Хель повернулась к Шепчущему.
— Твоя работа?
— Ну разумеется, — подтвердил он. — А теперь пошевеливайся и отдай мне девчонку.
— Девчонку?
В суматохе Хель почти забыла о Мэдди. Она посмотрела на часы смерти. Оставалось тридцать секунд. Она нарушила слово, данное Локи, и равновесие между мирами пошатнулось до самых корней. Хель не смела представить, что случится, если она нарушит слово еще раз. Она уже чувствовала, как набухают река и Хаос за ней, подобно биению больного сердца.
— Быстро! — рявкнул Шепчущий. — Каждое мгновение, которое она проводит в Нижнем мире, — излишний риск.
— Почему? — спросила Хель.
Она посмотрела на спящую девочку, привязанную к жизни мотком шелка. До сих пор она почти не думала о ней. При наличии Локи и Шепчущего времени замечать четырнадцатилетнюю девочку не было.
Сейчас же Хель рассмотрела ее как следует; отметила ржаво-красную подпись, вновь поискала в памяти сходство — возможно, девочка напоминает кого-то из родственников, из дней, когда асы правили мирами…
— Кто она? — поинтересовалась Хель.
— Никто, — ответил Шепчущий.
— Забавно. Локи сказал то же самое.
Шепчущий нетерпеливо засветился.
— Она никто, — повторил он. — Просто отдай ее мне. Перережь нить прямо сейчас, пока можешь…
Профиль Хель не выражал ничего, когда она осторожно потянулась мертвой рукой. Она задержала ладонь на лице Мэдди.
— Ну же, — настаивал Шепчущий. — Убей ее, и я верну тебе Бальдра.
Хель улыбнулась и коснулась нити, которая все еще привязывала Мэдди к жизни. Нить слабо замерцала при ее прикосновении, засветилась, точно рунная метка на руке девочки…
— Эта рунная метка… — протянула Хель.
Восемнадцать секунд.
— Прошу тебя! Времени нет!
Хель взяла руку девочки живой рукой. Эск вспыхнула неистовым красным — и в этот миг Хель поняла. Мировой ясень. Древо Молнии. Первая руна Нового алфавита. Теперь она догадалась, кого Мэдди напомнила ей — не своим обличьем, а своей подписью, — и обратила к Шепчущему улыбку, которая иссушала богов.
— Так вот зачем она тебе, — сказала Хель. — Вот зачем ты привел ее сюда. И Локи — тоже понятно, зачем он тебе понадобился.
Шепчущий отчаянно гримасничал.
— Я воздвигну тебе замок, Хель, — пообещал он сочащимся медом голосом. — Когда Бальдр восстанет из мертвых, вы вместе возляжете в Небесной цитадели.
Хель прижала пальцы к губам. Какое странное ощущение: ее живая сторона залилась краской. А она-то считала себя преодолевшей все это. Старая, как вечность, сухая, как пыль, она не ожидала такого наплыва чувств, такого почти девического прилива надежды…
Хель протянула руку, чтобы оборвать нить.
Мировой змей промчался через ворота вдвое быстрее скорости сна. Мэдди и Тор едва успели спрыгнуть, прежде чем Йормунганд нырнул головой вперед в реку, причем Старость его хвост так и не выпустила. Поднялась стена воды, облака эфемеров взорвались во все стороны. Кое-кто из сновидцев уже прошел на тот берег; и Мэдди, которая теперь видела серебристую нить, что связывала ее обличье с физическим телом, направилась вслед за ними сквозь сужающийся пролом…
За ней шли бесчисленные сновидцы. Одни были людьми, другие несомненными демонами, кто-то владел рунами и цветами богов, кто-то маршировал, как машины, или пошатывался, как ночные кошмары, и все они просачивались, кишмя киша, к свободе.
Тор удерживал чудовищ на берегу. Обитатели Нижнего мира: сны и сновидцы, создания Хаоса, машины разрушения, змеи, подменыши и весь прочий сброд, который хотел бы проникнуть через брешь в Восьмой мир, — в основном обходили его далеко стороной, и, хотя Тор не мог заслонить ворота от всех до единого, лишь самые хитрые и проворные сумели последовать за Йормунгандом из Нижнего мира в Сон.
Перед ним собирались асы в своих обличьях. Их было прискорбно мало — всего трое, — и они пораженно молчали при виде происходящего. Фригг, Мать, жена Одина, высокая, сероглазая, с руной Сол на левом плече. Жена Тора Сиф, Королева Урожая, с золотыми волосами и рунным знаком Ар. Тюр, Леворукий, бог Войны, пылающий, точно факел, в своих огненных цветах, с копьем в левой руке, с правой рукой, очерченной пламенем в ночи, подобной собственному призраку.
Громовержец надеялся на большее; но остальные либо не сумели вырваться, либо упали в Хаос, либо нырнули в Сон, поскольку он их нигде не видел. Считая его, четверо.
Пятеро, если с Мэдди.
Он махнул Мэдди, чтобы та проходила через ворота. Она одна могла войти в Хель. Остальные должны были бежать через Сон, поскольку Девятый мир вокруг них начал рваться со всех сторон на части. Каждые несколько секунд какое-нибудь создание — бог или демон, она не могла разобрать, — отпускало Нижний мир и засасывалось с воплями в пустоту. Шум стоял апокалипсический. Из глотки бездны доносился жуткий, сосущий, хихикающий звук, который с каждым мгновением становился все громче и громче.
— Мэдди! Беги! — настаивал Тор.
Но под Мэдди что-то двигалось. Оно — он — было далеко внизу, скрытое туманами и паразитами Нижнего мира, которые кружили в воздухе, точно смертоносные пылинки. Однако подпись, хоть и слабую, нельзя было не узнать. Это был Локи, и он падал. Под ним и вокруг него молниеносно открывались щели в Хаос, за которыми мелькали видения мертвой звездной бездны Запредельного мира.
— Давай же, Мэдди! — крикнул рядом Тор. — Через брешь! Времени мало!
— Но там же Локи, — отозвалась она, показывая на падающую фигурку.
Тор покачал косматой головой.
— Ты ничего не можешь поделать… — начал он.
Но Мэдди уже пустилась в погоню.
Прежде чем Тор успел возразить, она нырнула, но не через брешь в Мир мертвых, а в котел раскаленного воздуха, позабыв об эфемерах, позабыв о том, что мир, в котором она находится, деловито пожирает себя, погружаясь в забвение, подобно змее, заглатывающей собственный хвост.
Тор метнулся было за ней — он не понимал, на что ей сдался Локи, но времени спорить не было, — но потом заметил то, что находилось у него за спиной, и расширившимися глазами уставился на сцены, разворачивающиеся за рекой Сон.
Царство Хель, словно впервые за тысячу лет, возродилось к подобию жизни. В фальшивом небе собирались тучи, дул темный, горячий ветер. Но не поэтому Громовержец замешкался, хотя равнина с этими зловещими тучами и мертвым солнцем казалась почти двойником другого поля брани перед Концом Света.
Мертвые — вот на кого он смотрел. Не мертвые царства Хель — потерянные жалкие души, бесчисленные, как песчинки, — а колонна мертвых, невероятно похожая на армию, которая целую вечность ползла из пустыни, чтобы восстать недвижной десятитысячной силой против мощи Нижнего мира.
Десять тысяч как один. Волшебное число, часто упоминавшееся в предсказаниях о последней битве. А также, между прочим, точное количество членов Ордена, рассчитанное жертвоприношение его рядовых сотрудников — экзаменаторов, магистров, профессоров, — сплотившихся в Общении, которое сильнее Смерти…
И Тор подумал, что узнал этот звук — этот нечеловеческий звук всасывания, словно сам Хаос глубоко вздохнул, — и лицо его побледнело под огненной бородой. Он уже слышал его во время Рагнарёка. Враг тогда превосходил количеством, но не сильно; у Тора еще оставались чары — и молот тоже, — но и тогда этот звук сковал льдом его сердце.
«Да ведь это…» — подумал Тор. В тот же миг ужасный треск пронесся по мирам. Тор лишь успел подумать: «Ну вот, начинается». В последние секунды жизни Мэдди легионы Ордена начали неумолимо наступать по равнинам Хель.
Мэдди догнала Локи через пару тысяч уровней Нижнего мира. Он падал быстро, с закрытыми глазами, не выпуская часов смерти из рук. Он открыл глаза, когда Мэдди приблизилась, затем вновь закрыл их, качая головой.
— Мэдди, я умер. Оставь меня в покое.
— Что?
На мгновение из-за какофонии Нижнего мира ей послышалось, будто он сказал: «Я умер». Затем она увидела время на часах и распахнула рот в безмолвном крике.
Сорок пять секунд.
— Оставь меня в покое.
Сорок две секунды.
Сорок одна.
— Ты должна выбраться, — сказал Локи.
— Мы оба можем выбраться. Просто возьми меня за руку…
Локи выругался, когда руна Наудр защелкнулась на его запястье.
— Мэдди, поверь. Ты напрасно тратишь время.
Тридцать девять секунд.
Мэдди начала тащить его вверх.
— Я тебя здесь не оставлю, — произнесла она. — Я ошибалась насчет тебя. Я думала, ты предатель у ворот…
Они снова с грохотом неслись вверх, Мэдди тащила его изо всех своих чар, а Локи пытался урезонить ее сквозь оглушительный шум распадающегося Девятого мира.
— Но я и был предателем у ворот! — возразил Локи.
— Как ты благороден! — восхитилась Мэдди. — Хочешь, чтобы я бросила тебя и спасалась сама, и поэтому пытаешься меня убедить…