— Что?
— Твоя мать смирилась с твоим бегством, Шелли. — Его улыбка была почти ласковой. — Все матери так поступают — когда начинают сознавать, что им не дано самим устроить жизнь детей.
— Откуда ты это знаешь?
— Знаю. Она сама мне сказала.
— Правда?
Он кивнул.
— Да, это правда.
— О-о. — Ей как будто стало чуть легче. — Все равно мне очень жаль, что все так вышло.
Дрю усмехнулся.
— Мне тоже.
— Я должна была…
— Тсс! — Он повернул голову, и свет свечи по-новому осветил его черты. — Сожалея о сделанном, мы ничего не в силах изменить. Нам придется иметь дело с тем, что случилось на самом деле.
— Ох, Дрю!
Он задумчиво поглядел на Шелли и сказал только:
— Ешь суп.
Дрю не произнес больше ни слова, пока Шелли сосредоточенно ела с видом человека, только что узнавшего, что такое голод. Именно сейчас ей действительно необходимо было поесть.
Все годы он воображал себе возможные варианты их встречи. Если он увидит ее снова. Он не мог полагаться на эти смутные прогнозы — несмотря на свои глубокие чувства, несмотря на слова, сказанные ему матерью. Он предпочел бы абсолютное равнодушие, но даже в самые горькие минуты знал, что это нереально.
Его воображение рисовало ему Шелли с итальянцем и по меньшей мере с одним ребенком. Идиллические отношения — в том смысле, в каком отношения других людей всегда кажутся идиллическими. Крушение надежд, уязвленная гордость — годы спустя все это стало восприниматься как опыт.
И все же жизнь сложнее. Что-то дрогнуло у него внутри, когда сегодня на пляже он увидел, что на ее пальце нет кольца. Было ли это просто похотью? Или он был распален разлукой и тем фактом, что ее тело никогда не принадлежало ему так, как рисовалось ему в грезах на протяжении долгих лет?
— О, как хорошо!
Она доела суп, отложила ложку и посмотрела на Дрю с сияющим лицом. Ей можно было бы сейчас дать лет шестнадцать. Или семнадцать…
— Ты к супу даже не притронулся, — заметила Шелли.
— Да.
Он потерял аппетит. Точнее, аппетит именно этого рода. Другой — куда более острый и требующий утоления — вставал в нем подобно штормовому валу.
— Расскажи про Милмут, — попросила Шелли. Все что угодно, лишь бы отвлечь его, лишь бы он не таращился на нее. Дело в том, что ее неотвратимо тянуло оттолкнуть стул, схватить Дрю за руку, рывком поднять и… — Он… э… изменился?
Дрю улыбнулся.
— Это отвлекающий маневр?
— Это называется — занимать собеседника!
Она была раздосадована его проницательностью.
А не заниматься любовью, мрачно подумал он. Но если они с Шелли сейчас станут близки физически, никто не назовет это «актом любви». После всего, что произошло. Это будет жаркий, страстный, может быть, потрясающий секс. Вот так.
— Ну, у нас появился хороший центральный универмаг. Много людей искусства толчется здесь…
— В Милмуте? — поразилась Шелли.
— Угу. На месте старой пекарни теперь студня, зимой там работают мастерские. Можно делать украшения или учиться рисовать. Там есть очень неплохой вегетарианский ресторан — их теперь у нас несколько. Конечно, плохо то, что цены на жилье растут. Но, похоже, люди предпочитают жить подальше от городской толчеи.
— И едут в Милмут? — снова удивилась Шелли.
— А почему бы и нет? Кстати: ты слышала, что Джефф продал автосалон?
Шелли покачала головой.
— Перед отъездом я была у Джеффа в черных списках. Чем он сейчас занимается?
— Ты не поверишь, но он купил ферму.
— Джефф? — Шелли хихикнула. — Вот это номер!
— И очень удачный, судя по всему.
Дрю посмотрел на лицо Шелли в свете свечи и испытал странное чувство покоя.
— Значит, Милмут идет в гору?
Он кивнул.
— Ясно почему. Расположение исключительное — у самого моря, и жизнь у нас относительно недорогая.
— Вот потому-то и я здесь, — задумчиво произнесла Шелли.
Дрю рассмеялся.
— Шелли, неужели я совсем не в счет?
— Ни в коем случае! Из-за тебя я едва не раздумала возвращаться, — откровенно призналась Шелли и удивилась его улыбке.
Когда принесли рыбу, он наконец принял участие в ужине, но затем пил только кофе, тогда как Шелли быстро расправилась со своим шоколадным муссом.
— Итак, когда ты принимаешь решение, то уже идешь до конца, так? — негромко спросил Дрю.
Шелли всмотрелась в его лицо, надеясь найти скрытый смысл в его словах, но ничего не обнаружила и поняла тогда, что вечер прошел как один приятный миг. Если не считать самого начала, они не обменивались взаимными упреками и не занимались тяжелым выяснением отношений. Слава богу. Для Шелли это было бы слишком — учитывая все прочее.
— Хочешь кофе?
Шелли зевнула. По правде говоря, ужин, конечно, утолил волчий голод, но кроме того, отвлек се. Ей было куда легче опустить голову и воздать должное супу и этой прекрасно приготовленной рыбе, чем смотреть все время в синие глаза, которые изучали ее. А съела она столько, что набрала, по се собственным расчетам, фунтов десять! Она знала, что теперь ей будет стоить труда даже пройти вверх по лестнице.
— Я вижу, тебе пора в постель, — прошептал Дрю.
Наверное, неудачно он выбрал слова, так как в них послышался явственный сексуальный намек.
Шелли разъярилась.
— Выходит, ты полагаешь, что за ужин в модном ресторане, доставшийся тебе со скидкой, я сразу рухну с тобой в постель?
Она вложила в эти слова больше, чем намеревалась, а может быть, в общем гуле ресторана наступило всего лишь случайное секундное затишье. Во всяком случае, в зале стало тихо, и Шелли ощутила на себе взгляды всех присутствующих — за исключением тех немногих, у кого достало деликатности не повернуть головы.
Теперь Дрю холодно смотрел на нее.
— Мне такой modus operandi
непривычен. Возможно, он в твоем духе. В конце концов, разве не нечто подобное случилось с тобой три года назад? Вот только ему не понадобилось даже кормить тебя!
Она посмотрела на него с вызовом, игнорируя чужие заинтересованные взгляды.
— Нельзя мне было соглашаться ужинать с тобой! Ты сказал, что хочешь побыть со мной на равных! Это означало, что таким образом ты присвоил себе право оскорблять меня? — Она достала сумочку и, стараясь умерить яростный блеск в глазах, взглядом подозвала официанта. — Будьте любезны наш счет.
— Это еще что такое? — проскрежетал Дрю.
— А ты как думал? Плачу свою долю. — Она извлекла две мятые банкноты. — И никто никому ничего не должен!
Подошедший официант с некоторым удивлением произнес:
— Но обычно мистер Гловер остается…
Вот оно! Шелли сама испугалась своей реакции, но ей не удалось удержаться от того, чтобы не швырнуть банкноты на стол и не спросить, подавшись вперед:
— Значит, так? Скольких же женщин за неделю вы сюда приводите, мистер Гловер?
Дрю рассмеялся неожиданно весело.
— А ты-то здесь при чем, котенок?
Шелли угрюмо насупилась.
— Между прочим, ты за весь вечер ни слова не сказал о себе. Если нам следовало объясняться загадками, то ты справился блестяще!
Он улыбнулся.
— О чем же я должен рассказать?
— Ну, для начала: где ты живешь?
Последовало молчание. Дрю давно ожидал, когда же она задаст этот вопрос.
— В бывшем доме береговой охраны.
Рот Шелли открылся. Ведь этот дом должен был стать их домом!
— Значит, ты пошел до конца и купил его?
Дрю поднял брови.
— Ну конечно. Я этого давно хотел. Или ты полагала, что горе мое так велико, что я не смогу жить там нормальной жизнью? Что там меня сведут с ума воспоминания о тебе?
Шелли понимала, что ведет себя неразумно, но у нее не было никакой возможности удержаться от вопросов, на которые, вероятнее всего, она получит невообразимо ужасные ответы.
— И там были…
Она не могла продолжать.
— Были?.. — услужливо подсказал Дрю.
— …другие женщины? — наконец произнесла она. — Ты приводил туда других женщин?
Его щека дернулась.
— Какой дерзкий и непристойный вопрос! Поверить не могу, что ты, Шелли, настолько набралась наглости, чтобы спрашивать об этом. Последние три года ты провела с другим мужчиной — так чего же ты ожидала? Да, конечно, там бывали другие женщины!
Опершись на стол, Шелли поднялась на ноги, взяла сумочку, стараясь при этом придумать что-нибудь по-настоящему уничтожающее. Но почему-то при виде его насмешливых синих глаз она обмякла, и в это время он тоже поднялся из-за стола. Она вновь почувствовала себя беззащитной. Пора уходить.
— Я провожу тебя в номер.
— Не стоит труда.
— Мне нетрудно.
Он улыбался, но блеск его глаз не мог обмануть ее.
— Это насилие! — прошипела она.
— С какой стороны посмотреть, ведь так? — возразил Дрю. — Давай, во избежание споров, называть это учтивостью.
Путь до дверей занял, казалось, не меньше часа.
Шелли поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы.
— Не смей идти за мной дальше! — с угрозой произнесла она.
— Почему? Разве ты не доверяешь самой себе?
Дрю неожиданным движением схватил Шелли за запястье, притянул к себе, вторая его рука скользнула по ее талии, так что Шелли оказалась почти в его объятиях.