– Да, конечно, он рассказал нам не все. Но было у них что-либо в то утро или нет, это уже не так важно.
– Ладно. Что дальше? О чем он еще вам поведал?
– Вениамин пытался ее спасти, но он же не медик, и единственное, что пришло ему в голову, это промыть ей желудок. Она задыхалась, а он заставлял ее пить: он открывал ей рот и вливал туда воду, потом пытался опрокинуть ее, как куклу, головой вниз, чтобы жидкость вытекла. Словом, он измучился, но результата так и не добился – она умерла у него на руках.
– Почему он не вызвал «Скорую»?!
– Я тоже спросил его об этом. Он ответил мне, что ему и в голову не могло прийти, что это смертельное отравление и она может умереть. Он подумал, что у нее… Подожди! Он так сказал: подумал, что она просто чем-то подавилась.
– Марк, когда люди чем-то давятся… я не думаю, что в этот момент им нужно что-то вливать в рот, да еще и в больших количествах! Когда-то мне рассказывали, что нужно делать, когда человек подавился. Встать за спиной у этого человека и положить свой кулак на его живот, вернее, чуть повыше, ниже грудной клетки, и вдавить кулак в живот – толчком вверх… Чтобы вылетело инородное тело. Кусок сала, к примеру.
– Почему именно кусок сала?
– Не знаю. Где-то я прочитала об этом, вот в памяти и осталось.
– Однако у тебя неплохие познания в этой области! Но меня удивляет сейчас знаешь что? Я-то знал, что Саша отравилась, а потому воспринимал рассказ Вениамина вполне естественно, мол, человек хотел сделать промывание. Но ему-то откуда было знать, что это отравление?! Тем более что он сказал мне – она, мол, чем-то подавилась. Хотя его тоже можно понять: он испугался, увидев ее. Вероятно, она задыхалась, у нее начинался отек гортани. Конечно, он мог броситься к телефону. Но на то, чтобы вызвать «Скорую», тоже требуется время! Вероятно, вид у Саши был такой, что требовалось действовать, и срочно. Нет, не думаю, что он хотел ее убить. У него же тоже был свой план! И ее смерть ему ничего бы не дала.
– Хорошо. Пусть так. А теперь представь, что все с самого начала выглядело не так. И Гарашин ему не звонил, и ничего такого, связанного с продолжением его романа с женой, он Вениамину не предлагал.
– То есть?!
– Переверни все на сто восемьдесят градусов, и ты получишь совершенно другую историю! Скажем, у Вениамина, напротив, были прекрасные отношения со своей нынешней женой, Валентиной Суровцевой. И они сговорились сначала сделать Сашу вдовой, а потом…
– Рита, ну и мысли у тебя!
– Но если мамаша могла увести жениха у собственной дочери, то чего же еще можно от нее ожидать? Как я могу относиться к подобной женщине? К тому же кто, как не она, получит все наследство?!
– Рита, тебя послушать – и выйдет, что каждый, знавший семью Гарашиных, может оказаться их убийцей!
– А что, разве не так? Смотри! Во-первых, Юрий Гарашин мог убить свою жену, равно как и она могла его укокошить. Во-вторых, убийцей мог быть Вениамин (мотив или план – его жены, это еще предстоит выяснить). В-третьих, Гарашина мог отравить любовник Саши – Иван Муравьев, по сговору с Сашей. В-четвертых, Гарашина могла отравить теща, а потом отправить на тот свет и собственную дочь. Суровцева могла надеть одежду дочери и прийти в офис! Шуба, берет – если бы мы могли найти еще один комплект похожей одежды, вместе с париком из светлых волос, – вот это было бы находкой! Но преступник (или преступница) все это хорошенько припрятал.
– Рита, господи, какое счастье, что ты не следователь прокуратуры, а художница! Иначе ты задержала бы половину города и кучу народа упекла в СИЗО!
– Лучше перестраховаться, чем прошляпить убийцу! – возмутилась Рита. – А ты-то сам кого подозреваешь?
– Локоткова, – нервно огрызнулся Марк. – Все, приехали! Здесь живет теща покойного Гарашина, она же – мать покойной Гарашиной, она же – жена Вениамина Зимина и – единственная наследница наших «мебельщиков».
– Марк, а если серьезно? Как теперь вычислить наследника? Ведь убили-то их обоих!
– Первым умер Гарашин, наследницей была его жена, поскольку он не успел оставить завещания. А поскольку погибла и сама Александра, стало быть, наследницей становится ее мать. Вот и весь расклад!
Валентину Суровцеву они нашли в ванной комнате. Тело ее было подвешено на бельевом шнуре, привязанном к трубе. Рита, пряча от Марка глаза и не желая менять свое мнение о покойнице, предавшей собственную дочь, подумала, что теперь наследником «мебельщиков» и всего имущества Суровцевой становится ее молодой муж – Вениамин.
17 декабря 20.. г.
Рита
Вымолив у Марка позволение побеседовать с Евгенией Максимовой, Рита на следующий день отправилась на улицу Рахова. Женя, предупрежденная звонком о ее визите, встретила ее холодным взглядом, и вообще, вела она себя с посетительницей крайне невежливо.
– Вы, собственно, кто будете?
– Помощник следователя, – покраснев, пробормотала Рита, держа наготове фальшивую, собственного изготовления, ксиву. – Вы позволите мне пройти?
– Да, проходите, – хмыкнула девица, пропуская ее в переднюю.
Рита, увидев ее, нисколько не удивилась желанию уже немолодого и не очень-то симпатичного мужчины сделать ее своей собственностью, привязать к себе – при помощи этой квартиры. Да, действительно, она была очень хороша, свежа, обладала великолепными природными данными. Одна кожа и волосы чего стоили!
Рита пыталась по выражению лица Жени понять, чтó она испытывает в данную минуту, о чем думает. Но отследила лишь одно – девушка встревожена и не расположена никому доверять.
– Я знаю, зачем вы пришли, – неожиданно заявила Женя, предлагая Рите сесть в глубокое кресло и устроившись напротив нее на диване. – Вы хотите посмотреть на нахальную девицу, отхватившую у Гарашина вот эту, – она обвела рукой в воздухе, – квартиру. Что ж, смотрите! Хотя я не понимаю, что в этом такого удивительного? Он полюбил меня и просто исполнил мое сокровенное желание. Я не скрывала от него, что не люблю его. Больше того, я постоянно говорила ему, что не доверяю ему и вообще очень плохо отношусь к мужчинам.
Рита слушала, не перебивая, понимая, что девушке хочется – и надо – выговориться, что именно сейчас она рассказывает о том, что у нее наболело, что мучает ее.
– Понимаю, что наш роман, если так можно назвать, конечно, наши отношения, постепенно разрушал брак Гарашина. Но это – его выбор. Вероятно, он уже не любил свою жену, раз решился жить со мной. Но это, я опять повторяю, он так решил! Я же не была уверена в том, что мы будем жить вместе. Вернее, все не так… Я не хотела жить с ним вместе. Я боялась этого! Боялась, что быт опошлит наши отношения.
– А какие у вас были отношения?
– Что? – Женя резко повернула голову к Рите и нахмурилась.
– Ничего особенного. Просто я спрашиваю: какие между вами были отношения? – повторила Рита.
– А как вы думаете, какие отношения могли быть между мной и влюбленным в меня мужчиной? Понятное дело, какие…
Бледные щечки Жени порозовели.
– А как на эту связь смотрела ваша мама?
Женя словно окаменела, но быстро взяла себя в руки и произнесла:
– Она не могла контролировать меня и тем более давать мне какие-либо советы. У нее у самой не все обстоит благополучно в личной жизни.
– До встречи с Гарашиным вы жили с мамой?
– Да. Можно сказать и так, но мы с мамой часто конфликтовали, и я иногда подолгу жила у своей подруги.
– Можно узнать имя вашей подруги?
– Это еще зачем?
Рита еще утром узнала номер школы, в которой училась Женя Максимова, а Локотков направился туда, чтобы встретиться с классной руководительницей Жени и задать ей вопросы, связанные с кругом общения девочки. Возможно, он уже сейчас знает фамилии ее подружек.
– Хорошо, не хотите – не говорите, мы же все равно узнаем.
– Но мне… мне нечего скрывать! Вы ведь ищете убийцу Юры, а при чем здесь я? Уж не хотите ли вы сказать, что подозреваете меня?! Но это, по меньшей мере, глупо!
Рита слушала ее, не перебивая. Ведь в этот момент Женя произносила вслух свои мысли, связанные с убийством ее любовника.
– Мне после его смерти, наоборот, стало плохо… Вернее… не знаю, как сказать! Может, вам покажется, что это ужасно, но Гарашин давал мне деньги, он все-все покупал мне, он любил меня, он мне ни в чем не отказывал! Да, конечно, спать с мужчиной, которого ты не любишь, не очень-то приятно, вернее, совсем неприятно, но все это можно было вытерпеть, понимаете?
– Нет, не понимаю, – проронила Рита, продолжая внимательно разглядывать Женю. Она никак не могла понять, что так настораживает ее в разговоре с этой девушкой. Что не так?
– Мы с мамой жили очень бедно, во всем себе отказывали. Это сейчас у нее появился нормальный мужчина, который обеспечивает нас обеих. Но до этого мы жили, повторяю, очень плохо, тяжело. Поэтому, когда в моей жизни появился Гарашин, я не могла не воспользоваться его чувствами ко мне. Вы думаете, мне его совсем не жалко? Конечно, жалко! Как бы ни относилась я к нему… фальшиво, все равно, я успела привязаться к нему.