Хорошее Женькино настроение резво скакнуло вниз, когда парой часов позднее Альбина отловила ее в коридоре и без лишних предисловий втолкнула в голубую спальню.
— Ты чего, уже не боишься запалиться? — Ошарашенная Женька в упор посмотрела на бывшую подругу. — Ты же сама говорила: в коридорах камеры…
— А мне насрать! — Альбина была зла, как потревоженная дикая кошка. Сходство с кошачьими подчеркивал и нарочито яркий маникюр ведущей с длинными ногтями-когтями, опасно поблескивающими на свету.
— Что на сей раз стряслось?
— Да так, решила напомнить на всякий случай, а то вдруг забудешь: половина выигрыша — моя!
— Твоя-твоя, не волнуйся ты так, инфаркт заработаешь, — язвительно парировала Женька.
— Нет, моя дорогая, ты, видимо, не поняла: половина всего выигрыша! То есть включая то, что ты заработала своими кривляньями этой ночью, получается ровно миллион!
— А с какой это стати, позволь узнать? — окрысилась Женька. — У нас с тобой была совершенно определенная договоренность, так с какого перепуга я должна ее пересматривать? Ты требовала половину приза за то, что протащишь меня в это шоу и будешь по ходу мне помогать. Ну, первое у тебя вроде как удалось, насчет помощи — вопрос, конечно, спорный. Ты мне только на нервах играла да покрикивала. А дополнительный миллион, прости, полностью моя и Сашкина заслуга, ты тут вообще ни при чем!
— Ах вот, значит, как?! Что ж, я всегда подозревала, что ты мне отплатишь черной неблагодарностью! Крыса подзаборная! Да ты хоть знаешь, сколько я сделала для того, чтобы ты, грохнувшись в койку со своим боровом, получила такие бабки?! Или надеешься, что с тобой всегда так будут за доступ к телу расплачиваться? Да кому ты нужна, дешевка!
— Вот не звезди, пожалуйста! — рявкнула Женька. — Можно подумать, ты здесь вообще хоть что-то решаешь! Ты всего лишь винтик этой машины, причем декоративный! Ты даже тексты чужие заучиваешь, потому что свои собственные текстовки написать тебе мозгов не хватает! Или считаешь, я не видела, как ты в карман бумажки с распечатками прятала?! А вот за крысу подзаборную ты у меня отдельно ответишь, дрянь!
— Ох, какие мы грозные! — усмехнулась Альбина, но больше ничего сказать не успела, потому что Женька от всей души врезала ей кулаком в глаз, а затем, схватив за роскошные золотистые локоны, рванула ее голову вниз, опасно заломив шею.
— Учти, запуганная и растерянная Женька Семенихина осталась там, в далеком прошлом. А я не она. Знаешь ли, жизнь отучила верить всему тому, что мне пытаются на уши повесить. А еще научила давать сдачи. Поэтому если ты, дрянь, еще хоть раз попытаешься меня оскорбить, можешь вообще забыть про нашу договоренность! Если ты думаешь, что все на свете можно стерпеть ради больших денег, то позволь тебя заверить — ты заблуждаешься. Так что советую подумать над своим поведением. И срочно найти гримера — иначе придется тебе до конца шоу в черных очках ходить.
Альбина попыталась что-то пискнуть, но Женька не стала ее слушать. Отпихнула от себя и вышла в коридор, делая глубокие вдохи и выдохи, чтобы хоть как-то успокоиться.
Альбина в ярости стукнула ладонью по полу, глядя на то, как спина зарвавшейся нахалки исчезает в дверном проеме. Ну все, она хотела войну — она ее получит! Завтра же!
Пусть пока мечтает о том, как потратит свой баснословный выигрыш, пусть гордится своей крутизной. Тем больнее будет падение! Или думает, она, Альбина, всю прошедшую неделю в потолок поплевывала? А вот и дудки! У нее в запасе такая бомба заготовлена, что пусть и не надеется, что пронесет! Подсечка на финишной прямой с прямой отправкой в аут! Не надо было Женьке ее злить, ой не надо! Да что возьмешь с дуры бабы, решившей, что ей море по колено?
Что ж, сама себя наказала! И пусть даже не надеется на прощение!..
Марина, едва войдя в кабинет, тут же направилась к креслу и тяжело плюхнулась в него.
— Слушай, у тебя в баре что-нибудь покрепче найдется?
— Коньяк, джин, водка на выбор.
— Тогда рюмку джина. Без тоника.
— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался продюсер, наливая помощнице просимое.
— И да, и нет. Провокация удалась на все сто. Восьмая гостиная тут же принесла горячие кадры. На сей раз дошло до драки, ведущая два часа гримировала подбитый глаз. На все расспросы отвечает — с лестницы упала, ударилась о перила.
— О, ситуация накаляется! Это просто замечательно! По твоим прогнозам: что готовится?
— Сложно сказать. Я бы назвала царящую в особняке атмосферу затишьем перед бурей. Разве что разряды в воздухе не сверкают, так все наэлектризовано после этой свары. А во что все это выльется — кто ж его знает? Если проигравшая сторона сдержится, так все и спустится на тормозах. Ну а если нет…
— И все равно: ты-то сама что об этом думаешь? Произойдет взрыв или…
— Ты требуешь от меня невозможного, — устало улыбнулась Марина, отставив опорожненную рюмку. — А я не Нострадамус и не ясновидец, увы.
— Ты лучше всех ясновидцев, вместе взятых! Я понимаю твои сомнения, но мне сейчас крайне важно знать именно твое мнение.
— Ну, тогда в порядке бреда предположу, что завтра — самое позднее послезавтра — будет нанесен ответный удар. Я общалась с Альбиной, она явно что-то скрывает, у нее по глазам можно прочесть, что она что-то задумала. А уж вкупе с видеосъемкой из восьмой гостиной… Евгения серьезно задела ее чувства, а Альбина у нас девочка амбициозная и крайне самолюбивая. Чтоб она спустила такое безнаказанным — не верю. Разве что жадность перевесит.
— Ну а мы устроим так, чтобы она на жадность поменьше внимания обращала. Сообщу-ка я ей, пожалуй, что по итогам шоу она вполне может рассчитывать на хорошую премию.
— Размер премии озвучишь?
— Разумеется, нет! Чтобы она потом ко мне с претензиями кинулась? Вот уж перетопчется!
Марина посмотрела на стоящую на поручне кресла рюмку, а затем неожиданно смахнула ее на пол. Рюмка ударилась об пол и, целехонькая, подскочила.
— Небьющаяся, — грустно заметил продюсер.
— Фальшивая. Как и мы все, фальшивая. Как наше шоу, фальшивая, понимаешь?! — сорвалась на крик Марина.
— Тихо, моя милая, тихо! — Денис подошел к креслу, присел на корточки, положил голову на колени Марины. — Просто близится финал. Узел, который был завязан не без нашего косвенного участия, вот-вот разлетится вдребезги. Кто-то от этого выиграет, кто-то проиграет. А мы получим то, ради чего это все затевалось, — искреннее и горячее шоу, которое еще сорвет рейтинги и вынесет нас наверх — всех нас, понимаешь?!
— Но люди, Дениска! Они ведь не марионетки, не куклы. Почему же мы с ними так безжалостно? Словно фигурки на шахматном поле переставляем, а ведь для них это все по-настоящему! Я боюсь за них — и за девочку эту отчаянную, и за парня, и за глупышку нашу тоже боюсь! А вдруг кто-то из них сорвется и случится непоправимое? Это что — тоже нам на руку сыграет, рейтинг поднимет? А как же жить после этого?
— Успокойся, Мариша! Я разговаривал с Арсением, по его мнению, наши игроки еще и не такое сдюжат. Крепкая психика у ребятишек, сама ведь помнишь, как мы их отбирали и через что они прошли.
— А если надлом? И никого близкого рядом! Не знаю, как тебя, а меня просто трясет от ужаса, стоит лишь мне об этом подумать!
— Пусть все идет как идет. Не бойся, ты не одна! Тот же Арсений наготове, дежурная смена операторов получила строгий наказ бдеть за игроками денно и нощно — опасности нет! Все развивается примерно в том русле, как мы и предполагали.
— Мне бы твою уверенность, Дениска! — Закусив губу, Марина с нежностью и болью посмотрела на любимого человека, потрепала за вихры, в которых серебрилась первая седина.
— Хочешь, поделюсь? — предложил тот.
— Хочу! Очень хочу…
— Знаешь, отчего-то рядом с тобой чувствую себя пятнадцатилетним неуклюжим подростком, — признался Сашка, щекоча травинкой голую Женькину ногу.
От интервью их сегодня безо всяких объяснений освободили, лишь ближе к вечеру должны были привезти для последней примерки свадебные наряды, поэтому «жених» и «невеста» с чувством, толком и расстановкой лодырничали, расположившись у пруда под сенью юной плакучей ивы.
Места в тени для операторов не осталось, поэтому те вынужденно торчали на солнцепеке, прижимая к себе раскаленные под щедрым солнцем камеры.
— Вот те раз! С чего бы это? Я ведь не кусаюсь, честное слово! — рассмеялась Женька в ответ на Сашкино признание.
— И все равно у меня такое ощущение — все словно в первый раз. Так странно… и так глупо. Я уже считал себя серьезным дядькой, а тут размяк отчего-то как пацан зеленый. Сердце как на качелях: то ввысь взмывает, то в пятки уходит.
— А разве это плохо?
— Не знаю, просто странно — и все. Кстати, а ты, случаем, не в курсе, что с нашей ведущей произошло? У нее вроде с лицом что-то…