– Спасибо, Джорджио. Скажи Ассунте, пусть принесет нам кофе и маленькое печенье с изюмом. И может, Бернардина приготовит нам миндальный пирог?
«Проявляю гостеприимство, когда хочу с криком убежать отсюда?» – думала Элли.
Затем, пытаясь вернуть самообладание, она спустилась в гостиную, чтобы встретиться с кузиной, которая в одну беспокойную ночь разрушила всю ее жизнь.
Глава 7
Одного взгляда на Сильвию хватило, чтобы понять: кузина приехала не для того, чтобы извиняться. Она стояла посреди комнаты в темно-красном шелковом платье, подчеркивающем каждый изгиб фигуры, и, прищурившись, изучала комнату.
– Ты очень хорошо постаралась, дорогая, – окинув старую юбку и белую блузку Элли ироническим взглядом, сказала Сильвия. – Как странно иногда все складывается. – Она подошла к камину, рассматривая герб, выбитый в камне. – Я впервые здесь. Ты знаешь об этом?
– Нет, не знаю, – тихо ответила Элли.
Сильвия тряхнула головой, и ее волосы взметнулись блестящей волной.
– Я несколько раз пыталась убедить Анджело привезти меня сюда, но он всегда находил причины не делать этого.
– Понятно. – Элли вскинула подбородок. – А какова причина твоего визита?
Сильвия развела руками:
– А она мне нужна, чтобы повидаться со своей кузиной? – Она помолчала. – Я не посылала тебе свадебный подарок… Но что можно подарить тому, кто, считай, выиграл главный приз в лотерею? Очень умно с твоей стороны. – Она подошла к дивану и села, положив ногу на ногу. – Или нет? Может, это все идея старой ведьмы, его бабушки, и ее дочки, той самой Лучино? Один Бог ведает, как годами они пытались заставить Анджело жениться. Неужели я предоставила им шанс провернуть это? – Она резко засмеялась. – Какая ирония!
Элли сделала шаг к ней:
– Сильвия, как ты могла так поступить?
– А почему нет? – Глаза Сильвии вспыхнули. – Он думал, я позволю так просто отбросить себя в сторону, будто уже ничего для него не значу? Никто со мной так не обращался! Никогда! Я знала, как важна его сделка с дядей Чезаре и как ужасен будет провал. Но я решила преподать ему урок. Знала, что могу заставить его хотеть меня и он не сможет устоять…
– Я говорю – как ты могла вовлечь меня во все это?
Сильвия небрежно пожала плечами:
– Потому что знала: ты – последняя на свете девушка, которую Анджело посчитает симпатичной. Когда он окажется в твоей комнате, будет выглядеть и чувствовать себя дураком. Это идеальный завершающий штрих.
Элли отвернулась.
– Ты сошла с ума, – сдавленно произнесла она.
– Анджело заставил меня страдать, – горько бросила Сильвия. – Я хотела, чтобы страдал и он. Чтобы понял, что он потерял, прекратив наш роман.
– Но ваш роман не мог больше продолжаться, – возразила Элли. – Что бы случилось, если бы о нем узнал Эрнесто?
– Он бы развелся со мной, и я бы смогла выйти замуж за Анджело. Наверняка сейчас он жаждет жизни со мной, которую так опрометчиво отринул вместе с нашим счастьем.
Счастье? Элли не верила своим ушам. Какое счастье можно построить на столь эгоистичном поведении? Превращая в мучение жизнь других?
Она глубоко вдохнула:
– Если это все, то ты должна уйти.
– А где твое чудесное гостеприимство? – Сильвия звонко рассмеялась. – Я, пожалуй, останусь ненадолго, чтобы мы могли поболтать, как женщина с женщиной. – Она понизила голос: – Мне до ужаса интересно, как тебе замужняя жизнь? Анджело воплощает все твои одинокие фантазии? – Она насмешливо взглянула на отпрянувшую от нее Элли. – Ты явно не выглядишь восторженной.
– Думай что хочешь! – Элли вскинула голову. – Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с… – Она помедлила. Она не могла сказать «Анджело», потому что никогда не называла его по имени. И точно уж не могла назвать его при Сильвии графом Манзини. Поэтому она выбрала «моим мужем» – хотя это определение тоже было не совсем верным, что вызвало в ее душе неожиданную боль.
Элли была рада, что Анджело не вернется в Востранто до завтрашнего вечера. Оставалось только представлять, как он встретил бы свою бывшую любовницу, удобно расположившуюся в его гостиной.
Она почувствовала некоторое облегчение, когда стук в дверь возвестил об Ассунте с сервировочным столиком, на котором стоял кофейник и различное печенье, пироги и пирожные.
– Бог мой, – вновь раздался мелодичный смех Сильвии. – Как вкусно! Меня сегодня балуют.
«Ты всегда была избалованной, – хотелось сказать Элли. – С самого детства, как считала бабушка Виктория. Ребенок, которого навестили только добрые феи и одарили красотой, обаянием и безоговорочной любовью окружающих. Заставив тебя верить, что ты можешь получить все, что угодно, и жить только ради себя. И что бы ты ни натворила, тебя всегда прощали. Я тоже попалась на твою удочку и все эти годы шла у тебя на поводу. Может, поэтому бабушка оставила домик в Порто-Веккио мне? Потому что знала: однажды ты сделаешь что-то, после чего мне потребуется убежище».
Вслух же Элли сказала другое:
– Ассунта, позаботься и о водителе синьоры.
– О, я приехала сама, – сообщила ей Сильвия, пожимая плечами. – Как и всегда. – Она улыбнулась экономке. – А вы – та самая чудесная Ассунта? Граф Манзини мне столько о вас рассказывал!
Ассунта склонила голову, вежливо и недоверчиво одновременно, и вышла, оставив Розарию наливать кофе в изящные чашечки из тонкого фарфора и расставлять тарелочки с лакомствами, давая Сильвии возможность попереживать над калорийностью сладостей.
– Мне нужно следить за своей фигурой ради Эрнесто, – вздохнула она. – Женщина должна стараться быть во всем лучшей для своего мужа, не так ли, Елена? – Кузина окинула пренебрежительным взглядом одежду Элли, особенно ее убранные в простой хвост волосы.
«Не думаю, что Анджело важно, умираю я с голоду или ем до отвала», – думала Элли, подавив вздох и специально выбрав пирожное со взбитым кремом.
Даже когда Розария ушла и кузины остались одни, никаких вопросов о браке Элли, к счастью, не последовало. Сильвия начала рассказывать о себе: на каких вечеринках она была, какие премьеры фильмов посетила, где открылся новый бутик, появился новый парикмахер…
– Так жаль, что ты редко бываешь в Риме, дорогая. Я показала бы тебе новый мир. – Сильвия изящно вытерла крошки миндального пирога с пальцев и положила льняную салфетку обратно. – Но сейчас ты можешь показать мне свой мир, – добавила она, слегка улыбаясь. – Итак, подробная экскурсия по дому, пожалуйста! – Она улыбнулась и добавила: – Включая конечно же спальни.
Элли аккуратно поставила чашку на блюдце, подавляя растущий внутри вопль.
– Я позову Ассунту. Она знает о доме гораздо больше, чем я, – тихо ответила она.
Сильвия надула губки:
– Как хочешь, но я бы с удовольствием послушала тебя, хозяйку всего этого великолепия. И его владельца тоже. – Она тряхнула головой, вставая, и легким движением поправила платье на бедрах. – Элла-Белла, маленькая мышка. Кто бы мог подумать?…
Он все не мог поверить в то, что сделал. Это поразительно, невозможно! Не потерял ли он рассудок?
Потому что все распоряжения были отданы. Тщательно подобранные цветы доставлены утром. Обед в известном ресторане дорогого отеля, кофе, поданный в номер на первом этаже, когда обед завершился.
Анджело разговаривал с ней, улыбался, ласкал ее глазами, наблюдал, как раскрылись ее губы, когда легкий румянец первого желания окрасил щеки.
«Красивая, сексуальная и даже больше, чем просто жаждущая меня», – думал он с удовольствием. Тот самый отдых, в котором он нуждался после долгих часов работы над проектом «Галантаны», и отличное завершение недельного воздержания.
Анджело так и не смог понять, когда зародилась мысль, что ничего не произойдет. Не понимал, когда и почему он принял это решение. Он лишь знал: когда обед завершится, за ним не последует сладкая близость на шелковых простынях в сопровождении отличного бренди. Он извинится и уедет. С сожалением, но уедет.
Анджело видел ее удивление, неверие в то, что обещанное соблазнение не состоится, но гордость спасла ее и его тоже. Но даже после этого Анджело вышел в дневной жар, проклиная себя.
Он сообщил секретарю, что не вернется в офис. Конечно, он мог отправиться к себе в квартиру, принять прохладный душ. Но по каким-то причинам он уже держал путь к Востранто.
«Теперь я знаю, что сошел с ума, – с горечью подумал Анджело. – Какой прием меня там ждет?»
Он съехал на обочину и заглушил мотор, мрачно уставившись в лобовое стекло. Перед глазами предстала девушка, бледная и напряженная, ее губы не улыбались, а глаза беспокойно избегали его взгляда. Так было всегда, когда они были вместе после свадьбы. Правда состояла в том, что он совершенно не знал, как улучшить несчастливые отношения между ними.