На нем были шорты цвета хаки, сандалии, темные очки.
– Я подумала, что могу поплавать, – хрипло ответила она.
– Я тоже. Ждал только тебя.
– А если бы я не пришла?
Он пожал плечами, и Элли старалась не смотреть, как играют мышцы под его загорелой кожей.
– Тогда бы я нашел тебя.
Он уже расстелил полотенце на берегу, и Элли положила свое рядом, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
– Не надо бояться, – нежно сказал он.
– Я не понимаю, что происходит. Почему ты это делаешь, помня, что я тебе рассказала?
– Ты сказала мне кое-что, но явно не все.
– Все, что можно было. – Элли закусила губу.
Чувствуя непонятную уверенность, она сняла шорты и рубашку и поймала одобрение в его взгляде.
Лука взял ее за руку и пошел к воде, в которую они оба влетели со смехом и брызгами.
Элли задохнулась от холода воды, но Лука держал ее, уводя вперед.
Когда его загорелое тело рассекло волны, она нырнула за ним, чувствуя, как холод перерастает в радость.
Она не плавала несколько месяцев, и вся грусть и неуверенность прошедших недель уходили от нее, оставляя ее бодрой и сильной.
Начав уставать, Элли повернула назад, где Лука уже ждал ее.
– Ты очень хорошо плаваешь. Где ты училась?
– Здесь. Отец научил меня, когда мы приезжали к бабушке.
– Ты часто гостила здесь?
– При каждой возможности. Нам все так нравилось! Другая дочь бабушки Виктории, моя тетя, и ее семья были не в таком восторге.
– Жаль, что ты приезжаешь сюда одна.
Элли поплыла к берегу.
– Я очень счастлива одна.
– Такая жизнерадостная женщина не может предпочитать одиночество.
Выйдя из воды, Элли быстро пошла по берегу, слыша, как за ней идет Лука. В конце пляжа был душ. Войдя в кабину, она потянулась к крану, но ее руку накрыла его рука, и Лука притянул ее к себе.
– Нет, пожалуйста, ты не должен! Это неправильно…
– Ты опять напоминаешь мне о своем замужестве, Хелен? О том, что ты принадлежишь другому мужчине? Хочешь, чтобы вместо меня здесь стоял он, твой муж?
Ее «нет» теперь означало подтверждение, а не отрицание. Лука включил воду, стоя под водой вместе с ней. Она чувствовала запах соли на его коже. Слышала стук его сердца.
Элли прижалась к нему, ее ноги дрожали.
Когда поток воды прекратился, он приподнял ее подбородок и сказал:
– Я повторю еще раз: тебе нечего бояться. Я обещаю.
И отпустил ее.
Дойдя до своих вещей, Элли достала из сумки крем. Опершись на локоть, Лука пристально наблюдал, как она не спеша намазывает стройные ноги, руки, живот и, аккуратно спустив лямки, – плечи и ямку между грудей.
– Почему ты смотришь на меня? – затаив дыхание, спросила она.
– Ты знаешь почему. – Улыбаясь, он взял у нее крем. – Поэтому нет смысла играть. Позволь мне намазать твою спину.
Она перевернулась на живот, спрятав лицо в полотенце. Тело словно окаменело, а руки сжались в кулаки.
Лука начал с ее плеч. Прикосновение его было нежным, как она и надеялась, а может, боялась. Пока он втирал крем в ее разгоряченную кожу, Элли понемногу расслаблялась, ее пальцы разжимались.
Его руки опускались ниже, и Элли инстинктивно дернулась, когда он расстегнул верхнюю часть купальника:
– Нет, пожалуйста.
– Ты хочешь, чтобы на спине осталась белая полоса? – мягко спросил он и продолжил втирать крем.
Ответа на этот вопрос не было. Его прикосновения лишали ее дыхания, так что Элли не смогла бы сказать и слова. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям.
Он неторопливо намазал ей спину и остановился в дюйме от линии, где начинались плавки.
– Теперь ты не обгоришь.
Но она уже горела. Каждая клеточка, косточка, капля крови в ее изголодавшемся теле ожила, давно подавляемый голод требовал насыщения, удовлетворения, которое раньше существовало только в ее воображении. Она так старалась жить без этого, стараясь терпеть те короткие несчастливые встречи на брачном ложе. Потом терпеть стало невозможно, и ее сердце чуть не разбилось…
– Спасибо, – изменившимся голосом пробормотала она.
– Не стоит, – ответил Лука, и она ощутила легкое прикосновение губ на шее, а потом он растянулся на своем полотенце.
Она притворилась, будто дремлет, закрыла глаза и дышала спокойно, но ее тело бодрствовало в сладкой агонии, которую вызвали в ней его прикосновения.
Не хотел ли он соблазнить ее еще каких-то сорок часов назад, увидев в траттории? Он даже и не скрывал этого. А чем больше она отвергала его, тем более упрямо он шел к цели.
«Я не должна была позволить этому начаться, – в отчаянии думала Элли. – Надо было уйти, пока у меня был шанс…»
Она молча лежала в нескольких дюймах от него. Протяни руку – и она смогла бы коснуться его.
Лука был абсолютной противоположностью мужа, которого она оставила, но такой же загадкой. Его мотивы невозможно объяснить. Чувства, которые он так легко пробудил в ней – желание, чтобы тебя коснулись, чтобы тобою обладали, – приведут лишь к катастрофе, и он не окажет помощи…
Лука коснулся ее плеча, и Элли, застигнутая врасплох, перекатилась на спину, забыв, что ее купальник расстегнут.
Краска залила ее тело, и она быстро прикрыла грудь руками, но Лука молча взял лифчик и подал ей.
Когда она была снова одета, он, посмотрев на небо, сказал:
– Становится все жарче. Предлагаю пообедать.
Она вдохнула, чтобы вежливо, но решительно отказаться и тем самым доказать ему, что он впустую тратит время, но услышала совсем другие слова:
– Да, хорошая мысль.
* * *
Они выбрали бар и, устроившись под полосатым тентом, заказали жаренные на гриле креветки, рисовый салат, свежий хлеб и холодное местное пиво. Было вкусно и легко.
Лука спрашивал о ее пристрастиях в музыке, книгах, театре. Смешил циничными комментариями о политической ситуации, интересовался ее мнением о всемирной экономике и климатических изменениях и избегал вопросов, на которые она не смогла бы ответить.
Элли постоянно чувствовала его взгляд на себе, улыбающийся, изучающий и всегда пристальный. Она рассмотрела гордые линии его носа и скул. Она смотрела на него словно очарованная, чувствуя, как внутри ее разгорается запретное желание.
И когда обед был закончен, счет оплачен, а Лука встал и мягко произнес: «Хелен, думаю, настало время для сиесты», – она послушно подала ему руку и пошла с ним в «Каза Бьянка». В свое убежище. В свое секретное место, которое она ни с кем не делила. До сегодняшнего дня.
Ее руки дрожали, пока она пыталась открыть дверь, и Лука взял у нее ключи и отпер дверь, поднял Элли и перенес через порог, как будто она была невестой.
Они лежали вместе на кровати, нежась в золотых лучах солнца, пробивающихся сквозь прикрытое окно. То немногое, что было на них надето сегодня, было разбросано по комнате, когда Лука между поцелуями раздевал ее и себя.
Он прижал Элли к себе, его поцелуи стали глубже, язык переплетался с ее, врываясь в сладость рта с чувственной жадностью. Ее тело отвечало ему, она сжимала его плечи, гладила шею, проводила по волосам. Она изучала каждый изгиб его тела, не в силах насытиться им даже сейчас, словно ожидание всей ее жизни наконец-то закончилось.
Элли знала: какая бы боль ни ждала ее, пути назад нет.
Его руки опускались все ниже, пальцами дразня ее грудь. Он коснулся сосков губами, и Элли вздохнула от удовольствия.
Она и не знала, что ее тело может петь под медленными, томными прикосновениями мужских рук и губ…
Но никто прежде и не касался ее так, не шептал слов желания.
Ее бедра никогда не раскрывались, как сейчас, встречая возбужденную, разгоряченную плоть ее возлюбленного. Она коснулась его, чувствуя, как все его тело дрожит в ответ, понимая, что он тоже этого хочет.
Слишком поздно было напоминать, что этот восторг недолог, что у них нет никакого будущего…
Его прикосновения стали настойчивее, унося ее в страну ощущений, держа ее на грани, чтобы отпустить в сладкую агонию. Элли чувствовала, как ее мышцы сжимаются и расслабляются вокруг него. Слышала, как он стонет от удовольствия, от великолепного, слаженного взаимодействия их тел. Она прижималась к его покрытому потом телу, впиваясь в его губы поцелуем.
«Мне и не снилось… – Единственная мысль блуждала в ее голове. – Мне и не снилось…»
Но это был не сон. Это была красивая яркая реальность, неизбежная, как и ее следующий вдох.
Глава 11
Когда мир наконец перестал вращаться, Элли поняла, что лежит в его объятиях, положив голову ему на грудь, а он отодвигает влажные прядки с ее лба.
Он почувствовал ее напряжение и мягко спросил: