От ее слов по спине Лукаса пробежал холодок.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Моя мать страдала прогрессирующей маниакальной депрессией, если выражаться языком медицинских терминов. Доктора предполагают, что это передается по наследству. Отец нанял всех светил психиатрии, чтобы провести тщательное обследование меня. В итоге они пришли к выводу, что хоть я и здорова, однако один процент вероятности все же остается. Я никогда не выйду замуж, никогда не усыновлю детей, никогда не позволю, никому зависеть от меня.
Новость шокировала его, но вместе с тем стали понятны многочисленные Надины эксцентричные выходки, о которых с утра до ночи кричали газеты. Она жила так, словно ей нечего было терять.
Она заерзала на постели, сверкнув глазами. В нем снова поднялось желание. Кажется, он еще не насытился ею. Никогда бы ее не отпускал.
Но дела зовут. Придется оставить ее на целые сутки. Пока…
— Поехали со мной в Сингапур?
— Что? — подбородок ее дернулся вверх.
— Мне нужно быть там в понедельник утром, чтобы завершить одну сделку.
Надя, закусила губу и уставила глаза в пустой бокал.
— Не могу.
— Ты вполне можешь работать для своего проекта с ноутбука, через Интернет.
Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала. Вздохнула.
— Мне нельзя уезжать из Далласа. Такова последняя воля отца. Хоть и глупо. Теперь весь год придется провести в этом пентхаусе, безвылазно.
Да, теперь понятно, отчего она так злилась на своего отца. Эверетт Кинкейд не давал легких задачек своей любимой доченьке. Одиннадцать лет назад Лукас его предупреждал, что с таким-то отношением тот рискует потерять свою дочь. Вот тогда-то Кинкейд уволил его.
— А если не выполнишь эти условия?
— Уже говорила. Мы не получим денег. Отец каждому дал свое задание, И если кто-то из нас не сделает того, что он велел, наследство не получит никто. А компанию продадут за доллар самому лютому нашему конкуренту. Митч и Рэнд как раз выполняют свою часть задания. Я, как предполагается, самое слабое звено. Все ожидают моего поражения. Но я не подведу. Ставки слишком высоки.
Вот это новость так новость. Получается, добыча может уплыть прямо у него из-под носа.
— Конкуренту, говоришь?
— Что за отец мог так поступить, а? — воскликнула она, не отвечая на его вопрос.
«Такой, как мой», — подумал Лукас. Он никогда не рассказывал ей о том парне, который женился на Лилу Стоун, не сказав, что уже женат, а потом бросил ее с детьми, и ушел без слов. Лукас говорил, что отец их оставил. А Надя поняла это как то, что он умер, и Лукас не стал уточнять. Ее голос вывел его из задумчивости:
— …Я хотела сказать, это смешно. Он отнесся ко мне как к непослушному подростку, наказав и поставив в угол.
— Да, это сурово, — согласился Лукас. Впрочем, неудивительно. В стиле Кинкейда. Странно вообще, что дети с ним общались. — А кто его конкурент?
Она пристально смотрела на пего какое-то мгновение, а потом улыбнулась и потянулась к нему. Ее ладонь легла на его щеку, потом, скользнув по шее, медленно двинулась вниз, отчего сердце Лукаса забилось сильнее. Едва его обоняние уловило ее аромат, как желание с новой силой забурлило в крови. Лукас поцеловал ее пальцы, и с трудом заставил себя противостоять этому колдовству.
— Давай не будем сейчас говорить о моем суровом батюшке, — мягко произнесла она. — Может, лучше опять займемся любовью? Мне очень понравилось на этот раз, Лукас. Ты помог мне забыть все дурное в моей жизни.
Надо было срочно это прекратить, но сделать этого он никак не смог. К тому же появился отличный способ выяснить кое-что весьма любопытное. Кто же он, этот суровый и страшный конкурент «ККЛ»?
— Если ты не сможешь поехать со мной в Сингапур, тогда подари ночь воскресенья.
— А как же дела благотворительного фонда?
— Кстати, как там идут дела? — поинтересовался он.
— У нас будет аукцион. На этой неделе мне надо назначить призы и выпустить материалы промо-акции.
— Если ты проведешь субботу и воскресенье со мной, подарю тебе список фирм и личных электронных адресов весьма влиятельных лиц Далласа, которые смогут пожертвовать приличную сумму.
Она склонила голову, изучающе глядя на него.
— Ты уверен?
Кажется, она дразнила его. Несомненно, в ее словах был подтекст.
— Абсолютно. Я смогу дать тебе все, в чем ты нуждаешься.
Она задумчиво покусала край соблазнительных губ, и в ее зеленых глазах зажглись лукавые огоньки.
— Ловлю тебя на слове. А я в свою очередь попрошу Рэнда и Митча устроить благотворительный круиз… то есть, если конечно к тому времени бизнес еще будет нашим.
Эта фраза быстро охладила его любовный пыл, вернув на грешную землю к делам.
— Безусловно, у твоего отца было множество врагов. Но… кому бы он мог оставить все свое состояние?
Она вздохнула и, брезгливо скривившись, проговорила:
— «Марди Грас Круиз».
То, что он был шокирован, — это еще слабо сказано. Хорошо, что Надя как раз отвернулась в сторону и не видела выражения его лица. Но первое, что пришло Лукасу в голову, было: значит, Эверетт Кинкейд следил за ним все эти годы? Но… каким образом? И почему?
Лукас всегда считал, что врага надо знать в лицо. Должно быть, той же тактики придерживался и Кинкейд. Или в этом есть какой-то подвох?
Вот это и надо выяснить.
— А почему именно «Марди Грас»?
Она округлила глаза и махнула рукой:
— Не знаю. Они конкурируют уже много лет, и по силам равны. Эта компания вконец достала отца.
Лукас лично знал руководителя этой фирмы. Это был еще тот оторва. Но именно поэтому он его и нанял. Парень был жадным до власти и готов порвать всех конкурентов в клочья.
Внезапно Лукасу в голову пришла светлая мысль.
«ККЛ» и так может стать его компанией.
Ему лишь оставалось склонить Надю покинуть Даллас.
Он взвесил все аргументы. Однако… получается, используя полученную информацию, он совершит обман. Принесет ли это ему радость?
— Закрой глаза.
Надя перевела взгляд с прекрасной лилии на Лукаса.
— Зачем?
— Просто закрой.
Раньше он так не командовал. И раньше она бы точно поставила его на место, но не теперь. Отец научил ее многому.
Он сдвинул свои черные очки наверх, лукаво блеснув своими голубыми глазами, в которые она сразу влюбилась когда-то. Да и сегодня рисковала утонуть в их глубине.
— Ты говоришь, что научилась готовить. Посмотрим, какие специи тебе известны.
Он достал из кармана джинсов носовой платок и сложил его сначала треугольником, потом свернул в длинную полоску.
От его прикосновения пульс ее участился, а во рту пересохло.
— Ты хочешь сыграть в жмурки?
— Да.
Ну и фантазия. Такого она от него не ожидала. Неужели он собирается заняться с ней сексом в людном месте?
Впрочем, после прошлой ночи Надя теперь тоже готова на многое.
— Позади тебя находятся ароматные сады, которые изначально были созданы для людей, лишенных зрения, — объяснил он, завязывая ей глаза. — Не подглядывай.
— Хорошо, хорошо. Но только никаких запретных игр.
— Ты мне не доверяешь, Надя?
Ну и вопрос. А может ли она доверять новому Лукасу? Можно сказать, что она его и не знает. Ответа не было. И не могло быть. После недолгих раздумий она произнесла:
— Ладно. Давай.
Он встал у нее за спиной. Лишившись возможности видеть, что происходит вокруг, она должна была теперь полагаться только на свои ощущения и чувства, которые обострились до предела.
Но пока она чувствовала только аромат того самого одеколона, смешанного с терпким запахом здорового мужского тела. Надя облизнула губы и склонила голову к его плечу.
Он сжал ее запястье и прошептал на ухо:
— Готова?
От ощущения его теплого дыхания на своей шее у Нади сладко заныло в груди. Она кивнула. Да на что угодно!
— Отлично.
И он, взяв ее за плечи, развернул и провел несколько шагов вперед. Потом остановил, коснувшись ее плеч. От этого легкого касания по ее телу прошла томительная дрожь. Взяв ее руку, он помог Наде ощутить шершавость острого по форме листа ближайшего дерева. Потом поднес лист к ее носу.
— Угадай, что это такое.
— Розмарин, — ответила она.
— Отлично. Но это было слишком просто.
Они прошли еще немного вперед. Через пять шагов он остановил ее. На этот раз он вложил ей в руку длинный лист. С внешней стороны тот был гладким, а с внутренней — шершавым. Она потерла лист пальцами, а Лукас в это время нежно сжал ее руку. Желание взорвалось в ней с новой силой.
— Мята.
— Неплохо. — Его губы почти коснулись мочки ее уха.
Надя чуть не застонала. Однако нельзя забываться, они находились в людном месте. Но это лишь подстегивало их желание и нетерпение.