— Правда, — согласился тот и сделал важное лицо.
Этого выражения лица Дана всегда побаивалась. Вот и сейчас мгновенно пошла на попятный.
— Ты ведь нам расскажешь, что было на самом деле? — требовательно спросила Элла.
— Раз ты докопалась до шофера, утаивать смысла нет, — дернул щекой ее отчим.
— На самом деле он не шофер, а директор магазина, — просветила его Элла. — Фамилия Дундилов.
— О, боже! — запел глаза тот. — Даже как-то стыдно попасться на крючок Дундилова.
— Просто ты очень испугался, — пожалела его Элла.
— Конечно, испугался! Этот гад сначала подвез меня до места, а потом поперся за мной в подъезд. И увидел, как я открыл дверь и вошел в квартиру.
— Вошел? — не поверила Дана. — Вошел? И что ты там делал?
— Ну.., что? Проверил, жив ли Игорь. Это во-первых.
— А во-вторых, он деньги искал, — тотчас подсказал Овсянников. — Астапов же сообщил ему по телефону, что у него деньги при себе.
— Я не искал! — оскорбился Борис. — Я просто глянул одним глазом.
— Он глянул одним глазом — нет ли денег, — поддакнул Шведов, и Борис недовольно зыркнул на него.
— И этот Дундилов, — Дана с отвращением произнесла фамилию директора магазина. — Он тебя шантажировал? Он подумал, что это ты убил Игоря?
— Естественно, он так подумал, — ответила вместо Бориса Элла. — Ты бы, ма, что подумала, увидев, что человек открыл дверь собственным ключом, вошел в квартиру, побыл там некоторое время, затем вышел, запер за собой дверь, после чего принялся звонить в звонок, заглядывать в окна и вообще делать вид, что он страшно волнуется, не случилось ли чего с человеком, который должен быть внутри!
— Действительно, — пробормотала Дана. — Выглядит очень подозрительно.
— Короче, — снова завел Борис, — этот Дундилов меня вычислил. Ума не приложу — как.
— Что ты говоришь? — не поверила Элла. — Ты сказал ему не только свою фамилию, но и место работы, а также должность.
— Вероятно, я страшно нервничал… — смутился тот.
— .. И задумал подавить его своим величием! — подхватила Дана. — Когда мой муж хочет произвести на кого-то впечатление или взять над кем-то верх, то всегда начинает с должности! — пояснила она.
— Конечно, я нервничал! — вспылил Борис. — Не каждый день находишь на полу мертвого зятя!
— Значит, ты, моя бесстрашная леди, — подытожил Овсянников, обращаясь к Элле, — наехала на шантажиста и заставила его отдать выманенные у отчима деньги?
— У меня есть еще один боевой трофей! — не сдержалась и похвалилась та. — Я его на балконе спрятала.
— Я его перепрятал, — тотчас же остудил ее пыл Овсянников. — Положил в твой комод за коробку с носовыми платками.
Элла покраснела и спросила:
— А это не опасно? Вдруг он выстрелит?
— Ничего! — ласково ответил он. — Помажешь синяк зеленкой — и все дела!
— Какой синяк? — опешила Элла.
— Пистолет игрушечный! — улыбнулся Овсянников. — Стреляет пластмассовыми пульками. Кота, пожалуй, можно пристрелить, если, конечно, охотиться всерьез и целиться в глаз или в ухо.
— Фу! — скривилась Элла. — Какой садизм.
— Ну, вы тут можете продолжать беседовать, — неожиданно вскочила Ленка, — а я, пожалуй, пойду.
— Куда это ты пойдешь? — неуверенно спросила Лариса.
— Может быть, вы меня судить станете? — спросила та, сочно сморкнувшись в крошечный платочек. — Я ведь сказала, что все произошло случайно. Я находилась в состоянии аффекта. Ты бы тоже находилась в таком состоянии, Лара, если бы твой муж в конце концов обнаружил недостающие тридцать пять штук баксов!
— Насколько я знаю, — вступил Никита Шаталов, — в состоянии аффекта ручки у сковородки не протирают и за ноги людей с крыши не скидывают.
— Ну… Я ничего такого не помню, — сказала Ленка. — Вам меня не удержать.
— Я не понимаю! — обратилась к ней Лариса. — Почему ты все это проделывала? С какой целью? Ведь вместо того, чтобы начать убивать людей, ты могла прийти ко мне и все рассказать! Астапов же не отказывался от своего долга. Он бы когда-нибудь его отдал!
— А ты! — звонко крикнул Ленка. — Ты бы продолжала относиться ко мне по-прежнему? А Колька? Он бы возненавидел меня! Нет-нет, меня такая жизнь не устраивала.
— И ты, чтобы оградить свою жизнь от публичного скандала, убила человека?!
— Не желаю слушать очередную мораль! — резко вскинулась Ленка. — Все, я пойду.
— Лена! Куда ты пойдешь? — пожухлым, как прошлогодняя трава, голосом спросила Лариса.
— Я могу предположить, куда она пойдет, — неожиданно вмешался Овсянников. — На сегодняшний день у нее есть три варианта. Или она отправится к Валентину Валентиновичу Катукову, одному своему хорошему другу, или к Сеньке Бронетранспортеру, второму своему хорошему другу. Или — третий вариант — к турецкоподданному с труднозапоминающимся именем Яшар Рахми Тахир, который проживает в гостинице «Советская».
— У нее столько хороших друзей? — приняла пас Элла, наблюдая за тем, как Ленка меняется в лице.
— С момента убийства Игоря Астапова она провела огромную изыскательно-ознакомительную работу.
— В каком смысле? — пробасила Дана.
— В том смысле, что Лена отыскала нужных людей и познакомилась с ними, — мило улыбнулся Овсянников. — Валентин Валентинович Катуков — адвокат, один из лучших, между прочим. Имеет необоримую слабость — неравнодушен к молоденьким девушкам. Сенька Бронетранспортер об этом, конечно, не знает. У Сеньки крепкий сплоченный коллектив, каждый член которого беспрекословно подчиняется приказам босса. Врагов Сеньки частенько находят в реке, а иногда и вообще не находят. А Яшар Рахми Тахир подозревается властями в торговле живым товаром. С его помощью русские девушки определенного сорта испаряются из России, точно роса с листьев клевера.
— Ленка, ты с ума сошла? — закричала Лариса, вскочив на ноги и сжав кулаки. — Хочешь в публичный дом?!
— Ты все время на меня орешь! — топнула ногой та. — Мне надоело это слушать. Я уже давно собираюсь уйти, да все что-то медлю.
— Пусть идет, — сказал Шведов. — Каждый человек имеет право бороться за свою жизнь. Пусть она идет и борется.
Пока Ленка одевалась и обувалась, все молчали и смотрели на нее — дверь в комнату осталась открытой, и коридор был весь как на ладони.
— Элка, нет, ты правда ее отпустишь? — спросила Римма, не выдержав напряжения.
— Не связывать же ее! — буркнула та.
Дверь хлопнула, и Римма тотчас ожила.
— Я немедленно еду к Юрке в больницу! — заявила она.
— Я с тобой, — сказала Дана.
— Я, пожалуй, тоже поеду, — промямлила Лариса уставшим голосом. — Моя сестра едва его не убила. Я ведь ее воспитывала. Хотя бы прощения попросить…
— Послушай, — шепотом спросил Шведов, подойдя к Элле вплотную и наклонившись к самому уху. — Какого черта ты позвала на это импровизированное судилище Екатерину и этого Гаргантюа на диете? Какую ты им роль отводила?
— Роль своих друзей, — пожала плечами Элла. — Им же надо наладить отношения. Но при такой нечеловеческой скромности это не так-то просто.
— Скромности? — не поверил Шведов. — Они только что прошмыгнули на кухню и теперь целуются, навалившись на разделочный стол. Кстати, там лежали помидоры, они их все передавили.
— Тебе что, завидно? — одернула его она.
— Подглядывать за влюбленными, — вмешался подошедший Борис, — старым дуракам типа тебя вредно для здоровья.
— Не понял… — У Шведова вытянулась физиономия. — Да Никита младше меня всего на…
Не дав ему договорить, Борис погнал Диму к вешалке.
— Эля, я тобой горжусь! — сказала на прощание Дана. — Мы еще обсудим с тобой все, что случилось.
— Хорошо, мамочка, когда следствие закончится, я приеду.
— Может, тебя подвезти? — спросил Борис. — Ты ведь у нас без машины. Наверное, тебе все же пока лучше пожить у нас.
— Пра-астите! — выступил вперед Овсянников. — Она никуда не поедет. Нам нужно обсудить массу вопросов. Например, вопрос об оплате труда.
— Да, конечно! — воскликнула Элла. — Я же работала на него! Как я могла забыть? Если поделить обещанную зарплату на трудодни, получится, что он должен мне рублей двести или триста. Хватит на колготки «Омса», пакет креветок и банку пива «Балтика».
Борис вышел, выразительно закатив глаза.
Последними помещение покинули влюбленные, которые не понимали ни одного слова из тех, с которыми к ним обращались, и виртуально улыбались в ответ.
— Итак, — сказала Элла, когда дверь захлопнулась и они с Овсянниковым остались одни. — Откуда ты узнал про Катукова, Бронетранспортера и турецкоподданного?
— Я сыщик, милая, а это говорит само за себя! — хвастливо заявил Овсянников, заталкивая ее на кухню. — Господи, помидоры действительно передавили!
— Ты тоже заподозрил Ленку? Но ты о ней даже не говорил! Как тебе удалось на нее выйти?
— Ну, что ты так кипятишься, солнышко? Ты шла к разгадке своим путем, а я — своим.