-- Ты все-таки очень странная, -- он с улыбкой глянул на меня. -- Да у нас за титул и земли готовы глотки грызть. А тебе дарят, и ты расстраиваешься.
-- Вот такие мы феи загадочные, -- печально вздохнула я.
-- Почему феи? Это какая-то шутка? Почему тебя все называют феей? Крестьяне в Ферине, малышка эта, твоя фрейлина...
-- О, господи, Эрилив. Я же уже говорила -- я фея. Не очень хорошая, правда, но фея. Ну, присмотрись же, -- и, не выдержав, рассмеялась.
-- Ну да. А где же твои крылышки, фея? -- он с улыбкой, аккуратно сгрузил меня на диван в моей гостиной.
-- В шкафу лежат, чтобы не помялись, -- я попробовала пошевелить пальцами и поморщилась. -- Больно.
-- Сейчас.
Присев рядом, телохранитель расстегнул ремешки на босоножке и снял ее. Потом осторожно ощупал мне отбитые пальцы.
-- Так больно? Ничего не сломала?
-- Больно. Сломала вряд ли, но ушибла прилично. Будь добр, сходи в ванную? Там на полочке стоит узкая голубая прозрачная бутылка с завинчивающейся крышкой. Без всяких этикеток и наклеек. Принеси, пожалуйста?
-- Туда? -- он кивнул в сторону двери, ведущей в смежную маленькую гостиную.
-- Угу, и через спальню.
Вернувшись через пару минут, лирелл принес мне бутыль с живой водой и присел на диван.
-- Что теперь?
-- Надо смочить этой жидкостью ногу, -- я протянула руку за бутылкой.
-- Сиди уж, болезная, -- покачав головой, Эрилив отвинтил крышечку и, налив на ладонь немного воды, растер мне ею ногу. -- А почему у тебя те комнаты не обставлены? -- спросил, продолжая осторожно втирать воду в пальчики.
-- Нет времени придумать или найти что-то такое, чтобы мне нравилось. Абы как не хочется, а что-то нравящееся никак не находится, -- я снова пошевелила пальцами на ноге. -- Я и кабинет с гостиной только обставила. Вот как раз перед твоим приходом.
-- Ну ты даешь, -- в очередной раз повторил он и хмыкнул. -- Как нога?
-- Хорошо. Все, можем идти, -- и я попыталась опустить ногу на пол. Но сделать мне этого Эрилив не дал -- сам поднял босоножку, сам надел мне ее и застегнул ремешки.
Уже на выходе из комнаты я помедлила и, кивнув Рилу, попросила подождать. А потом, подойдя к стене и приложив к ней ладошки, потянулась к Замку.
-- Прости меня, домик. Я не со зла, -- прошептала еле слышно.
От Замка пришла волна эмоций. Не то чтобы сердитая или обиженная, но скажем так -- выражающая его 'фи' на мое поведение.
-- Ну, хочешь, я что-нибудь сделаю для тебя? -- я погладила стену. -- Прости, пожалуйста. Давай я сама пропылесошу пол? Или даже помою? Честно-честно. Не сердись.
Замок подумал пару мгновений, и следующая его эмоция была со смешком. Простил он меня. Но отработать-таки придется -- Замок пожелал, чтобы я уделила внимание территории земли вокруг. Чтобы стало красиво.
За ужином, как и планировалось, мы потчевали дорогих, во всех смыслах, гостей пельменями и водкой.
Король Албритт сначала скептически осмотрел запотевший графинчик и, не выдержав, спросил:
-- Это вода? -- и непонимающе взглянул на меня. -- А почему в такой посудине?
-- Нет, ва... маркиз. Это наш национальный русский алкогольный напиток -- водка.
-- Вот как? То есть, вина нет?
-- Вина нет, есть водка. Она намного крепче вина. Попробуйте. Наши мужчины ее очень уважают, думаю, вам понравится.
-- Да-а? Тогда попробуем, -- вмешался князь Кирин. -- Как ее правильно пить? Есть какие-то правила?
-- Ну... У нас принято сначала чокнуться рюмочкам за какой-то тост. А пить нужно одним глотком. Водка должна пролиться в горло одним движением на выдохе, а глоток совершается уже на вдохе, -- подумав, выдала я свои познания. -- А потом выдохнуть и закусить. Лучше всего соленым огурцом. Вот.
-- Как интересно, -- князь переглянулся с королем, и они подняли свои рюмки. Все остальные мужчины за столом последовали их примеру. -- Тогда, за хозяйку этого дома!
Рюмки короля и князя хрустально зазвенели, мужчины глотнули, соблюдая мою инструкцию, и дружно захрустели солеными огурцами.
-- Вещь! -- выдал в итоге Албритт и отправил в рот пельмешку -- Маркис, не смотри, пей давай. Это тебе не гоблинский самогон, который ты мне контрабандой доставляешь.
Мужчины рассмеялись своей шутке, мне непонятной, и принялись активно уничтожать угощение на столе. Стоит ли упоминать, что одной бутылкой водки дело не ограничилось? А потом они все действительно смотрели фильмы до глубокой ночи. Впрочем, я их ждать не собиралась.
На следующий день ничего интересного не происходило ровно до обеда. Что-то показывала гостям, куда-то ходила с ними, накормили их обедом. Король сообщил, что сразу после ужина они отбудут обратно в Керисталь, так как завтра утром у него запланированные дела и встречи. Князь, подумав, тоже сказал, что раз у него теперь есть амулет переноса, который он уже настроил под присмотром Маркиса, то оставаться дольше он не станет. И отбудет вслед за королем, но уже в столицу своего княжества -- Анделлу. Всех лошадок забрали из Листянок и расположили за воротами. В Ферине и Лилирейе соответственно.
А сразу после обеда случилось нечто из ряда вон выходящее. Вернулись те, кто отправлялся на ловлю разбойников. И не с пустыми руками... Разбойников, которых они привезли, было немного, всего пятеро. Заросшие грязные мужики с гнилыми зубами выглядели отвратительно.
-- Леди, -- Ассер дер Мурал спрыгнул с седла. -- Ваш приказ выполнен. Банды больше нет. В живых остались только эти пятеро, мы привезли их на ваш суд.
-- А... сколько было? -- я сглотнула комок, подкатившийся к горлу.
-- Четырнадцать. Девять не пожелали сдаться, и были убиты на месте в бою. Этих поймали. И вот еще ее нашли в яме, -- он мотнул головой на одного из солдатиков Летания. С ним в седле сидела грязная, избитая и изможденная женщина в рваном платье. -- Говорит, что она местная, из одного из соседних сел.
Меня замутило, и я не глядя схватилась рукой за кого-то стоящего сзади.
-- Ассер, -- вышел вперед Назур. -- Раненые есть?
-- Из наших нет. Солдатика порезали и охранника маркиза подстрелили. Стрелу мы вынули и обоих перебинтовали, но надо заняться ранами.
Пока мы разговаривали, мои демоны осторожно сняли с седел бледного до синевы солдата и охранника короля в окровавленной одежде, и повели их в замок.
-- Назур, скажи Алексии... -- я мотнула головой на раненых.
-- Не волнуйтесь, Виктория. Жена Тириса лекарь, она займется.
Тем временем с седла спустили и спасенную женщину, и она, пошатываясь, двинулась к нам.
-- Леди, -- не дойдя несколько шагов она упала на колени передо мной. -- Леди... Я уже и не надеялась, -- из ее глаз хлынули слезы. -- Я последняя осталась... Думала, что уже все, -- и она зарыдала в голос.
Я смотрела на нее и не могла ничего сказать. В горле прочно стоял ком, такой, что даже дышать было тяжело. Я и хотела, и не могла спросить ее о том, что с ней было, и что она пережила. Просто не могла. Я никогда не смотрела по телевизору всякие программы о криминальных ужасах или ток-шоу с героями всяких жутких историй. Потому что не умела абстрагироваться от этого кошмара, и смотреть именно как нечто познавательное. И вот сейчас передо мной рыдала на земле женщина, которая все это пережила. А чуть в стороне стояли те, кто все это сотворил.
А пока я смотрела на них, пытаясь взять себя в руки, из замка уже высыпал народ. Король со своими приближенными, князь с прочими лиреллами. А их Листянок все прибывали и прибывали селяне. И как раз они роптали, гул в толпе все нарастал, пока не раздался женский выкрик: 'Повесить их, сволочей'.
-- Леди, на сук их, -- поддержал другой голос из толпы.
-- Леди, справедливости, -- воззвал третий голос.
И я мучительно сглотнула ком в горле. Я не могу... И перевела взгляд на короля, который стоял чуть в стороне и смотрел на меня.
-- Баронесса, вы хотите, чтобы я осудил их по королевскому решению? -- спокойно спросил он у меня. И я судорожно закивала. -- Или вы сами? -- и я тут же отчаянно замотала головой.
-- Рассказывай, -- он шагнул вперед и обратился к рыдающей женщине. -- Кто такая? Как долго у них? Что еще видела и знаешь?
-- Я Светана, из деревни Опреловка. Мы ехали на ярмарку, а они... -- она всхлипнула. -- Мужиков наших сразу порешили, когда телегу захватили. А меня и еще двух баб забрали.
-- Когда? -- спокойно спросил Албритт.
-- Да уж почитай три недели как. Нюрана померла на четвертый день... Эти сволочи... Они... А она совсем молоденькая была... -- женщина судорожно вздохнула, сдерживая всхлип, и сжала пальцы. -- А я и Юлянка, мы в яме почти все время сидели, кроме того времени, когда они нас... вытаскивали.
-- И где эта Юлянка?
-- Вон тот, глава их, -- бывшая пленница кивнула на здоровенного патлатого разбойника, -- порезал он ее. За то, что она ему чуть глаза не выцарапала. А мне показывал, пока ножом ее разрисовывал, что будет со мной, если я тоже вздумаю царапаться.