В принципе, Женя уже осуществила задуманное. Если в этом болоте действительно есть дичь, она ее вспугнула. Теперь оставалось только ждать. Ну и, конечно, придется появиться тут еще раз, откровенно выставив себя в качестве приманки. Ей уже и сейчас было не по себе. Чтобы убедиться, что ее охрана на месте, она, не дожидаясь конца сеанса, встала и направилась к выходу.
— Надоело? — шепотом спросил Шумский, все полтора часа косивший на нее хищным глазом.
— Да нет, захотелось выкурить сигаретку, — махнула она рукой и быстрым шагом проследовала к выходу.
Мартынов и Лаптев были на месте. Один сидел на автобусной остановке, под прозрачным козырьком, второй разгуливал перед входом в еще работающий супермаркет. Заметив Женю, оба насторожились. Она махнула им рукой, показывая, что все в ажуре. В это время из проката вышел Шумский, держа наготове зажигалку.
— А вы вовсе не курите! — уличил он Женю, оглядывая ее так придирчиво, словно собирался купить.
— Отстаньте. Я курю, но только в потайных местах. Не люблю, когда на меня смотрят в тот момент, когда я разрушаю собственные легкие.
Чтобы подтвердить свои слова, она прошла до конца дома и свернула за угол. Здесь остановилась и позволила себе потянуться и зевнуть. Не успела она опустить руки, как из-за угла возник Шумский со зверской физиономией. Совершенно неожиданно для Жени он кинулся на нее и обхватил руками. Она завизжала изо всех сил.
Недолгая борьба окончилась тем, что парочка повалилась на землю и скатилась в ближайший палисадник. Если бы схватку судил арбитр, он не успел бы сосчитать и до шестидесяти, когда оба подстраховщика, громко тормозя подошвами на повороте, влетели за угол. И тут же увидели лежащего на земле Шумского, из-под которого высовывались дрыгающиеся Женины ноги. Мартынов дико вскрикнул и, схватив Шумского за шиворот, рванул вверх.
— Сволочь! Негодяй! — закричал Веня Лаптев; когда насильника поставили на ноги и прислонили к стене дома.
Он бил его руками в живот и пританцовывал на месте.
— Вы что? Вы что? — испуганно спрашивал Илья, защищаясь всеми доступными способами. — Я хотел только поухаживать за хорошенькой девушкой! За что вы меня колотите? Я теряю свое достоинство!
— Еще нет, — процедил Мартынов, прижимая к себе обалдевшую Женю. — Но такой исход вполне вероятен.
— Где Ян Ярославский? — гневно сдвинув брови, спросила Женя, велев Лаптеву остановиться.
— Да вы что, очумели со своим Ярославским?! Я понятия не имею, куда подевался этот расфранченный индюк!
— Да?! Чего же ты на меня набросился, как только услышал всякие намеки?
— Какие, к черту, намеки? Мне плевать на них! А набросился я, потому что возжелал!
— Чего? — оторопело спросил Лаптев.
— Чего, чего? — передразнил его Шумский, гордо отбрасывая за плечи сальную прядь. — Женщину, вот чего.
— Это меня, что ли? — недоверчиво поинтересовалась Женя. — Возжелал меня?
— Кажется, я выразился достаточно ясно.
— Эй, отпусти его, — велела Женя Лаптеву. — Хватит его валтузить. Слышишь ведь, это было не нападение. Вернее, нападение, но с оправданной целью.
— И ты ему веришь?! — возмутился Мартынов, засовывая руки глубоко в карманы.
— А что? — гордо вздернув подбородок, спросила Женя. — Меня нельзя возжелать? Я косая или у меня на теле столько веснушек, что хочется наглухо зашить вырез на моем платье? Или у меня нет передних зубов и язык то и дело вываливается изо рта? Что со мной не так?
Мартынов, не ожидавший подобного наскока, растерянно молчал.
— Можно было просто сказать, что у вас есть мужчина, который только и ждет, чтобы дать вам прикурить, — обиженно сказал Шумский. — Даже двое мужчин.
— Что он имеет в виду? — поинтересовался Лаптев у Жени.
— Ничего особенного. Просто он начал заигрывание с зажигалки.
— Пожалуй, я пойду, — заявил Шумский. Голова его была гордо поднята, но походка не могла скрыть, что он трусит.
— Ты ему веришь? — снова спросил Мартынов у Лаптева.
— Ему верю я, — встряла Женя. — Ладно, вы пока тут обмозгуйте происшествие, а я вернусь в любимый киноклуб.
Она едва ли не вприпрыжку бросилась обратно. Шумский маячил уже где-то возле остановки, и Женя поняла, что сегодня они больше не увидятся. Впрочем, решить, хорошо это или плохо, она не успела, потому что, отворив дверь, услышала в глубине помещения громкий гул голосов и отдельные истеричные выкрики.
— Вдруг там очередное убийство? — трепеща, вслух подумала Женя, прибавляя шаг.
В помещении горели все лампы, а народ толпился вокруг диванчика, на котором корчилась бледная Нетушкина.
— Может, все-таки вызвать «Скорую»? — предложил Юханов, беспомощно оглядываясь.
— Не надо! — простонала «вдовушка», вцепившись побелевшими пальцами в края своей шляпы. — Сейчас все пройдет, и я уеду домой.
— Что она пила? — резко спросила Женя, и перед ней все сразу расступились. — Кофе или колу?
— Кофе, — поспешно ответила Ирма Гавриловна, которая с давних пор смотрела на Женю с определенной долей подобострастия — Я сама принесла ей чашечку.
— Это плохо, — констатировала Женя — В черный кофе можно подмешать что угодно, особенно в такой плохой, какой здесь подают Кстати, а где эта чашка?
— Кажется, вот она! — Эльза показала пальцем на почти полную чашечку кофе, стоявшую на бумажной салфетке.
— Я отпила только глоточек! — сообщила Нетушкина слабым голосом.
— Пахнет не хуже, чем обычное пойло, — вынесла приговор Женя, понюхав. — А почему вы не хотите вызвать врача?
— У меня нет страхового полиса! — простонала жертва предполагаемого отравления. — Кроме того, я боюсь врачей Мой отец был врачом, поэтому я знаю их методы, что называется, из первых рук. Мне бы немножко отлежаться!
— Знаете что? — неожиданно предложила Женя, повернувшись к Эльзе Унт — Вы ведь живете здесь поблизости? Давайте отведем вашу подругу к вам домой. Она часок полежит на диване, выпьет чашку чая с лимоном и отправится на электричку.
Даже если Эльзе эта мысль и не понравилась, она ничем не выдала своего неудовольствия. Наоборот, тотчас же просияла:
— Конечно, это отличная идея!
— А я вам помогу! — безапелляционно заявила Женя и схватила Нетушкину за вялую руку. — Обопритесь на меня! — велела она.
Никто даже возражать не осмелился, как будто Женя имела право на все, что взбредет ей в голову. «Интересно, почему все молчат? Или это моя новая внешность, или никому неохота связываться с прихворнувшей дамой, вечер с которой не обещает быть интересным». Эльза тоже приняла участие в транспортировке Нетушкиной. Она обняла ее за талию с другой стороны и всю дорогу заботливо спрашивала:
— Ну, как ты там? Ничего?
Вблизи от Нетушкиной пахло розовой водой и дешевой пудрой.
— Благодарю вас! — простонала «вдовушка», когда ее наконец доволокли до квартиры и свалили на диван.
— Сейчас я сделаю лекарство по рецепту моей бабушки, — пообещала Эльза. — Вода, мед и яблочный уксус. А вам чашечку чая, — обратилась она к Жене. — Если не возражаете, конечно.
«Еще бы я возражала! — подумала та. — Оказаться один на один с двумя подозреваемыми сразу!»
Пока хозяйка хлопотала на кухне, а Нетушкина вертелась с боку на бок, испытывая на прочность мягкую мебель, Женя быстро осмотрела комнату. На комоде, на трельяже, на стеллаже стояло множество фотографий, и везде была запечатлена одна и та же хорошенькая девочка с вьющимися волосами и огромными голубыми глазами, Если бы Женя снимала кино, она предложила бы ей роль Белоснежки или в крайнем случае Мальвины. Фотографии запечатлели ее взросление примерно лет до двенадцати.
— Это моя дочь Катенька, — пояснила Эльза, внося в комнату сервированный поднос. — Сама на нее налюбоваться не могу. Такой был очаровательный ребенок! Все мальчишки сходили по ней с ума. Сейчас ей уже двадцать четыре, она замужем. Муж у нее архитектор. Катенька говорит, его считают талантливым. Но я, если честно, не особенно ей верю. Пока что она идеализирует свой брак.
— Вы считаете, он бесперспективен? — спросила Женя просто для того, чтобы поддержать беседу. Больше всего ее интересовала обстановка, поэтому она продолжала шнырять глазами по сторонам.
— Брак или Катенькин муж?
— И тот, и другой.
— Бесперспективен брак : из-за того, что слишком хорош муж. — Эльза улыбнулась, как будто бы речь шла не о ее дочери, а о героине только что просмотренного фильма.
— Слишком хорош? — Женя так удивилась высказанной мысли, что перестала озираться и сосредоточилась на своей чашке.
— Чтобы брак сложился удачно для женщины, муж должен хоть в чем-то ей уступать: быть менее удачливым в карьере или менее красивым, нежели она. У Катеньки же муж — настоящая картинка. И на работе у него все на редкость успешно. Ну, впрочем, она сама выбрала свою участь.
Нетушкина, пришедшая в себя настолько, что смогла донести чашку до рта, не расплескав содержимого, жадно пила и хлюпала при этом. Жене хотелось придушить ее. «Я никогда не смогла бы работать в столовке, — подумала она с отвращением. — Только в дорогом ресторане. Там даже невоспитанные люди, напуганные количеством приборов и манерными официантами, начинают вести себя за столом пристойно».