Рите показалось, что Женя произносила заранее заученные и подсказанные ей кем-то фразы. Или она ошибается?
– Вы были знакомы с его женой, Александрой? – спросила она.
– Нет. Я даже не видела ее, ни разу.
– И даже не знаете, блондинка она или брюнетка?
– Понятия не имею. Да и зачем мне это нужно? Я понимаю, ее тоже убили, или… Возможно, она отравилась? Но я здесь ни при чем! Разве мало мужей изменяют своим женам? Вы зачем, вообще, пришли ко мне? Просто так, из любопытства?
Рита снова поймала себя на том, что Женя ведет себя как-то неестественно, и эта ее агрессия тоже абсолютно ничем не объясняется. Ведь Рита, по сути, еще не задала ей ни одного серьезного вопроса.
– Скажи, Женя, – она незаметно перешла на «ты», – как ты думаешь, кому была выгодна смерть Гарашина?
– Только его жене, – ответила она невозмутимо. – И, останься она в живых, я нисколько не сомневалась бы в том, что именно она отравила Юру! Но, поскольку и она сама умерла, я уж и не знаю – кто кого убил и зачем? Но ко мне эта история не имеет совершенно никакого отношения!
– Хорошо. Я понимаю, что своим визитом только расстроила тебя, заставила тебя понервничать… Ты уж извини, но у меня работа такая. Приходится задавать вопросы людям травмированным, можно сказать, жертвам. Просто мне хотелось понять, что вас связывало и какие… перспективы отношений между вами существовали. Он собирался на вас жениться?
– Да он спал и видел это! Он ни о чем другом и не мечтал! – Голос у Жени потеплел. – Иногда мне самой становилось не по себе, когда я понимала, что обманываю его, что я-то не собираюсь выходить за него замуж. Но, с другой стороны, если бы я вышла за него, у меня появилось бы много денег, мы бы с ним путешествовали. Я так мечтаю побывать в Париже, в Риме…
– Но, помимо путешествий, в браке есть и множество обязанностей. Ты вот, к примеру, умеешь готовить?
– Я? Да нет, конечно! Дома, когда я жила с мамой, готовила она, а когда мы встречались с Гарашиным, то он водил меня в рестораны!
Женя немного успокоилась и теперь рассказывала о своей прежней жизни увлеченно, эмоционально, как бы хвастаясь тем уровнем жизни, которого она достигла благодаря деньгам своего любовника.
– И как же ты теперь собираешься жить?
– Да как… Обыкновенно. Слава богу, квартира у меня теперь есть. Закончу школу, поступлю куда-нибудь, может, даже в медицинский!
– А как бы мне поговорить с твоей мамой?
– Только когда она приедет. Могу себе представить, какой это для нее будет шок!
– В смысле? Ты не сообщила ей о смерти Гарашина?
– Нет, конечно! Зачем я буду портить ей отдых?
– Ты серьезно?
И вновь от Жени повеяло холодом, и Рита поймала себя на мысли, что девушка повторяет чьи-то слова.
– Где сейчас твоя мама?
– В Турции. Она всегда зимой уезжает в теплые края. Хотела сначала отправиться в Египет, там потеплее, но потом они решили поехать в Турцию.
– У тебя есть ее телефон?
– Конечно! Вы можете связаться с ней, да только зачем? Неужели вы позвоните, представитесь помощником следователя прокуратуры и сообщите маме о смерти моего… друга? Что это изменит? Она только расстроится.
– И тем не менее…
– Хорошо, записывайте… – И Женя на память произнесла номер телефона. – Вы ей сейчас позвоните?
– Нет. Когда она мне понадобится. А может, и вообще не позвоню.
– Как-то это все странно… Но… делайте, что хотите!
– Когда должна вернуться твоя мама?
– Через три дня.
Как же Рите хотелось осмотреть квартиру, поискать шубу и берет!
– Женя, постарайся вспомнить последние дни жизни Гарашина, вдруг ты что-то и подскажешь мне? Может, ему кто-то звонил, угрожал или он сам рассказывал тебе что-нибудь такое, за что я смогу зацепиться?
– Я уже пытаюсь… Но так ничего и не вспомнила. Самое яркое событие в нашей с ним жизни – это покупка для меня квартиры. Если его и убили, подумалось мне, то сделать такое должна была его жена, узнав об этом. Вы хотя бы представляете, сколько денег он угрохал на эту квартиру и ремонт?! Мебель, все остальное? Кучу денег! Будь я следователем, я бы предположила, что случилось невероятное: жена убила мужа, а муж убил жену! Конечно, плохо так говорить о Юре, но он и сам упоминал о том, что жена ему мешает: просто так она не даст ему развода, непременно сделает что-нибудь такое… Словом, он боялся, что она будет ему мстить и эта месть отразится на мне. А потерять меня он не хотел, понимаете?
Рита рассталась с возлюбленной Гарашина с таким чувством, будто ее обманули, надули, провели, как если бы с ней говорила вовсе и не Женя Максимова, а некое подставное лицо.
«…И почему только я не попросила у нее паспорт?»
Из машины Рита позвонила Марку, продиктовала ему номер телефона матери Жени – Максимовой Марины Владимировны, попросила его проверить, на самом ли деле она в Турции, еще – когда она вылетела и когда вернется. Марк сказал, что это пустая трата времени, поскольку мать здесь вообще ни при чем. Она, как и ее дочь, в первую голову была заинтересована в том, чтобы Гарашин прожил подольше. Однако Марк пообещал выполнить просьбу Риты.
– И еще, Марк. Я проговорила с ней битый час, и у меня осталось такое ощущение, что мне морочат голову. Не пойму, в чем дело и что меня так напрягает в этой девчонке? Такое впечатление, что она говорит не свои слова, словно ее заставили все это выучить; равно, как и ее манера выражаться. Она то становится агрессивной, нападает на меня, словно совсем уж ничего не боится, хотя я же представилась помощником следователя прокуратуры… Нормальные люди обычно нервничают, когда к ним приходят представители органов. А тут… Словно она играла чью-то роль, понимаешь? Или же ее кто-то выдрессировал. А может, это была вообще не она?
– Ну, конечно, – весело отозвался Марк. – Это была ее сестра-близнец! Ты это хочешь сказать?
– Не смешно, – обиделась Рита. – Но ничего, я все равно скоро все пойму. Да, и еще. Ты сказал мне, что в квартире Гарашиных больше всего было отпечатков самих Гарашиных, их соседки Аллы Спиридоновой и Вениамина Зимина, так? Мне бы поподробнее – где и кто оставил отпечатки? К примеру, эта соседка… Кто она, чем занимается?
– Соседка как соседка. Это она обнаружила труп Александры. Домохозяйка.
– Ты можешь назвать номер ее квартиры?
– Конечно – это напротив квартиры Гарашиных. Поскольку площади большие, на этаже их всего две, так что не ошибешься.
Рита сидела в машине. По стеклам стекали крупные мокрые хлопья снега, воздух казался фиолетовым. Как раз такого тона, как и платье Татьяны Захаровой… Рита поймала себя на том, что после всего пережитого ей меньше всего хочется возвращаться в свой дом в Пристанном, где все ей станет напоминать о недавней смертельной опасности. И так будет продолжаться до тех пор, подумала она, пока Марк не найдет Татьяну. И еще она подумала: этот мокрый снег холодит не только стекло машины, но и ее сердце. Хорошо, что хотя бы мама с Фабиолой далеко от этого тонущего в снежной фиолетовой мгле города…
24
17 декабря 20.. г.
Рита
…Еще – ей хотелось помочь Марку, запутавшемуся в своих многочисленных делах и заботах; Марку, которого все считают таким «железным» и сильным и которого только она знает как человека ранимого, уязвимого, ответственного и очень, очень нежного. И только она, Рита, понимает, как он сейчас страдает, испытывая вину за свое прошлое, в котором он, по сути, и не виноват совсем. Ну, посоветовал он другу расстаться с нелюбимой девушкой. И что с того? Да мало ли мы даем советов своим друзьям-приятелям! И надо за это убивать? Понятное дело: просто так сложились обстоятельства, и, возможно, Кира сама была виновата в том, что ее отношения с Мишей сложились именно так, а не иначе. Судьба сводит людей – и разводит. Конечно, скорее всего, Мише не следовало вообще допускать близких отношений с Кирой, но они же решали этот вопрос оба, и Марк здесь ни при чем. Если бы Миша любил Киру, никакие советы друга не повлияли бы на его желание жить с ней вместе, связать с ней свою судьбу – как это и случилось с Мишей, когда он встретил Машу.
На Ритины размышления о Мише и его романе с глухонемой девушкой по имени Кира наслоилась картинка – Наташа (она же – Татьяна Захарова) качается на качелях… Марк ищет ее, а она ведь может и сейчас качаться на этих качелях. В любом случае в том, что она рассказывала Рите в Пристанном, мог присутствовать какой-то процент правды. Так, она упомянула имя известной балерины Нины Головко. И мама сказала, что она знает эту женщину, которая раньше работала в городском театре оперы и балета. Потом ее пригласили в Москву, но что-то у нее там, по всей вероятности, не заладилось, и она вернулась домой, вышла замуж за местного миллионера Жирнова и… Рита напряглась и вспомнила, что сказала об этом мама: «Вышла замуж за господина Жирнова, миллионера, между прочим; потом они разошлись, и теперь она живет одна, кстати говоря, тоже где-то на Волге, в собственном доме. Вроде бы она открыла хореографические классы в городе…» Вот так! Между этой Головко и Наташей (Рита не могла воспринимать свою «фиолетовую танцовщицу» как Татьяну Захарову) стоял некий мужчина по имени Федор.