценен… во всяком случае — так говорят. А вот у них — не так. Пал во имя… хрен его знает, чего. Но комплексовать по этому поводу никто не будет. Резюме — будут стрелять.
Раз так, поворачиваю назад и обегаю центральное строение со стороны дороги. По пути вижу корчащегося в пыли духа. Здрасьте, а он-то откуда взялся? Это уже пятый! Рассуждать некогда, и я на ходу всаживаю в него две пули. Готов!
Завернув за угол, подбегаю ко входу. Центральное строение блокпоста соорудили из полуразваленного дома. Видимо, когда-то здесь был кишлак или что-то похожее. Время не пощадило его построек, сжалившись только над этим одиноко стоящим домом. А может быть, все объяснялось гораздо проще. Вода здесь есть, и не исключено, что проезжающие по дороге люди просто останавливались в этих местах передохнуть. Оттого и поддерживали в более-менее приличном состоянии единственное уцелевшее жилье. Переоборудовав его в здание блокпоста, саперы натаскали на крышу камней и подняли ее края приблизительно на метр. Так что строение получилось полутораэтажным. Сверху натянули брезент, в крыше пробили дыру и поставили лестницу. А наверху, под брезентом, стоял КПВТ. Вот к нему-то я сейчас и направился. Согласитесь, что данный агрегат в сложившейся ситуации куда более весомый аргумент, чем два автомата.
Влетев в проем, вскидываю автомат — справа обозначается движение.
— Сашка?! Ты, что ли?
Еле успеваю сдержать палец на спусковом крючке.
Михалыч!
Он стоит, привалившись к стене. Рядом с ним замечаю недвижные тела кого-то из ребят. В падающем из дверного проема свете видно, что его поварской передник вымазан в пыли, и на плече расплывается темное пятно. В левой руке прапорщик держит пистолет. Понятно теперь, откуда взялся на дороге пятый дух. В завязавшейся кутерьме его товарищи вполне могли зевнуть негромкий хлопок Макарова. Оттого-то они и тупили на дороге, вертя головами во все стороны.
— Михалыч, как ты? Ранен?
— Есть малость. Осколком в плечо пришлось, и башка гудит.
— Так я тебя перевяжу!
— После, Санек. Ты куда собрался-то?
— Наверх, к пулемету. Куда же еще?
— Обожди с пулеметом. Давай, дуй к рации! Надо нашим сообщить. Эти гости сюда не просто так пришли. Посту, считай, кирдык, а на подходе ежедневная колонна. С этого места басмачи ее в два счета разделают под орех. Пусть остановят, незачем им сюда ехать.
— Так не успею я передать: духи уже у шлагбаума вот-вот будут.
— Я к пулемету встану. Чай, у меня опыта побольше, чем у вас всех, вместе взятых. Тоже ведь не всю жизнь поваром-то был.
Это правда. Михалыч служит уже шестой год. И только в Афгане он уже два года. Неуживчивый и малоразговорчивый, он постоянно конфликтует с руководством. Оттого и сидит безвылазно на блокпосту. Семьи у него нет, родных — тоже. Поэтому даже свой отпуск прапорщик проводит в Кабуле. Отъедается и отсыпается. После того как его на одном из выходов контузило взрывом (сосед наступил на мину), его оставили на хозяйственной должности. Вот тут и прорезался у него талант повара. Готовит он просто великолепно! И, глядя на него, совершенно невозможно предположить, что под поварским колпаком скрывается опытный и злой боец. Возражать ему в данной ситуации бессмысленно и глупо. Подсадив его на лестницу, я подхватываю с земли чей-то автомат и несусь в соседнее помещение.
В отличие от первой комнаты, куда духи успели забросить гранату, сюда ничего не прилетело. Поэтому здесь все находится в относительном порядке.
Подскакиваю к радиостанции и щелчком перебрасываю тумблер питания. Неярко загорелись лампочки, качнулась стрелка индикатора.