— Пусти моего друга, Голлум, — потребовал хоббит. — Это Жало. Ты уже один раз его видел. Пусти, иначе тебе придется ближе с ним познакомиться. Горло тебе перережу.
Голлум сразу ослаб, обмяк, как мокрая веревка, сполз с Сэма. Сэм встал, ощупывая плечо. Его глаза горели гневом, но хнычущий у ног противник был так омерзительно жалок, что ударить его рука не поднималась.
— Не обиж-жай нас-сс! Не допус-сти, чтобы нас-с обидели, моя Прелес-сть! Хоббиты х-хорош-шие, ма-аленькие, они не з-зах-хотят нас-с-с обидеть! У нас-с не было з-злых-х намерений, они с-сами на нас-с брос-силис-сь, как коты на бедную мыш-ш-шку. Такие мы нещ-ща-ас-стные, одинокие, голм-голм. Мы будем приз-знательны, будем оч-чч-чень приз-зна-ательны, если х-хоббиты с-сжа-алятс-ся.
— Что делать с такой пакостью? — спросил Сэм. — Связать ему ноги покрепче, чтобы больше за нами не плелся!
— Но тогда нам с-с-смерть, с-с-смерть! — заныл Голлум. — Прот-тивные хоббиты, х-хотят нас-с-с с-связ-зать и брос-сить на холодных камнях, голм-голм!.. — Он рыдал, и слюна булькала у него в горле.
— Ну его! — сказал Фродо. — Если убивать, так сразу. А за что? У нас нет права на убийство. Сейчас нет. Злосчастная тварь! Он все-таки нам ничего плохого не сделал.
— Как это ничего? — возразил Сэм, растирая плечо. — Наверняка хотел сделать гадость, и если оставить его в живых, то еще сделает. Мы заснем, а он нас и придушит, только об этом и думает.
— Кое в чем ты прав, — сказал Фродо, — но думает он не об этом. — Хоббит сам надолго задумался. Голлум лежал тихо, даже хныкать перестал. Сэм не спускал с него глаз.
А у Фродо в ушах ясно зазвучали далекие голоса из прошлого: «Жаль, что Бильбо не проткнул кинжалом подлую тварь, когда подвернулся случай!»
«Жаль? Но ведь именно жалость удержала его руку. Он пощадил, ибо у него не было необходимости убивать…»
«Но мне Голлума совсем не жалко. Он заслуживает смерти».
«Вне всякого сомнения, заслуживает! Смерти заслуживают многие из живущих. А разве не умирают те, кто должен был жить? Ты можешь подарить им жизнь? Тогда не спеши никого осуждать на смерть. Во имя справедливости. Ибо даже мудрейшие не могут всего предвидеть».
— Хорошо, — громко сказал хоббит и опустил меч. — Я боюсь, но, как видишь, я его не тронул. Я его увидел и почувствовал сострадание.
Сэм удивленно смотрел на своего хозяина, который будто разговаривал с кем-то невидимым. Голлум поднял голову.
— Да-да, нещ-щас-стные мы, — заскулил он опять. — С-ссос-страдание! Хоббиты насс-с не убьют, хоббиты добрые.
— Не убьем, — сказал Фродо, — но и не отпустим. От тебя можно ждать только коварства и подлости, Голлум. Пойдешь с нами, мы с тебя глаз не спустим. Ничего плохого мы тебе не сделаем, но ты должен будешь нам помогать, чем сможешь. Добром отплатишь за добро.
— Отплатим, да, отплатим! — засвистел Голлум. — Хорош-шие хоббиты воз-зьмут нас-с. Мы пойдем с-с ними. Мы в темноте найдем без-зопас-сные тропки. Но куда они с-спеш-шат по холодным камням, хотели бы мы з-знать? Да, з-знать.
Он посмотрел на хоббитов, и в его белесых полузакрытых глазах вспыхнул хитрый живой блеск.
Сэм нахмурился и закусил губу. Он видел, что Фродо как-то особо оценивает положение, чувствовал, что никто сейчас не заставит его изменить решение, и это его очень удивило.
Фродо смотрит прямо в глаза Голлуму. Несчастная тварь ежилась и извивалась под его взглядом.
— Ты кое-что хорошо знаешь и о многом догадываешься, Смеагол, — спокойно и строго говорил Фродо. — Мы спешим в Мордор. А тебе, если я не ошибаюсь, дорога туда знакома.
— А! Ш-ш-ш-с-с, — зашипел Голлум, закрывая руками уши, будто громко произнесенные слова ранили его. — Мы догадывалис-с-сь… Пус-сть хоббиты туда не ходят, мы им этого не ж-желаем. Нет, Прелес-с-сть моя, добрым хоббитам туда нельз-зя. Пепел, пепел, там з-зола и с-суш-ш-шь, там копи и ш-шах-хты, там орки, тыс-сяч-чи орков. Добрым хоббитам, хорош-шим хоббитам там не мес-с-сто!
— Значит, ты там был? — настойчиво спросил Фродо. — И что, тебя туда снова тянет?
— Да-да… Нет! — вскрикнул Голлум. — Мы один раз-з-с з-зашли туда с-случайно, это был случай, правда, Прелес-сть моя? Мы туда больш-ше не х-хотим, нет! — тут у него изменился голос, и он с плачем закричал, обращаясь к кому-то невидимому: — Оставь меня в покое, голм! Мне больно!.. Ой, мои бедные руч-ч-чки! Голм-голм! Я… мы… я не хочу воз-звращатьс-ся. Я не найду его. Я ус-стал, очень устал. Я… Мы его не найдем, голм-голм, его нигде нет. Там вс-се начеку. Люди, гномы, эльфы, страшные эльфы со светлыми глазами. Я не могу. А!..
Он встал, перевил длинные руки в узел, тряс ими, вытягиваясь на восток.
— Нет! Не для тебя! — крикнул он и обмяк снова, и захныкал, припадая мордой к земле: — Не надо, голм-голм! Не смотри на нас! Уйди! Иди спать!
— Он не уйдет и не заснет по твоему хотению, Смеагол, — сказал Фродо. — Но если ты в самом деле хочешь избавиться от него, ты должен помочь мне. И для этого — увы — придется показать нам дорогу к нему. Я не требую, чтобы ты шел с нами до конца и вошел в ворота, этого можешь не бояться.
Голлум сел и смотрел на Фродо из-под полуприкрытых век.
— Он там, — заскрипел он. — Он вс-сегда там. Орки проводят. Орков встретишь на восточном берегу. Не прос-си С-смеагола. Смеагол давно погиб. Отобрали у него С-сокровищ-ще, Смеагол пропал.
— Может быть, оно найдется, если пойдешь с нами, — сказал Фродо.
— Нет, никогда! Вс-се пропало, он потерял С-сокровищ-ще, — ныл Голлум.
— Встань! — приказал Фродо.
Голлум встал и прижался к стене.
— Говори! — продолжал хоббит. — Как тебе легче показывать дорогу: днем или ночью? Мы устали, но если хочешь ночью, то пойдем сразу, сейчас.
— Больш-шой с-свет реж-жет нам глаз-з-ски, — пожаловался Голлум. — Белое Лицо тож-же меш-шает, — показал он на Луну, — но оно скоро уйдет за горы, тогда мы пойдем. Пусть пока добрые хоббиты отдохнут.
— Тогда садись рядом и не вздумай шевелиться, — сказал Фродо.
Хоббиты сели под стеной, посадив Голлума посредине. Плечами они оперлись о скалу, ноги свободно вытянули. Все трое молчали, Сэм и Фродо понимали, что глаз сомкнуть не удастся. Луна медленно плыла по небу. Тени удлинялись, постепенно наползала темнота, только над головами зажигалось все больше звезд. Никто не двигался. Голлум съежился, положил морду на колени, плоскими ладонями и ступнями оперся о землю, закрыл глаза, но хоббиты догадывались, что он напряженно прислушивается и не спит, а думает.
Фродо искоса взглянул на Сэма. Сэм ответил ему понимающим взглядом. Они чуть раздвинулись, свесили головы, прикрыли веки и равномерно задышали. У Голлума слегка задрожали руки. Почти незаметным движением он повернул голову направо, потом налево, открыл один глаз, за ним другой. Хоббиты не шевельнулись.
Вдруг с удивительной легкостью и быстротой Голлум вскочил и бросился бежать в темноту, подскакивая, как кузнечик, и шлепая по земле лапами, как лягушка. Но Фродо и Сэм только этого и ждали. Не успел Голлум сделать пяти шагов, как Сэм опять сел ему на закорки, а Фродо поймал его за ногу и повалил.
— Сейчас нам пригодится твоя веревка, Сэмми! — сказал Фродо.
Сэм достал веревку из мешка.
— Куда это уважаемый Голлум изволил драпать по холодным камням? — язвительно спросил он. — Очень интересно, очень. Хотел найти своих любимых орков? Паршивый предатель! Ты заслуживаешь, чтобы тебе не ноги веревкой связали, а петлю на шее затянули.
Голлум лежал тихо и не пытался сопротивляться. Только смотрел на Сэма недобрым взглядом.
— Надо только, чтобы он не убежал, — сказал Фродо. — Мы берем его с собой, поэтому нельзя ему связывать ни ног, ни рук. Он же передвигается на всех четырех. Обвяжи ему веревку вокруг щиколотки, а другой конец держи покрепче.
Пока Сэм затягивал узел, Фродо стоял над Голлумом. Результат их стараний оказался совершенно неожиданным. Голлум завизжал тонким душераздирающим голосом, который слушать было почти невозможно. Он извивался, грыз веревку и собственную ногу, кричал так, что пришлось поверить, что ему действительно невыносимо больно.
Фродо попробовал узел, внимательно осмотрел веревку. Петля была затянута совсем не туго, руки у Сэма оказались добрее, чем язык, поранить ногу веревка не могла.
— Что с тобой? — спросил Фродо. — Раз ты пробовал удрать, тебя надо было связать, но издеваться над тобой мы не собирались.
— Больно мне, больно! — вопил Голлум. — Мороз-зит, ж-жалит! Эльфы, проклятые эльфы, это их работа! З-злые, противные хоббиты! Потому мы и хотели убежать, моя Прелес-сть! Мы чувствовали, что хоббиты з-злые, они водятся с эльфами, со с-страш-шными эльфами, у которых с-светятся глаза. С-сснимите!.. Больно!
— Нет, — ответил Фродо. — Ничего я с тебя не сниму, разве что… — он на минуту задумался. — Разве что ты дашь такую клятву, что я смогу тебе поверить.
— Дадим, дадим клятву! Мы поклянемс-ся, что будем делать вс-се, вс-с-се, что с-скаж-жут! — корчась, взвыл Голлум, хватаясь за обвязанную ногу тремя остальными конечностями. — Нам больно!