— Каким это — своим?
— Параллельным.
— А рассказать?
— Да мне и рассказывать-то нечего! — засмущался Овсянников. — Помнишь, тебя кирпичом по голове стукнули?
— Ну?
— Я как раз возвращался домой. Хотел тебя догнать, и тут — девица с кирпичом. Я за ней пошел…
— Так ты меня бросил?! — не поверила Элла.
— Тихо-тихо! Я же видел, что «филолог» едет. По крайней мере, помощь тебе окажут.
— Но ты же почти сразу вернулся домой! Мы перед подъездом встретились.
— Выяснил, кто такая эта девчонка, и вернулся.
— Как это ты так быстро выяснил? — не поверила Элла, которая на месте Овсянникова следила бы за Ленкой до самого ее дома.
— Организовал маленькую катастрофу. Налетел на нее, будто бы зазевался, сумочку из рук выбил. Пока она визжала, вытащил из кармашка студенческий билет. Вот, собственно, и все.
— И с тех пор, — зловещим шепотом начала Элла, — ты знал, что Ленка покушалась на мою жизнь? И ничего не сделал? Не предупредил меня…
— Я же видел, что ты перепугалась. Стала на такси разъезжать… Кроме того, я ведь тоже без дела не сидел!
— Но если бы ты вовремя сказал, что это Ленка на меня напала, с Юркой бы ничего не случилось!
— Откуда я мог знать про Юрку? — развел руками Овсянников. — О том, что он видел ее с Астаповым и принял за Ларису. О том, что позвонил и поперся на свидание?
— Но ты врал, что не занимаешься расследованием убийства, а ищешь Эллу Астапову!
— Зачем мне было искать Эллу Астапову, когда каждый вечер я лицезрел ее на кухне, раскрашенную, как новогодний керамический горшок! Ты меня держала за дурака, я не хотел тебя разочаровывать.
— Ты что, сразу догадался, что я — Элла Астапова? — покраснела она.
— Сыщики не догадываются, они строят версии и ищут доказательства.
— И откуда же появилась версия, что я — та, кого ты ищешь?
— Понимаешь, деточка, я был премного наслышан о твоей способности притягивать к себе неприятности.
— И что? — с подозрением спросила Элла, которая положила массу сил и здоровья на то, чтобы не дать Овсянникову заподозрить что-нибудь в этом роде.
— Начнем с того, что у тебя все время болел живот. — Элла фыркнула. — Затем, после того, как ты поселилась у меня, сломался кран на кухне, сгорел чайник, засорился мусоропровод и кто-то насмерть заварил мой почтовый ящик. Да, и еще кактус зацвел! Первый раз в жизни. В общем, обстановка сложилась, прямо скажем, аномальная. Раньше такого никогда не было. Я по жизни — счастливчик!
— Значит, мое биополе сильнее твоего, — мрачно заметила Элла.
Овсянников притянул ее к себе и сказал:
— Я это как-нибудь переживу.
— Как? — шепотом спросила Элла, уткнувшись носом ему в плечо.
— Окончу какие-нибудь курсы по укреплению личной ауры.
— Я рада, что ты относишься к этому с юмором. Если бы ты был суеверным, нам бы пришлось расстаться.
— Я не суеверный.
— Кроме того, — пробормотала Элла, горячо подышав ему в свитер, — в последнее время неприятности перестали происходить. Ты обратил внимание?
— Да, — согласился Овсянников каким-то странно сдавленным голосом.
— Ты что, плачешь? — вскинула голову Элла, почувствовав, как на волосы ей упала сначала одна теплая капля, а за ней вторая.
— Нет, — пропыхтел Овсянников. — Надеюсь, я не слишком огорчу тебя, котеночек, если скажу, что на нас протекли соседи сверху?