Скромное, отрешенно подумала Фиби, совсем не то слово. Хоторн–коттедж, владение мистера Артура Хансона, был старым и ветхим. Сад почти полностью забетонировали, и на оставшейся узкой полоске земли не росло ни кустика, ни какого–нибудь цветочка.
– Па, мы не можем здесь жить, – прошептала она, когда мистер Хансон нехотя оставил их наедине – «почувствовать дух места», как он выразился. – Здесь ужасно.
– Говоря словами твоей тети Лорны, «это – крыша», и она вполне сносна, по крайней мере, пока мы не найдем что–нибудь лучше, – обнадежил ее отец.
Фиби без особой радости праздновала окончание выпускных экзаменов, когда ее преподаватель прислал за ней. Он был очень добр и полон сочувствия, но смягчить удар было невозможно.
Ее отцу внезапно стало плохо, вызвали «скорую помощь», сделали все, что могли, но в больнице он сразу скончался.
Фиби, убитая горем и совершенно растерявшаяся, узнала, что может жить в этом доме, пока не истечет срок аренды. Ей не хотелось оставаться здесь, но куда было деваться? К тому же начались трудности с устройством на работу.
Она знала компьютер и поэтому отважилась предложить свои услуги разным учреждениям, но после долгих поисков сочла работу в кафе–кондитерской самой подходящей.
Хозяйка кафе миссис Престон, возможно, и заблуждалась в отношении своей племянницы, но в остальном все вполне устраивало Фиби. Линн оказалась здравомыслящей и приятной напарницей, а большинство посетителей Фиби уже знала по именам.
– Ну и что же тогда? – спрашивала она себя, жаря гренки себе на ужин.
За последний год удача совсем отвернулась от нее. Искать ли ей место библиотекаря или вернуться в колледж и получить диплом преподавателя? Ей ничего не хотелось. В подобных случаях отец обычно говорил, что лучше ничего не предпринимать, а ждать, что подскажет сама жизнь.
Телевизора в коттедже не было. Ненавистный хозяин Хансон не разрешал установить антенну, так как опасался, что она повредит дымоход. Поэтому Фиби, как обычно, послушала радио и пошла спать. И впервые за весь прошедший год она увидела этот сон.
…Где–то в отдалении играла музыка, и она парила, невесомая, легкая, как пушинка, на ложе из облаков, медленно и плавно кружась, что–то нежно напевая про себя. Сверху на нее смотрели лица, все улыбались, и она улыбалась им в ответ, чувствуя всеобщую любовь и одобрение. Потом она заметила, что все лица – в масках, а улыбки нарисованы на них, и пыталась убежать, но они ее удержали. Из–под масок раздавался смех, заглушая музыку.
Потом все они исчезли, и появился он – властитель тьмы. Его глаза, такие холодные, что жгли насквозь, смотрели на нее. Он что–то кричал ей, она не понимала смысла слов, но знала, что они полны ненависти и презрения. Угрожал ей, пугал ее своим гневом и отвращением. Неожиданно она понимала, что голая, и пыталась прикрыть себя руками, но они словно приросли к ее бокам. Она снова кружилась, все быстрее и быстрее, погружаясь в какую–то пустоту, пытаясь скрыться от глаз властителя тьмы, зная, что спасения нет…
Фиби проснулась в холодном поту, беспомощно всхлипывая. Придя, наконец, в себя, она лежала тихо, уставившись в темноту, и задавала себе вопрос: что же вызвало повторение ее кошмарного сна?
Фиттон–Магна! – вспомнила она, содрогнувшись. Тара сказала, что живет там. Вот, должно быть, в чем причина.
Но почему этот сон все еще продолжает ее мучить? В конце концов, прошло уже шесть лет после той ночи, когда она была так безжалостно поругана и унижена. Придет ли время, когда она сможет предать давний ужас забвению? Неужели этот кошмар будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь?
На следующий день, в пятницу, в кафе было очень многолюдно. К полудню Фиби вытерла угловой столик у окна и поставила на него табличку «Занято», подумав, что будет выглядеть глупо, если девочка не придет.
Но Тара пришла в свое обычное время и, казалось, была довольна, что Фиби сохранила для нее место.
– Что ты закажешь сегодня? – улыбнулась ей Фиби. – Опять горячего молока? И шоколадных булочек, которые испекла миссис Престон?
– Да, пожалуйста! – Глаза Тары заблестели.
У нее хорошие манеры для ребенка, предоставленного самому себе, подумала Фиби, отправляясь за заказом.
В кафе был очередной наплыв посетителей, и только спустя час Фиби вспомнила, что Тара все еще сидит за угловым столиком, с несчастным видом уставившись в окно.
– Извини, малышка. Ты хочешь расплатиться?
Ребенок отрицательно замотал головой, опустив глаза и кусая губы:
– Я не могу. Сегодня Синди не дала мне денег. Она сказала, я должна ждать здесь, пока она не придет. Только ее все еще нет, – добавила Тара, чуть не плача.
– Не расстраивайся! – Фиби протянула ей чистую бумажную салфетку. – Вот что я тебе скажу. Я заплачу за тебя по счету, а Синди рассчитается со мной. Ну, как?
Тара покачала головой:
– Мы не можем так сделать. Я не знаю, где она.
– Ну, вероятно, где–то рядом. Она же знает, что ты ее ждешь. – Фиби старалась говорить спокойно. – Она опять уехала со своим другом?
Глаза Тары стали испуганными.
– Вы не должны знать о нем! Никто не должен. Синди будет очень сердиться, если подумает, что я рассказала.
– А ты и не рассказывала, – ответила Фиби весело, стараясь приободрить девочку. – Все в порядке. Посиди пока здесь, и я принесу тебе еще одну булочку. Когда ты ее съешь, Синди уже придет.
Несмотря на оптимистичный прогноз Фиби, высокая блондинка так и не пришла. А меж тем время закрытия кафе стремительно приближалось.
– Звони в полицию, – посоветовала Линн.
– Не могу, – возразила Фиби. – Бедный ребенок! Она и без того сильно расстроена и напугана.
– Что же ты собираешься делать?
Фиби тяжко вздохнула:
– Сама отвезу ее домой. И, надеюсь, передам ее Синди или вечно отсутствующему папочке.
– Но ты же не можешь вот так просто взять и увезти чужого ребенка. Тогда уже в полицию заявят на тебя,
– Придется пойти на риск. – Фиби посмотрела на часы, висевшие над кухонной дверью. – Почему же ее никто не ищет? Нет, я должна сделать это, Линн. Я должна отвезти ее родным.
Как Фиби и предполагала, Тара была против того, чтобы ехать домой.
– Нет, я должна ждать Синди. – Ее нижняя губка сердито оттопырилась.
– Но кафе закрывается на ночь, – мягко сказала Фиби. – Если Синди и придет, оно будет закрыто.
– Тогда я буду сидеть и ждать ее в машине.
Только через мой труп, произнесла Фиби про себя. Вслух же сказала:
– Давай пойдем посмотрим, там ли еще машина, где она ее припарковала, согласна?
Все машины покинули автостоянку, и «пежо–205» стоял в гордом одиночестве. Он был надежно заперт, что Фиби расценила как подарок судьбы. Решив, что нет никакого смысла бродить здесь в темноте и холоде, она отправилась с девочкой на автобусную станцию, узнать, есть ли автобус до Фиттон–Магны. Но и здесь их ждала неудача. Автобусы до Фиттон–Магны ходили крайне редко, только утром и днем.
– Порядок, – весело сказала Фиби, с радостью вспомнив о чаевых. – Мы возьмем такси. Ты знаешь свой адрес? – спросила она Тару, когда они уселись в машину.
– Конечно. Норс–Фиттон–хауз.
– Это, наверное, по дороге на Мидбартон? – спросил водитель, заводя мотор.
– Не знаю, – пожала плечами Фиби. – Я никогда там не была. – По крайней мере, надеюсь, что не была, мысленно поправила она себя. – А ты знаешь, Тара?
– Это там. – Но ответ малышки прозвучал неуверенно.
– Ну, что же, Фиттон–Магна не так и велика. Думаю, найдем, – сказал водитель.
Они проезжали по незнакомым улицам, мимо каких–то домов; сквозь их зашторенные окна пробивался свет, и Фиби стало казаться, что она теряет присутствие духа. Еще мгновение, и она могла очутиться в месте, где когда–то произошло то, что теперь возвращается к ней в ночных кошмарах.
Но, возможно, именно это ей и было нужно – вернуться назад и освободиться от своего страха раз и навсегда? Понять, что все это в прошлом. Даже если это окажется тот самый дом, где над ней так жестоко надругались, то люди в нем, безусловно, другие. Фамилия Тары – Вейн, а того человека звали Эштон. Доминик Эштон.
– Ну, вот и приехали, – наконец объявил водитель такси.
Фиби наклонилась вперед и увидела надпись над воротами: «Норс–Фиттон–хауз, а также каменного грифона, венчавшего их, эту скульптуру она не забыла.
– Да, – сказала Фиби словно в забытьи. – Это то, что нам нужно. Будьте добры, подвезите нас к двери и подождите меня, пожалуйста.
Тара никак не хотела выходить из такси.
– Они будут так сердиться! – говорила она сквозь слезы.
– Но не на тебя, – подбадривала ее Фиби. – Иначе им придется иметь дело со мной!
Они поднялись по двум пологим ступенькам, по бокам которых стояли пустые вазы, поразившие ее в прошлый визит огромным количеством ярких цветов.