Она думала, что отлично знает, как он выглядит, но фотографии в журналах только частично подготовили ее к встрече с ним. Гэвин располнел, его бледное, одутловатое лицо свидетельствовало о нездоровом образе жизни. В девятнадцать Эйнджел считала его просто неотразимым. Сейчас жалкие остатки его былой красоты вызывали у нее лишь грусть.
— Привет, Гэвин, — спокойно сказала она.
— Эйнджел! Мы не виделись целую вечность.
Он заключил ее в объятия, и она чуть не задохнулась от сильного запаха его дешевого одеколона.
— Сэм! — Гэвин хотел обнять старика, но тот увернулся.
— Не подходите ко мне! — воскликнул он. — Кто вы? Я вас не знаю.
— Разумеется, знаете. Когда-то мы были хорошими друзьями.
— Нет, не были. Мы не знакомы. Вы мне не нравитесь.
— Уверен, это не так.
— Мне лучше знать, кто мне нравится, а кто нет, молодой человек. Отойдите. От вас плохо пахнет.
Улыбка Гэвина заметно поблекла, и Эйнджел, решив, что сейчас самое время вспомнить о своих обязанностях хозяйки, представила ему Роя, Фрэнка и Витторио как друзей семьи.
— Я рада снова видеть тебя, Гэвин, — солгала она. — Но как ты оказался в этих краях?
— Я проезжал мимо и, зная, что здесь живет моя старая подруга Эйнджел, решил к ней заглянуть.
Это объяснение было так нелепо, что молодая женщина едва удержалась от смеха.
— Когда ты меня знал, меня звали Анджела. Я никогда не была для тебя Эйнджел.
— Но я всегда считал тебя ангелом, — быстро нашелся Гэвин. — Мы могли бы поговорить наедине?
Это уже слишком.
— Боюсь, что нет, — твердо сказала молодая женщина. — Мы как раз собирались садиться за стол. Может, поужинаешь с нами?
— Будет лучше, если он уйдет, — отрезал Сэм.
— Да ладно тебе, Сэм. Гэвин — наш гость.
— Я его не приглашал, — пробурчал Сэм.
— Но дом принадлежит Эйнджел, — ответил Гэвин, наигранно улыбаясь.
— Интересно, откуда он об этом узнал? — съехидничал Витторио. — Должно быть, любит читать глянцевые журналы.
— Вышвырни его, Витторио, — прорычал Сэм.
— Я не могу отпустить гостя, не накормив его, — возразила Эйнджел.
— Хорошо, тогда сперва дай ему чего-нибудь поесть, а затем вышвырни.
В холле послышался какой-то шум и звуки бьющейся посуды. Не успела Эйнджел понять, в чем дело, как в гостиную вбежала Берта. Она была чем-то расстроена.
— Scusi, signora. Элла упала в холле и разбила несколько тарелок, но это не ее вина: она налетела на два чемодана, которые кто-то там оставил.
— Разумеется, она ни в чем не виновата. Дайте ей бокал вина, и пусть она немного отдохнет.
Они говорили по-итальянски, но по лицу Гэвина было ясно, что он уловил суть разговора.
— Я привез с собой немного вещей, — невозмутимо произнес он. — На случай, если вы попросите меня остаться.
— Два чемодана?
— Я люблю модно одеться, — невозмутимо ответил гость.
— Гэвин, мне жаль, но я не могу пригласить тебя надолго. Правда, если хочешь, можешь здесь переночевать.
— Только через мой труп, — пробурчал Сэм.
— Хорошо, я согласен, — ответил Гэвин.
— Я сойду с ума, — громко сказал старик.
Встретившись с ним взглядом, Витторио подмигнул. Через несколько минут вошла Берта и проводила Гэвина в комнату для гостей.
Все попытки Эйнджел убедить Сэма поужинать в своей комнате ни к чему не привели.
— Хорошо, только, пожалуйста, больше не груби Гэвину, — наконец сдалась она.
— Почему это? Он никогда мне не нравился.
— Ты же утверждал, что не помнишь его.
— Так и есть, но ты сама сказала, что мы знакомы, — ответил Сэм. — Какой ты сообразительный! Да, вы знакомы. Я с ним встречалась до того, как вышла замуж за Джо.
— Поэтому он мне никогда и не нравился.
Отведя в сторону Витторио, Эйнджел сказала:
— Надеюсь, ты останешься.
— Ты шутишь? Я бы ни за что это не пропустил.
— Я с трудом удержалась от смеха, когда ты назвал его Ужасным Гэвином.
— Я всего лишь сказал правду. Кстати, я очень удивился, когда узнал, что такие мужчины в твоем вкусе.
— Я была очень молода, — сказала Эйнджел в свое оправдание, — а Гэвин был намного стройнее и красивее.
Витторио ухмыльнулся.
— Пожалуйста, помоги мне успокоить Сэма. Никто не знает, что еще он может ему наговорить.
— Если он что-то задумал, ничто на свете его не остановит.
Ужин прошел в ужасной обстановке. Не обращая внимания на все попытки Эйнджел утихомирить его, Сэм открыто выражал свое мнение. Она с раздражением отметила, что Витторио одобрял его.
Только Гэвин, казалось, не замечал язвительных острот в свой адрес. Он продолжил играть роль старого доброго друга, который был рад столь радушному приему, оказанному ему хозяевами. Он настолько вжился в эту роль, что для него не имело значения, слушают ли его остальные или нет.
Но Гэвин был не единственным, кто сегодня играл роль. Когда ужин подошел к концу, Сэм улыбнулся Витторио и понимающе произнес:
— Ты сегодня много выпил, мой мальчик. Я ни когда не видел тебя таким пьяным.
Поскольку за ужином Витторио вообще не пил спиртного, все удивленно уставились на Сэма, кроме самого Витторио, который произнес:
— Простите меня, Сэм. Неужели я, правда, перебрал?
— Да, ехать домой по горной дороге в таком виде опасно. Будет лучше, если ты останешься на ночь. Ты не против, дорогая? — Последнее было обращено к Эйнджел.
— Нисколько, — ответила молодая женщина, по достоинству оценив эту тактику. Сэм иногда был гораздо более проницательным, чем кто-либо мог предположить.
Гэвину не хватило всей его изобретательности, чтобы остаться наедине с Эйнджел. После ужина Витторио вовлек его в разговор об автомобилях, который Эйнджел прервала лишь для того, чтобы пожелать им спокойной ночи.
Затем Рой и Фрэнк, уложив Сэма спать, предложили Гэвину пропустить по стаканчику бренди. За первым последовал второй, за вторым — третий… В конце концов Витторио проводил гостя в его комнату и опустил на кровать, а затем провел оставшуюся часть ночи у окна, из которого была видна дверь комнаты Гэвина.
На следующее утро после завтрака гостю все же удалось улучить момент и поговорить с Эйнджел наедине. Этому он был обязан не столько собственным усилиям, сколько ее решению поскорее от него отделаться. Они прошли на террасу.
— Я думал, нас никогда не оставят вдвоем, — нетерпеливо произнес Гэвин. — Жаль, что мне нужно скоро уезжать. Я бы с удовольствием остался здесь еще на несколько дней. Мы могли бы лучше узнать друг друга…
— Сэм никогда на это не согласится.
— Сэм лишь хочет тебя защитить, и я не виню его.
— Очень мило с твоей стороны, — ответила Эйнджел, едва удержавшись от смеха.
— Он помнит, как близки мы были когда-то.
Эйнджел хотела напомнить ему, что Сэм вообще его не помнит, но решила промолчать. Ничто было не в силах отвлечь Гэвина от его собственной персоны, и чем быстрее закончится весь этот спектакль, тем лучше.
— Знаешь, Эйнджел, меня глубоко ранило то, что ты наговорила обо мне в интервью журналу «Глэм шик».
— Я ранила тебя? А кто нагло утверждал, что я бросила тебя из-за денег Джо? Ты ведь знал, что к тому времени между нами уже давно все закончилось.
— Правда? Что-то я такого не помню. Мы были влюблены.
— Я тоже так думала. Затем ты захотел, чтобы я поместила Сэма в дом престарелых, и я тебя бросила.
— Scusi, signora. Я пришел за кофейными чашками.
Выругавшись себе под нос, Гэвин повернулся и увидел Витторио.
— Здесь нет кофейных чашек, — сказала Эйнджел.
— Ты уверена? Берта сказала…
— Здесь нет никаких чашек! — прорычал Гэвин. — Уйдите!
— Scusi, scusi. — Витторио удалился. Глубоко вдохнув, Гэвин продолжил:
— Думаю, ты ко мне несправедлива.
— И ты отомстил мне, опубликовав душещипательную историю о бедном Гэвине с разбитым сердцем. Надеюсь, тебе хорошо за нее заплатили.
— Меньше, чем тебе, когда ты оскорбила меня в «Глэм шик».
— Я тебя не оскорбляла, а говорила правду. Это ты солгал насчет того, что я бросила тебя из-за Джо.
— Ты уверена?
— Что бы ты там ни прочитал, остальное они сами придумали. Послушай, Гэвин, давай не будем ворошить прошлое.
— Ты права. Ведь единственное, что имеет значение, — это будущее. Когда я увидел твои фотографии, я понял, что никогда не переставал тебя любить. Нам так хорошо было вместе…
— А это очень красивый дом.
— Что?
— Увидев фотографии этого дома, ты решил переехать сюда ко мне.
— Ты несправедлива!
— Ты повторяешься, Гэвин.
— Послушай, я понимаю, ты обижена на меня. Мы долгое время были в разлуке, но сейчас мы снова нашли друг друга.
— Гэвин, мы не находили друг друга. Между нами уже давно все кончено.
— Scusi, signora, — сказала Берта.
— Когда вы все отсюда уберетесь! — взревел Гэвин, наткнувшись на Витторио, который внезапно появился, словно джинн из бутылки. — Проваливайте! Вы меня слышали? Убирайтесь!