— Откуда же мне знать? — быстро отозвалась Женька и, пока Сашка не начал развивать неудобную тему, спросила: — А ты когда-нибудь уже влюблялся? Так, чтобы вся душа наизнанку вывернулась!
— Наизнанку? Хм, наверное, ты права. По-другому это состояние и не назовешь, — послушно принял подачу Сашка. — Отчего же не влюблялся? Было у меня такое, да…
— Расскажи!
— Тебе действительно это интересно? — усомнился Сашка.
— Конечно! — нисколько не слукавив, ответила Женька.
— Ну, это была довольно грустная история. Не уверен, что я до сих пор от нее оправился. Это как шрам на коже: уже не болит, но напоминает собой о той, давно пережитой, боли. Моя возлюбленная была на два года младше меня. Мы были соседями по даче, фактически росли вместе. А потом у меня… даже не знаю, как сказать… Прозвучит глупо, но это действительно было так: вдруг, как удар грома, осознание — я же ее люблю!
— А она?
Сашка нахмурился:
— С ней все было не так просто. Сначала она благосклонно принимала мои ухаживания, иногда милостиво разрешала пройтись с ней под ручку через поселок. Я радовался как щенок, разве что не подвизгивал от радости. Еще бы, она меня тоже любит! Я ей нужен!
Сашка вздохнул и замолчал, по его лицу пробежала страдальческая гримаса.
— Ну а дальше-то что было? — затеребила Женька.
— Да ничего в общем-то. Как оказалось, девушка меня просто использовала в качестве красной тряпки для быка. Ей давно уже нравился один парень с соседней улицы, и она ему нравилась, но девушке этого было мало. Она решила подразнить парня: мол, смотри, какая я вся из себя востребованная барышня, у меня и помимо тебя отбоя от кавалеров нет.
Сашка снова замолчал, затем с видимым усилием продолжил:
— Тот парень собрал дружков, и одним не самым прекрасным днем они подловили меня у реки и отколошматили. Я держался, сколько мог, но их было пятеро, а я один. В общем, чудом без переломов обошлось, но расцветкой я стал напоминать собой недозрелую сливу.
— А девочка?
— На следующий день она уже гуляла по поселку под руку с этим парнем. А когда они встретили меня, она еще и похихикала над моими синяками. Я сорвался, наговорил ей и ему кучу гадостей. В общем, глупо получилось.
— А после? Разве у тебя больше не было романов?
— Серьезных — нет. А так — были, конечно. На уровне «привет-привет, пока-пока». Минимум чувств, голая физиология. Даже вспоминать об этом противно. И вообще давай о чем-нибудь более приятном поговорим, чем о моих неудачных амурах! Предлагай тему!
Женька не отозвалась. Удивленный Сашка обернулся и заметил, что она смотрит куда-то в сторону въездных ворот и в лице ее нет ни кровинки.
— Женя! Женькин, что случилось?
— Этого не может быть, — одними губами прошептала Женька, глядя на человека, который закончил выяснение отношений с охраной особняка и сейчас прямой наводкой шел к ним.
— Да что с тобой? Женя! — Всерьез перепутанный Сашка затормошил подругу, но та, похоже, ни на что не реагировала и никого не видела вокруг, кроме приближающегося мужчины.
Незнакомец подошел к ним и, намеренно игнорируя Сашку, обратился к Женьке:
— Ну, здравствуй, Евгения! Долго ты от меня бегала, да вот, как видишь, нашел я тебя все-таки. Правда, нелегко мне это далось, сразу скажу. Ты умело следы заметала, даже адрес поменяла. Да только от судьбы, как водится, не уйдешь — не скроешься.
— Как ты здесь оказался? — разлепила пересохшие губы Женька.
— Ну, это долгая история. Впрочем, если бы не любезность Елены Григорьевны, я бы так и пребывал в неведении относительно того, где ты сейчас находишься.
— Врешь! — выкрикнула Женька. — Она не могла этого сказать!
— Ну зачем же так эмоционально реагировать! — ухмыльнулся незнакомец. — Кстати, видел Антона. Отличный парень вырос, весь в меня! Так что, пользуясь случаем, хочу поблагодарить тебя за то, что подарила мне такого сына!
— Он мой и ничей больше, слышишь, ты, мразь?! — не помня себя от гнева, закричала Женька.
Сашка почувствовал, что медленно, но верно сходит с ума. Так Тошка — Женькин сын?! Но ведь она слишком молода, чтобы быть его матерью…
— Послушайте, любезный, — начал он, поднимаясь с травы и вставая таким образом, чтобы заслонить собой Женьку от непрошеного визитера. — Как вы сюда попали, хотелось бы знать? И может быть, все-таки представитесь? С кем имею честь беседовать?
— Ну, с тобой, толстяк, я не разговариваю, так что лучше передо мной в реверансах не расшаркиваться. А мое имя можешь спросить у Евгении. Вряд ли она успела забыть имя отца своего ребенка.
— Его зовут Виталий, — глухо произнесла Женька.
Сашка взглянул на ее мертвенно-бледное лицо и тихо спросил:
— Так это все правда? Выходит, Тошка тебе не брат?
— Выходит…
— Ну ладно, вот мы все и выяснили, — жизнерадостно подытожил Виталий. — Я, собственно, зачем тебя искал: думаю, пора бы уже парню и узнать, кто его отец, а то ведь ты наверняка ему с три короба наплела про какого-нибудь героически погибшего во льдах полярника. Сегодня мне с ним поболтать накоротке не удалось, Елена Григорьевна, то да се, в общем, решил тебя в известность поставить, что отныне я буду общаться с Антоном когда захочу и сколько захочу. А если…
— Слышишь, ты — призрак из прошлого! Не знаю, откуда ты взялся на мою голову, но лучше бы тебе и дальше оставаться там. Про Антошку и думать забудь! Ты прекрасно обходился эти десять лет и без него, и без меня, не вижу смысла что-либо здесь менять. Я запрещаю тебе подходить к нему ближе чем на километр!
— А кто ты такая, чтобы мне что-то запрещать? Я ему, между прочим, родной отец, а у нас в стране права родителей на ребенка равные!
— А ты сначала докажи, что ты — его отец!
— А что тут доказывать? — картинно развел руками Виталий. — Ты сама только что на всю страну об этом заявила. Думаю, в любом суде этой записи будет более чем достаточно, чтобы признать мои права на Антона.
Женька застонала и обхватила голову руками. Что же она натворила?!
А Виталий, явно куражась, продолжал:
— Кстати, не уверен, что бабы могут правильно воспитывать пацана, так что Антона я, наверное, заберу к себе. Ты ведь никогда не дашь ему то, что могу дать я.
— На вашем месте я бы не был столь самоуверен, — вмешался Сашка. — Вряд ли ребенку нужен такой папаша, как вы.
— А ты, дядя, шел бы лесом, ага? Если ты Женькин хахаль, вот и трахай ее, а в наши разборки не лезь, усек? — осклабился Виталий.
— Знаешь, в приличном обществе за такое бьют морду, — прищурив глаза, медленно протянул Сашка и вдруг со всей силы залепил Виталию коленом в пах.
— Ты же сказал — морду! — проскрипел Виталий, схватившись за причинное место и скрючившись от острой боли.
— Я сказал — в приличном обществе. А для нас и так сойдет! А теперь слушай и запоминай, падаль! Если ты сунешься к Антону или Жене, больше детей у тебя никогда не будет. Понимаешь, к чему я веду? Если ты попробуешь шантажировать Женю или ее мать — тот же самый результат. А теперь вали отсюда!
— Да я!.. Ты крупно об этом пожалеешь, урод!..
Сашка ничего на это не ответил — просто схватил Виталия за шиворот и волоком потащил его к воротам, словно вышибала в баре — перебравшего пьянчужку.
— Отпусти меня! Немедленно! Кому говорят?! Ну же! — заверещал Виталий, но Сашка, не обращая никакого внимания на вопли, вышвырнул его за ворота, после чего быстро переговорил с охранником и вернулся к Женьке.
— Все, больше он тебе докучать не будет.
Женька заторможенно кивнула, а затем, залившись слезами, опрометью бросилась к особняку. Сашка попытался было ее удержать, но бесполезно. Женька вырвалась из его объятий и скрылась в доме. Сашка же, ошарашенный новостью о том, что «невеста» оказалась мамой девятилетнего парня, плюхнулся обратно под иву и глубоко задумался.
Через два часа после визита Виталия случилось неизбежное. Женю и Сашку вызвали на третий этаж, где Марина объявила им, что ввиду открывшихся обстоятельств Евгения не может претендовать на приз и выбывает из игры.
Но поскольку ею подписан контракт, покинуть особняк она сможет не ранее начала следующей недели. Всем спасибо, все свободны. Наслаждайтесь отдыхом, граждане лузеры и неудачники.
Женька стойко выдержала этот удар, не скатившись до бесполезных и ненужных объяснений. Она ведь знала, на что идет. И кто виноват, что ее расчет, что тайна юности так и останется тайной, не оправдался?
Спустившись с третьего этажа, Женька попыталась закрыться и отсидеться у себя в комнате, но тут уж Сашка проявил настойчивость и разделил ее добровольное затворничество. Поняв, что выставить его за дверь не получится, Женька уселась в кровати, уткнувшись лицом в колени.
— Не знаю, насколько это теперь имеет смысл, — начал Сашка. — В общем, я с пристрастием расспросил охрану, они утверждают, что приказ пропускать к тебе гостей пришел от высшего начальства. Кажется мне, это все-таки классическая подстава. Кто-то там, наверху, очень не хотел отдавать тебе приз.