— А ты работаешь на нее?
— На семью. С прошлого года. Я причинил им столько боли. Настала пора, когда я могу хоть как-то искупить свою вину. И теперь, как бы то иронично ни звучало, я — граф.
— И все же на этой неделе ты воздержался от переговоров. Почему?
— Чтобы ты немного успокоилась.
— Опять врешь! — Эми быстро отвернулась, чтобы он не видел ее смущения и обиды, и смахнула навернувшиеся слезы. — Ты боялся сорвать переговоры, — прошипела она горячо. — Я тебе совершенно безразлична.
— Дорогая...
Она круто развернулась к нему, больше не заботясь о покрасневших глазах.
— Не называй меня так. И не таким голосом. Больше он на меня не подействует. Ты меня не соблазнишь.
— Ты же сама пригласила меня к себе. Забыла?
— Не напоминай мне об этой глупости!
Он поднял обе руки и отступил назад.
— Хорошо, хорошо. Не желаю осложнять ситуацию. Я уже сказал все, что хотел, так что мне лучше пойти.
— Погоди! Картина не продается, так и знай. Тетя Тейт говорила мне, что такая вещь не должна принадлежать частному лицу. Перед смертью она вела переговоры с парой музеев. Оставила мне письмо с полным правом решать. Именно так я и намереваюсь поступить: передать в дар музею.
Челюсть его напряглась.
— Очень щедро с твоей стороны, учитывая...
— Что?
— Что ты не сильно богатая женщина...
— Деньги не всегда делают человека счастливым. Но если ты еще хочешь купить «Замок сирен», то выслушай мои условия.
— А ты продашь? — удивился он, прищурившись в недоверии.
— Я живу на Гавайях. Что мне делать с виноградниками в Провансе?
— За сколько?
— Приходи сегодня на ужин, я скажу. Может, даже поплаваем в бассейне. Сегодня жарко, и я устала обсуждать дела.
— Ты готовишь? — смягчился он. — Надеюсь, не гамбургеры?
— Ровно в восемь. Приноси контракт. И... свой купальный костюм.
— Ты уверена, что нам нужны будут купальные костюмы... в темноте?
Его взгляд дерзко скользнул по ее фигуре. Эми бросило в жар. Она покраснела до самой шеи.
Пусть так. Ведь если бы он не был таким привлекательным, она бы ни за что не придумала этот хитроумный план.
Эми искупалась и надушилась в самых интимных местах, стоя в самой большой ванной замка. Она тщательно выбрала жемчужно-белое платье и прозрачный ремешок, а к платью подошли белые босоножки на высоких каблуках.
Посмотрев на себя в зеркало, она едва узнала в отражении себя. Совершенно другой образ, другая одежда. Раньше она всегда была похожа на неуклюжего подростка. Теперь же стала настоящей женщиной, загадочной и манящей
Реми появился в пятнадцать минут девятого.
— Так значит, ровно в восемь? — усмехнулась Эми, пропуская его в комнату.
Он передал ей бутылочку французского вина.
— Я уже хотел ехать в замок, зашел в любимый винный магазинчик, и знакомый продавец заболтал меня. Начав разговор, мы обычно не можем остановиться.
— Все с тобой ясно.
— Хорошо выглядишь, — улыбнулся он. — По пути сюда я попал под дождь. Но для августа это обычная вещь.
Девушка уставилась в окно на сосны и кипарисы, верхушки которых качались под порывами ветра. Реми вынул контракт и передал ей, но она бросила его на стол.
— Позже. Как насчет вина? По бокальчику?
Он кивнул, и они прошли на кухню. Дрожащими руками Эми поставила бокалы, а Реми в мгновение ока избавил бутылку от пробки. Девушка взяла тарелку с сыром и крекерами и вынесла их на терраску.
— Вижу, ты проделала немалую работу, — сказал он, посмотрев на коробки с вещами.
Она присела в одно из кресел у стола.
— Да, но осталась большая часть. Сегодня я говорила с мамой. Хорошо, что она согласилась приглядеть за магазином. Весь следующий месяц.
Он придвинулся ближе.
— На что тебе целый месяц?
— Мне не терпится познакомить тебя с условиями контракта. Да, нам понадобится месяц.
— А как же Матисс?
— Я уже говорила. Он принадлежит всему миру.
— Идеалистка, — его взгляд помрачнел.
— Я мало разбираюсь в искусстве, поэтому придется хорошенько все взвесить и решить.
— Может, я помогу?
Их взгляды встретились, и она ощутила горячую волну, прошедшую по всему ее телу.
— А как же замок и виноградники? — продолжил он.
— С ними я расстанусь.
Завыл ветер, даже птицы смолкли в ветвях деревьев. Эми подняла бокал и пригубила вино.
— В таком случае сегодня вечером мы все решим, — сказал он.
— Не думаю.
— Послушай, мне нужна эта собственность, очень. Цена обсуждается. Ты же сказала, что собираешься продавать. Так что же сделает тебя счастливой?
— Ты! — выпалила Эми, не глядя на него. В этот момент она была похожа на провинившуюся школьницу, а не на коварную обольстительницу. — На месяц.
Лицо ее горело.
Вздрогнув, Реми поднял брови, глядя на нее долгим взглядом. Кажется, на террасе стало не хватать воздуха.
— Я? Не понимаю.
Во рту у нее пересохло.
— Помнишь, я тогда сказала, что обо мне говорил мой приятель?
— Флетчер, — прорычал он и добавил уже про себя: — Будь он проклят, паршивец.
Но Эми его услышала.
— Позволь, я закончу, — попросила она, теряя терпение.
Подвинув к себе бокал, он налил еще вина, затем скинул пиджак, хотя температура воздуха стала ниже.
— Моя жизнь в Америке была скучной, у меня магазин подержанных вещей, и мой приятель говорил...
— К черту его. Он ошибался. Как я и думал.
Сердце ее затрепыхалось в груди.
— Ну, не с тобой. Это же было один раз. И я подумала...
В сильном волнении она недоговорила и потупилась, опустив взгляд на белые босоножки.
— Продолжай, — улыбнулся он.
— Мне нужно больше практики... с профессионалом. Если верить газетам, ты как раз такой. Так что я хочу, чтобы ты научил меня, как быть соблазнительной.
— Разве ты не знаешь, что все эти дешевые газетенки постоянно используют истории про секс, чтобы поднять свой рейтинг? Без этого ни одно издание не обходится.
— Но в Лондоне ты...
Откинувшись назад, он посмотрел на нее из-под нависших бровей и нахмурился.
— Ты меня не слышишь!
— Я знаю, обычно ты встречаешься с этими красивыми богатыми женщинами...
— Да ни черта ты не знаешь! — вскинулся он, подался вперед и схватил ее за руки, взглянув прямо в глаза. — Ты восхитительная женщина. Может, уже хватит себя принижать? Поверь же в, себя!
— Если ты сделаешь для меня это одолжение, я, может, поверю.
— Одолжение? Как ты это говоришь, это одолжение будет настоящим обманом, каким была та ночь в Лондоне. Я не желаю обманывать хорошенькую невинную девушку!
—Я подпишу контракт только с этим условием. По любой выставленной вами цене, — уперлась Эми.
Она выдернула свои дрожащие руки из его и поднесла пальцы к губам, по детской привычке желая искусать в волнении ногти. Реми снова дотянулся до ее руки.
— Брось эту пагубную привычку, — сказал он, целуя ее пальцы. — Боже, нет! Нет!
И он вскочил на ноги. Она тоже поднялась.
— Это потому, что я для тебя недостаточно сексуальная? Я скучна?
— Проклятье, не вкладывай чужие слова в мои уста!
Небо стало почти черным, похоже, собирался дождь. Эми прошагала по влажному дворику к бассейну.
Девушку переполняли смущение и боль. Как он мог отвергнуть ее? Невыносимо!
— Эми!
Она ощутила горячую ладонь Реми на своей спине. Попыталась отскочить, но он очень мягко остановил ее.
— Мне очень понравилось тогда, в Лондоне. Но я боялся, что обидел тебя. Именно поэтому и пришел снова. Я очень не хотел привязываться к тебе. Но... не могу остановиться. Лучшее, что ты можешь сделать, это держаться от меня подальше. Назови свою цену, продай виноградники и езжай домой!
Эми сжала руки в кулаки, до боли вонзив ногти в ладони.
— Я уже назвала эту цену. Тебя на месяц. Ты самый подходящий человек, который может научить меня всему, что мне надо знать. Всю жизнь моя мать и сестра считали себя экспертами в этой области. Как я могла конкурировать с такой сестрой? Я всегда была ее тенью, так и не став вполне женщиной. Даже мать проиграла. Так что сейчас я хочу научиться хорошему сексу. Хочу быть всегда такой, какой была тогда с тобой.
— Глупышка! Сексу не надо учить. Это не игра на пианино. Когда женщина отдается мужчине, она отдается вся, не только телом. Невозможно взять и просто так нанять опытного учителя только потому, что где-то ты прочла, что он спал с тысячей женщин.
— Почему бы и нет? Особенно, если я уже и сама знаю, что ты хорош в постели.
Хватка его усилилась, он развернул ее к себе лицом.
— Эми, ты нравишься мне такой, какая ты есть. Я не желаю быть тем, кто изменит тебя или разрушит твою цельность.
— Это моя идея. В школе я была книжницей. Обожаю учиться, и теперь хочу изучать... секс!