Странно, после этой фотографии в альбоме — ничего. Семь пустых лет. Дон вздрогнула: вот он, истинный образ их брака — пустота. Выходит, и Брент так же считает, если забросил альбом. Не очень-то приятное открытие. Так ей и надо — нечего лезть в чужие вещи! Она резко захлопнула альбом. Из него что-то выпало. Полстранички каких-то цифр. Дон присмотрелась: да это настоящая ведомость! И какая! Оказывается Брент записывал все свои расходы на нее! Даже то, что она потратила, когда сопровождала его во время гонок… Она так хотела быть тогда с ним, думала, что нужна ему, а он подсчитывал издержки!
— Ох, Брент, что же с нами случилось? — печально прошептала Дон. Ведь все начиналось на такой высокой ноте… Вздохнув, она засунула листок обратно в альбом. Боже мой, а ведь она всегда думала, что он вообще не интересуется деньгами, этим и оправдывала его безалаберность. Выходит, он считает, что она ему должна, раз все записал с точностью до цента.
Дон быстро закончила сборы, поставила чемоданы у двери спальни, затем прошлась по квартире, потрогала замок, проверила, закрыты ли окна. Все было в порядке. Немного успокоившись, выключила свет и легла.
— А, черт! — выругался Брент, споткнувшись о чемодан.
Свет он решил не зажигать, чтобы не будить Дон, — опасался стычки с ней. Ну как ей объяснить свое отсутствие? К тому же предстоял и другой трудный разговор — от денег на запланированное путешествие ничего не осталось. Хлебнув для храбрости из серебряной фляжки, которая всегда была в заднем кармане, Брент двинулся дальше. Жена, против его ожиданий, вовсе не поджидала его с палкой в руках, а мирно спала. Слава Богу! Проскользнув в ванную, закрыл за собой дверь и только тогда осмелился включить свет.
Быстро приняв душ и почистив зубы, Брент некоторое время всматривался в свое отражение в зеркале. «Бриться или не стоит?» Потрогал подбородок, решил — не стоит. Сегодня ему с Дон ничего не светит.
— Ничего не поделаешь! — пробормотал он сквозь зубы и открыл дверь.
Дон проснулась, когда Брент залезал под одеяло. Медленно повернулась к нему, протянула руку и сонно пробормотала:
— Я так счастлива, что с тобой ничего не случилось…
Нет, все-таки она его любит, может, не так страстно, как ей самой того хотелось бы, но…
— Т-с-с, все в порядке! — Брент вздохнул с облегчением — не злится. — Пришлось повозиться, но в конце концов мы оттащили ее с дороги, а потом Жильбер вспомнил про одного друга, у которого есть трейлер, так что отвезли… — Он высыпал это все скороговоркой, успевая в промежутках между словами ткнуться губами то в одну ее щеку, то в другую, затем лоб, нос, наконец губы.
«И даже не подумал извиниться!» Дон печально улыбнулась. Брент был в своем репертуаре.
— Какое счастье — оказаться с тобой рядом вот здесь, вот так! — шепнул он, слегка покусывая мочку ее уха. — Я так соскучился!
Дон отбросила все свои раздумья, сомнения, все…
— Тогда покажи — как?
— Ты не устала?
В темноте его лица не было видно, и Дон, святая простота, решила, что он проявляет о ней заботу.
— Ты знаешь, что мне нужно, чтобы расслабиться, — засмеялась она нежно. Обняла его за шею, притянула к себе.
Брент вел себя как нашкодивший мальчишка: ласкается к родителям, а у самого в башке только одно — получше подготовить их к известию, что разбил мячом окно у соседей. Дон догадывалась, что ее обожаемый супруг витает где-то далеко. Поцелуи поцелуями, но она не чувствовала его желания, поэтому не знала, смеяться ей или плакать.
— Что случилось, Брент? — спросила наконец как-то совсем по-детски.
— Ты знаешь, в прошлом месяце я здорово ударился спиной. — Он попытался засмеяться. — Порой прямо разламывает.
— О Господи! — Дон вскочила на колени. — Чем тебе помочь?
— Помассировать можешь?
— Ложись на живот!
Брент покорно перевернулся, попутно стащив с себя трусики.
— Только осторожнее! Там около почек все отбито!
С довольным вздохом он положил голову на руки и закрыл глаза.
Дон принялась растирать, разглаживать, пощипывать его мускулы. Чудо! Когда ее пальцы приблизились к копчику, он поежился. Полагая, что нашла поврежденное место, Дон ослабила нажим, сделала несколько медленных круговых движений.
— Ну ты и ведьма! — обвинительным тоном провозгласил Брент, переворачиваясь, приподнимаясь и увлекая ее вниз, на простыню. — Это ты нарочно! Ведь знаешь, как я устал, весь вымотался…
— Я не виновата, что ты так легок на подъем! — весело засмеялась Дон.
— Я и не собирался даже! — Он не без гордости продемонстрировал ей результаты ее усилий. Деловито раздвинул ее ноги, торопливо вошел в нее, начал — сперва медленно, потом все быстрее, быстрее. Дон попыталась отключиться от всего, отчаянно желая испытать такое же удовольствие, какое она явно доставляла ему. Отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Но вот он уже весь напрягся, затем вздрогнул, вцепился в нее как утопающий, и… все.
— Ох, детка! — простонал Брент, изгибаясь в конвульсиях уходящей страсти. Подержал ее в объятиях, пока она изображала оргазм, потом отвалился в сторону и быстро заснул.
Дон уткнулась лицом в подушку и заплакала. Нет, Брент, конечно, ни в чем не виноват, это все она. Но как же можно быть таким бесчувственным — за столько лет не понять, что ей приходится симулировать то, что для нормальной женщины должно быть естественным. Или это она какая-то не такая? Дон вытерла глаза наволочкой.
А может, Скотт прав, и все ее сегодняшние расстройства только из-за перелета и разницы во времени? Она повернула голову и всмотрелась в мирно посапывающего Брента. Вот кому можно позавидовать — у него никаких проблем!
— Мне надо тебе кое-что сказать, — объявил Брент, когда они садились завтракать. При этом он старался на нее не смотреть.
«Боже мой, что еще?» — испугалась она. Судя по виду муженька, ничего приятного сообщить ей он не собирался.
— Давай, говори сразу, Брент. Ради Бога. — Дон схватилась за кофейник, ожидая взрыва бомбы.
— Мне это очень тяжело, детка, правда, но так уж получилось. Ты же знаешь, как гонщику важны хорошие покрышки…
— Конечно, Брент… — Ей часто приходилось это слышать в разных вариациях: если речь шла не о шинах, то о подвесках или еще о чем. Деньги летели как в прорву, но у Брента всегда находились подходящие объяснения.
— Я так и знал, что ты все правильно поймешь, — продолжил он. — Страшно выгодная сделка была. Но не думай, я обещаю, — он одарил ее улыбкой, правда слегка вымученной, — как только вновь появятся деньги, мы устроим путешествие на целый месяц, а не на две паршивые недели.
— Как ты мог, Брент? — начала она, но тут ее прервал стук в дверь. Дон бросила на него яростный взгляд. — Успел уже и на утро кого-то пригласить, а я, как всегда, узнаю последней?
— Да это всего лишь Скотти. — Брент улыбнулся с невинным видом. — Я знал, что ты не будешь против, если он с нами позавтракает, — бросил он через плечо, направляясь к двери.
— Конечно, почему же нет? Особенно когда мужу с женой предстоит неприятный разговор, — ответила она с иронией и, ругаясь про себя последними словами, пошла за третьим прибором. Дон прекрасно понимала, почему Брент пригласил Скотта в столь ранний час. Знал, что она не будет устраивать сцен при нем. Его жена не из тех, что выносят семейные дела на публику. — Черт бы тебя побрал! — заключила она.
«Ах, как он выглядит!» В коричневых слаксах и бежевом пуловере Скотт был просто неотразим. Дон почувствовала, что у нее кровь быстрее побежала по жилам.
— Привет! — весело произнес Скотт, одарив Дон улыбкой, от которой у нее сжалось сердце.
— Доброе утро, Скотти. — Голос ее на удивление прозвучал беззаботно-счастливо. — Садись. Как насчет капуччино?
Во время завтрака Дон все время чувствовала на себе изучающий взгляд Скотта, но делала вид, что не замечает этого. Брент со своей стороны был слишком занят рассказом о том, что случилось с его машиной, чтобы обратить внимание на необычайно молчаливое поведение жены.
— Прекрасный завтрак, Дон. Спасибо!
Скотт откинулся на спинку стула, протянул ноги под столом и как бы случайно коснулся ее туфли. Она дернулась как ужаленная, убрала ноги под стул.
— Рада, что тебе понравилось, Скотти, — сказала Дон и бросила красноречивый взгляд на Брента: ему бы первому следовало ее поблагодарить, но он что-то задумался. О чем — выяснилось секундой позже.
— Слушай, — обратился он к Скотту, — тебе все равно делать нечего. Почему бы тебе не взять Дон и не показать ей Францию? А то будет тут сидеть и на меня дуться.
Если Скотт и удивился, то постарался не показать этого.
— Буду более чем счастлив взять ее, дружище, — сказал он с юмором. — В любое время. — При этом глаза его были совершенно серьезные.
— Свиньи! — Дон с размаху швырнула на пол стопку грязной посуды, которую держала в руках. Для нее это был не очень типичный поступок.