Джон бросил на него настороженный взгляд.
— Конечно, — сказал он спокойным тоном, лицо его при этом выражало сдержанность.
Алек пытался найти нужные слова, но не смог, только чертыхнулся и вздохнул:
— Вы вольны, оставаться в Пенфорде столько, сколько пожелаете.
Джон выжидательно посмотрел на него и, помолчав, сказал:
— Я думаю, мне лучше уехать. Так будет… легче. Алек горько усмехнулся. Джон смотрел в сторону.
— Навряд ли станет легче, как бы вы ни поступили. Я сожалею, что перевернул вверх дном вашу жизнь.
— С этим ничего не поделаешь, — заметил его кузен, философски пожав плечами. — На самом деле я даже рад. Тетушка сама не своя от радости с тех пор, как узнала, что вы живы и возвращаетесь домой.
Алек чувствовал, как Пенфорд со всеми его обитателями наваливается на его плечи.
— Я не фермер, — сказал он, — и никогда не имел склонности к ведению хозяйства. Я пошел в армию, чтобы быть подальше от всего этого.
Ему было неприятно признаваться в собственной некомпетентности, но отрицать ее не было смысла. Джон вскоре сам убедится в этом, если до сих пор не убедился.
Что-то похожее на симпатию промелькнуло на лице кузена.
— Питт управится с хозяйством, если вы будете давать ему указания. Поместье Пенфорд у вас в крови. Не спешите отрицать это. Пенфорд — прекрасное владение с плодородной землей, хорошо поставленным хозяйством, не обремененное долгами. Фредди и ваш отец были очень ответственными людьми, и я верю, что вы станете таким же. — Он усмехнулся. — Вы ведь не любите отступать. Мы с Фредди восхищались вами, когда вы чуть было, не убили себя, добиваясь того, чего хотели.
Алек моргнул, потом вспомнил:
— Черная Бесс.
— Самое мерзкое животное, которое я когда-либо встречал. У меня до сих пор шрам на заднице от укуса этой чертовой лошади. А вы проскакали на ней отсюда до Марстона и обратно.
— Меня она тоже укусила — напомнил ему Алек. Джон фыркнул:
— Да, причем прежде, чем вы сели в седло. Но вы, ругая всех и вся, все-таки оседлали зверюгу. Фредди был уверен, что это будет стоить вам как минимум сломанной руки.
— Отец стегал меня так, что чуть не сломал себе руку. — Алек ухмыльнулся, но тут же посерьезнел.
Скачки на лошади, пусть и норовистой, нельзя сравнивать с управлением Пенфордом. Он расправил плечи, зная, что Джон прав относительно его решимости преуспеть, хотя подозревал, что со временем страсть к перемене мест станет одолевать его сильнее, чем прежде. По сути, он был странником, непоседой, любителем перемены мест, но на какое-то время ему предстоит усмирить свою натуру и исполнить долг перед семьей.
— Хорошо, пойдемте.
Финансовое положение хозяйства Тернеров стремительно ухудшалось. После удивительного посещения майора Хейза на них обрушился поток счетов. Самый крупный счет был за корм для лошадей. Том передал его Крессиде, боясь заглянуть ей в глаза, прекрасно сознавая, чем это им грозит.
— Он требует немедленной уплаты? — на всякий случай спросила она, надеясь, что сможет отсрочить платеж, хотя понимала, что, вряд ли что-нибудь получится. По другим счетам тоже надо было срочно платить. Том покачал головой, давая ей понять, что уже пытался договориться об отсрочке, но у него ничего не вышло.
Крессида вздохнула и приложила руку ко лбу. Ей следовало заняться этим уже давно.
— Том, отправляйтесь в город и продайте лошадей. Бабушке я все объясню.
Том кивнул и, опустив голову, пошел к дверям. Крессида надеялась, что ему дадут хорошую цену. Лошади были неплохие и достаточно упитанные, что подтверждал ее опустевший кошелек. Деньги, вырученные за них, могли бы в течение нескольких месяцев кормить все семейство.
Но вернулся Том с плохими новостями.
— Мне нужно поговорить с вами, — пробурчал он, тяжело шагая через холл.
Крессида пошла за ним, сердце у нее стучало.
— Что случилось? — спросила она, как только за ними закрылись двери отцовского кабинета.
Том сложил руки.
— Лошади взяты внаем.
На мгновение у нее перехватило дыхание. Так лошади не принадлежат им? Но нет, папа сказал…
— Как же так? — Она опустилась в единственное имевшееся в комнате кресло.
— Бикфорд показал мне бумагу. На ней подпись сержанта, все как положено. Лошади для экипажа взяты из его конюшни, уплачено за шесть месяцев.
— Папа сказал, что купил их, — сказала она, с трудом шевеля языком. Все это время они тратили последнее, чтобы накормить двух лошадей, которые даже им не принадлежали.
— Может быть, позже он выкупил их, а Бикфорд решил обмануть меня. — Том оглядел комнату. — Может быть, мы найдем купчую.
У нее замерло сердце. Как оно вообще не остановилось. Холодная черная яма разверзалась внутри ее.
— Не думаю, — прошептала она. — Я просмотрела все его бумаги, никакой купчей я не видела. Мне бы и в голову не пришло, что она должна быть.
Молчание было тягостным. Том присел перед ней на корточки и похлопал по руке:
— Ладно, не переживайте. Как-нибудь выкрутимся.
Крессида закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Что еще им оставалось, кроме как выкручиваться? Только вот она не знала как.
— Вы, по крайней мере, вернули ему лошадей? Не собирается ли мистер Бикфорд явиться сюда за деньгами, которые мы должны ему?
— Нет, он сказал, что ему было уплачено вперед. Наверное, ваш отец не хотел, чтобы люди знали, что лошади не его.
В этом не было ничего удивительного. Крессида с горечью думала о том, что их отец загордился, захотел иметь собственный экипаж и своих лошадей. Как он смеялся, когда она спросила его, сколько это стоит, и заявил, что теперь у них есть средства и он собирается жить вот так. Никому не удавалось переубедить ее отца, если он страстно желал чего-то. Несколько раз она пыталась — совершенно напрасно. Но интересно, что его энтузиазм заражал и других, люди верили его обещаниям, считали, что он дает их не на пустом месте. Крессида призналась себе самой: ей, может быть, даже в большей степени, чем остальным, хотелось верить, что отец вернулся с войны с немалыми деньгами и хорошими связями и что он в состоянии снять с них груз бесконечной экономии.
Оказывается, все не так. Она провела руками по лицу и попыталась поразмышлять.
— Нам все равно придется вернуть их. Может быть, мистер Бикфорд отдаст часть денег, которые уплатил отец. Тогда мы хоть сэкономим на корме.
Том кивнул и вышел.
После его ухода Крессида несколько минут продолжала сидеть в кресле, почти парализованная тяжестью обрушившихся на них проблем. Они не получат денег за лошадей. Приближался срок платы за аренду. Они потеряли нескольких овец. На огород, из-за долгой иссушающей жары, плохая надежда. Они оказались в худшем положении, чем в самые трудные дни в Портсмуте, а от отца ни слуху, ни духу. «Где ты, папа, черт возьми?..»
Крессида нехотя поднялась. Отчаянное положение требовало принятия срочных мер. Она попыталась решать проблему продажей всех новых вещей, которые накупил отец. К сожалению, он так много покупал в долг, что она не могла выручить много денег. Выбор у нее был невелик. Еще несколько недель у них будет лошадь. За это время они успеют избавиться от всего, что можно продать, оставив самое необходимое, и подыскать какое-нибудь жилье. О том, чтобы возвратиться в Портсмут, не могло быть и речи, слишком далеко. Крессида скучала по морю, но и Марстон неплохой город. У них с Калли здесь появились друзья. Однако…
Она с трудом поднялась наверх, где столкнулась с Калли, которая выходила с подносом из бабушкиной комнаты. Калли приложила палец к губам и закрыла за собой дверь.
— Она почти не ела. — Крессида с испугом заметила, что рагу в миске почти не тронуто. Бабушка с каждым днем все больше слабела.
Калли закусила губу.
— Я старалась, но она сказала, что не голодна. Она только выпила чаю.
Еще одна беда. Крессида вздохнула.
— Попозже я испеку лепешки. Может быть, это возбудит ее аппетит.
— Может быть.
Но в их словах не было уверенности.
— У нас еще одна проблема. — Лицо Калли стало еще мрачнее, она отставила поднос и прошла за Крессидой в ее спальню. — Лошади, как оказалось, не наши.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Папа взял их напрокат. Он не купил их. Калли открыла рот.
— Но это значит… Ох, дорогая.
— Да, дорогая, — мрачно повторила Крессида. — Я сказала Тому, чтобы он вернул их хозяину. Так нам, по крайней мере, не придется кормить их. Но что же нам делать?
Калли опустилась в кресло, задумалась, сморщила лоб.
— Я не знаю, — пролепетала она. — Неужели ничего не осталось?
— Совсем немного. — Крессида присела на край кровати. Сестры молча смотрели друг на друга. Им было все понятно без слов. — Мы не можем оставаться здесь, — сказала она, наконец.
— Куда же нам деваться? — Калли вскочила, издав звук, похожий на истеричный смех. — Считалось, что здесь будет наш дом, причем, как сказал папа, лучше, чем в Портсмуте. Удобный и надежный. Когда кончается аренда?