Когда я отшил его, он начал грозить, что сообщит об этом Адаму Селену — «моему очень близкому другу, который покажет тебе что почём» — как о факте саботажа.
Это была единственная «помощь», которую мы получили. А нужно нам было совсем другое. Нам нужна была сталь для новой катапульты, и в большом количестве. Проф поинтересовался, действительно ли необходимо заключать каменные снаряды в стальную оболочку, в ответ на что мне пришлось указать ему, что индукционное поле не может взаимодействовать с камнем. Нам нужно было переместить баллистические радары Майка на площадке старой катапульты и установить доплеровский радар у новой катапульты — нужно было проделать и то и это, поскольку мы предполагали, что на старую катапульту будет произведена атака из космоса.
Мы объявили, что нам требуются добровольцы — из всех, откликнувшихся на этот призыв, только два человека могли принести реальную пользу, а нужно было несколько сот механиков, не возражавших против того, чтобы работать в скафандрах. Нам пришлось нанять их за соответствующую оплату. «Луноход» был заложен в банке Гонконга Лунного — у нас не было времени на то, чтобы выкрасть такую сумму, а большая часть наших фондов была переведена к Стью на Земную сторону. Наш истинный товарищ, Фу Мозес Моррис, чья подпись стояла на большинстве наших документов, в результате дошёл до полного разорения, и ему пришлось начинать всё сначала, открыв в Конгвилле маленькую мастерскую. Это, однако, случилось позже.
После переворота сертификаты Администрации, которые прежде шли по отношению к доллару Гонконга как три к одному, упали до уровня семнадцать к одному, и среди гражданских служащих поднялся вой, поскольку Майк продолжал расплачиваться с ними чеками Администрации. Мы объявили им, что они вольны остаться на своих должностях или уволиться; затем мы вновь наняли тех, кто был нам нужен, и стали платить им долларами Гонконга. Но это привело к тому, что образовалась большая группа людей, настроенных не в нашу пользу; они тосковали по «добрым старым временам» и были готовы вонзить нож в спину новому режиму. Фермеры, выращивающие зерно, и брокеры, торгующие им, тоже были недовольны, поскольку выплаты у катапульты продолжали осуществляться деньгами Администрации, по тем же фиксированным ценам, что и раньше.
«Мы не хотим их брать!» — вопили они, а представитель «Лунохода» пожимал плечами и говорил им, что они и не обязаны, но раз уж это зерно всё ещё поступает Администрации на Земной стороне (так оно и было), то и получить за него они могут только сертификатами Администрации. Поэтому либо берите чеки, либо грузите своё зерно обратно на вездеходы и убирайтесь отсюда.
Большинство брали деньги. Все ворчали, а некоторые грозились вообще прекратить выращивание зерна и вместо него заняться овощами, или волокнистыми культурами, или ещё чем-нибудь, что у них будут покупать за доллары Гонконга. Проф улыбался.
Нам был необходим каждый из бурильщиков Луны, особенно шахтёры, занимающиеся добычей льда, у которых имелись тяжёлые лазерные буры. Они были нужны нам в качестве солдат. Нужда в них была столь острой, что я рассматривал возможность своего вступления в их ряды, несмотря на то, что у меня не хватало одного крыла и я уже успел порядком подзабыть, как это делается. Но для того, чтобы справиться с большим буром, нужна сила, а протез — это всё-таки не мускулы. Проф велел мне не дурить.
Трюк, который мы собирались применить, не сработал бы на Земной стороне. Лазерный луч, несущий высокую энергию, лучше всего работает в вакууме — его эффективность тем выше, чем меньше он рассеивается.
Большие буры, которые раньше вгрызались в скальные породы в поисках карманов льда, теперь сделались нашей артиллерией, предназначенной для отражения атаки из космоса. Управляющие системы и кораблей и снарядов напичканы электроникой, а электронное оборудование не переносит, когда на него воздействуют узкосконцентрированным лучом, несущим в себе заряд энергии в несчётное количество джоулей. Если мишень загерметизирована (как пилотируемые корабли и большинство реактивных снарядов), достаточно просто пробить в них дыру и произойдёт резкая декомпрессия. Если она не загерметизирована, то луч тяжёлого лазерного бура всё равно может поразить её — ослепить, лишить управления или разрушить какой-нибудь узел, работа которого зависит от электроники.
Водородная бомба с разрушенными цепями электронного управления — это уже не бомба, а канистра с дейтеридом лития, которая может только развалиться на куски. Ослеплённый корабль — это уже не боевая единица, а никчёмная развалина.
На словах всё это замечательно, но на деле всё далеко не так просто. Лазерные буры никогда не предназначались для поражения мишеней, находящихся на расстоянии в тысячи километров, а для того, чтобы переделать их, повысив точность стрельбы, требовалось время. Артиллеристы должны были обладать недюжинной силой воли, чтобы до последнего момента не открывать огонь по цели, мчащейся на них со скоростью около двух километров в секунду.
Но ничего лучшего у нас не было, поэтому мы организовали Первый и Второй Добровольческие Артиллерийские Полки Обороны Свободной Луны — мы организовали два полка, чтобы Первый мог сверху вниз смотреть на Второй, а Второй — завидовать Первому. В Первый входили мужчины постарше, во Второй — молодые и полные рвения.
Хотя они и именовались добровольцами, мы платили им в долларах Гонконга — совсем не случайным было то, что на контролируемом нами рынке за лёд платили ничего не стоящими сертификатами Администрации.
Но самым важным было то, что мы раздули страх перед угрозой войны. Адам Селен выступал по видео, напоминая, что Администрация, без сомнений, попытается восстановить свою тиранию, а на подготовку к обороне нам отпущены считанные дни; газеты наперебой цитировали его высказывания и публиковали истории своего собственного изобретения — мы ещё до переворота прилагали значительные усилия к тому, чтобы завербовать журналистов. Людям настоятельно рекомендовалось держать скафандры под рукой и проверить установленную в домах систему, подающую сигнал в случае разгерметизации. В каждом из поселений был организован Корпус Гражданской Обороны.
Поскольку лунотрясения случаются довольно часто, то в каждом из поселений имелись специальные команды по герметизации, которые находились в постоянной готовности. Но, несмотря на использование силиконовых прокладок и стеклопластика, утечки происходили во всех поселениях. В туннелях Девисов наши ребята постоянно следили за поддержанием герметичности. Но теперь мы набрали сотни человек в аварийные команды, которым предстояло заниматься устранением неисправностей в случае разгерметизации. Большая часть этих команд состояла из стиляг, которых мы натаскали на учебных тревогах и которым велели, находясь на дежурстве, постоянно носить скафандр с открытым шлемом.
Они прекрасно справлялись с этой работой. Но некоторые идиоты пытались поиздеваться над ними, заявляя, что они просто играют в солдатиков, и обзывая их «Адамовыми яблочками» и тому подобными выражениями. Одна из команд занималась учениями, отрабатывая установку временного воздушного шлюза на месте повреждённого, а в это время один из таких остряков, стоя рядом, громко высмеивал их. Ребята из команды гражданской обороны продолжили заниматься своим делом, закончили установку шлюза, закрыли шлемы скафандров и провели проверку его работы. Убедившись, что шлюз держит воздух, они схватили шутника, затащили его во временный шлюз, а затем дальше, в область нулевого давления, и бросили его там.
С тех пор те, кто находил подобную деятельность забавной, стали держать своё мнение при себе. Проф полагал, что нам следует в мягкой форме выразить стилягам своё неудовольствие по поводу столь безапелляционно проведённой ликвидации. Я не согласился с ним и настоял на своём; я не видел другого способа улучшить породу. С точки зрения приличных людей, некоторые виды болтовни вполне заслуживают того, чтобы за них карали смертной казнью.
Но самую сильную головную боль у нас вызывали самопровозглашённые государственные деятели.
Я уже упоминал о том, что селениты аполитичны? Они таковы, когда политика означает необходимость сделать что-нибудь. Но вряд ли хотя бы раз случалось так, чтобы двое селенитов, собравшись за литром пива, не принялись громогласно обмениваться соображениями о том, как именно нужно управлять всем вокруг.
Как я уже говорил, эти господа, сами себя назначившие специалистами в области политической деятельности, уже предпринимали попытку вцепиться в Адама Селена. Но у профа было уже заготовлено для них местечко; каждый из них получил приглашение принять участие в работе Специального Конгресса по Обустройству Свободной Луны, который собрался в Зале Общин Луна-Сити, где была принята резолюция о том, что сессия этого Конгресса не завершится до тех пор, пока не будет выполнена вся работа, — и поехало: неделя в Луна-Сити, следующая в Новолене, затем в Гонконге, далее по кругу.