На столике у кровати его ждал легкий завтрак. Прежде на этом этапе (во всех своих других возрождениях с самого первого) он ел, потом предавался по полной утренней программе занятиям любовью с горничной – он помнил ее со своего позднего детства, и она была первой женщиной, к которой он вожделел, а также одной из немногих, которую не смог отблагодарить. Однако на сей раз он отменил завтрак, нарастающий голод и появление горничной. Не собирался он проводить несколько следующих личных месяцев и в библиотеке замка, перечитывая книги, слушая музыку, смотря фильмы и записанные пьесы и оперы, наблюдая дискуссии воссозданных древних (или принимая в них участие), воссозданные исторические происшествия или виртуальные вымыслы.
Он представил себе древний телефон у своей кровати и поднял трубку.
– Але? – Голос был приятный и бесполый.
– Хватит, – сказал он.
Замок исчез – он даже еще и трубку не успел повесить.
До его похорон оставалось еще достаточно времени.
На этом этапе (как и все мертвые, высокого или низкого положения, Привилегированные или нет) он должен был получить окончательное свидетельство суда крипта, свирепо беспристрастного. Как сказано в пословице: крипт глубок, а душа человеческая мелка. И чем мельче была душа, тем меньшая ее часть сохранялась в базе данных как независимая сущность; лишенные собственных мнений, с коэффициентом самобытности, близким к нулю, растворялись почти полностью в океанических глубинах информационных потоков крипта, насыщенных предшествующим знанием; после этого оставалась лишь тонкая пленка воспоминаний и краткое описание точной формы их бренной оболочки, а избытки их существ уничтожались криптом, который не выносил никакого дублирования.
Если вдруг потребуется снова вызвать эту личность к жизни в мире базового уровня, то ее можно будет в точности воспроизвести по имеющейся в крипте базе данных мыслящих типов.
Считалось, что неизбежность такого приговора стимулировала людей к работе над собой в обществе, которое, казалось, вполне могло функционировать почти без какого-либо человеческого участия.
Сессину (даже не принадлежи он к Привилегированным), который на протяжении нескольких жизней усердно работал над собственным развитием, было гарантировано как практически, так и теоретически продолжение личностного существования в базе.
Даже если бы ему предстояла принудительная инкорпорация (а именно такая судьба со временем ждала всех малых мира сего), у него все равно хватило бы времени на то, что он задумал. Три дня в физической реальности до его похорон равнялись более чем восьмидесяти годам в ускоренной временной среде крипта. Времени достаточно, чтобы прожить еще одну жизнь после смерти, и вполне хватит, чтобы провести расследование причин убийства – если того пожелает умерший.
– Все данные со времени вашего убийства были, естественно, зафиксированы вашей биосистемой и переданы на записывающее устройство командирской машины и на компьютер. Компьютер был уничтожен вместе с машиной, когда ваш убийца принялся обстреливать из орудия камнехода транспорты конвоя, чем вызвал на себя ответный огонь. Что же касается записывающего устройства, то оно уцелело. Кроме того, поняв, что машина подвергается нападению, система передала свою функцию записи состояния на ближайшие машины конвоя, и эти распечатки совпадают с данными, имеющимися в самом записывающем устройстве. Таким образом, мы с высокой степенью вероятности можем допустить, что ваши последние воспоминания точны.
Конструкт главного крипт-юриста Аэрокосмического клана формировался таким образом, чтобы отвечать потребностям клиентов; в случае Сессина это означало, что крипт-юрист принял облик высокой, весьма привлекательной женщины, только вступившей в средний возраст. Длинные черные волосы убраны назад и связаны пучком, лицо почти без косметики, мужская одежда корпоративного стиля конца двадцатого века, говорит со спокойной уверенностью. Сессину это даже показалось забавным – именно такой образ идеально подходил для него и как слушатель, и как объект внимания. Ни вранья, ни лишних движений или жестов, ни ложного панибратства, ни жульничества, ни малейших попыток произвести впечатление или заискиваний. Учтено было и то, что он не умеет надолго сосредотачиваться и быстро начинает испытывать скуку – говорила женщина быстро. А в паузах он мог представлять ее раздетой (но поскольку она была самостоятельной сущностью в крипте, такая игра воображения приносила плоды ничуть не в большей мере, чем если бы они вдвоем были реальными людьми базовой реальности).
Он подумал, что конструкт мужского пола справился бы с задачей ничуть не хуже, но Сессину
– «Истина порождает ненависть». Настоящая криптография.
Конструкт позволил себе улыбнуться.
В базовой реальности с момента его смерти не прошло и пяти минут, и большую часть этого времени он был без сознания; набор данных, в которых была зашифрована его личность, перед активацией приводился в соответствие с тщательно и всесторонне проверенными данными со времени и места его убийства; остатки командирской машины, где были убиты он и остальной экипаж, все еще догорали на растрескавшемся полу Комнаты Южного Вулкана. Конвою еще предстояло соответствующим образом перегруппироваться после предательской атаки молодого лейтенанта. Содиректоры Сессина по Аэрокосмическому клану были срочно вызваны на виртуальное заседание, которое ожидалось через субъективные полчаса, а на заседание в базовой реальности в Атлантической башне – через реальные два часа (в субъективном выражении через два года и три месяца); тем временем связались с его женой, которая пока не ответила.
– Проследите путь закодированного послания. Как оно сумело попасть в защищенные военные сети?
– Это расследуется. Юридические согласования, все довольно сложно.
Сессину это было понятно. Военных будет не так-то легко убедить открыть свою базу данных для внешнего расследования.
– Я хочу запросить срочную аудиенцию у Адиджина.
– Вызываю дворец, королевские апартаменты… офис монарха… есть связь… кабинет личного секретаря его величества… вызов проходит… конструкт личного секретаря на линии в реальном времени. Заменить?
– Заменяйте.
Женщина исчезла, мгновенно превратившись в маленького худого человечка, облаченного в черный фрак, с длинной палкой в руке. Он обвел взглядом хранилище, встал, слегка кивнул головой, приветствуя Сессина, потом снова сел.
– Граф Сессин, – сказал он. – Король попросил меня передать вам, что он был потрясен, узнав о вашем убийстве. Он просил также выразить его глубочайшее сочувствие вам и тем, кто у вас остался. Еще он просил меня заверить вас, что будет сделано все возможное для искоренения ответственных за это грязное преступление.
– Спасибо. Я бы хотел как можно скорее получить аудиенцию у его величества.
– Его величество сможет уделить вам немного времени между другими встречами через двадцать реальных минут – приблизительно четыре месяца субъективных.
– Тогда я должен просить о срочной встрече.
– Я понимаю ваше потрясение, понимаю, что вы чувствуете, граф Сессин. Но его величество проводит сейчас важную встречу с представителями наступающих сил Часовни, обсуждаются условия мирного соглашения. Мы проинформировали его о вашей смерти, а он выразил вам соболезнования, о которых я только что сообщил. На это ушло все время, допустимое дипломатическим протоколом. Мы не можем больше прерывать переговоры с делегацией инженеров, не рискуя вызвать у них подозрения и не ставя под угрозу достижение соглашения.
Сессин задумался. Секретарь сидел, терпеливо улыбаясь ему. Взвешивая слова, Сессин заговорил снова.