Он перевел взгляд на дрожавшую у Кларис за спиной Мадлен. Девушке очень хотелось отвернуться, но он смотрел на нее в упор, как гадюка на свою жертву, и в его глазах мерцала едва различимая улыбка. Девушка не посмела отвести взгляд.
– Пока вы должны проявить терпение. А поскольку вы здесь, то наслаждайтесь моим гостеприимством, госпожа. Мне сказали, ваш корабль нуждается в ремонте. Я думаю, опасно плыть дальше на судне, давшем течь.
– Бред! – заявила леди Кларис. – Этот корабль вполне пригоден для плавания. Так что мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Боюсь, придется, – тихо сказал он, и на его лице появилась чуть заметная улыбка.
Ни колец, ни других украшений он не носил, однако на черном шелке плаща была вышита серебром какая-то незнакомая руна. Ничего подобного Мадлен раньше не видела.
– Полагаю, мы больше понравимся вашей милости, если я сброшу этого мерзкого Саида со скалы.
Капитан издал ужасающий звук, словно протест застрял у несчастного в горле. Человек, назвавшийся Рэем, посмотрел на него, и Мадлен увидела, что южанин застыл под его улыбкой, как за минуту до этого и она сама.
– Впрочем, шутка неудачная. Вижу, ты не понял моего юмора. Идем, пообедаешь со мной наедине, мой друг, – сказал Рэй. – Поговорим о южанах и пиратах. Леди, сержант проводит вас до ваших комнат. Мы не придерживаемся тут особых церемоний, хотя надеюсь, вы найдете их вполне удобными.
– Итак, мы заложники, – процедила Кларис, стукнув тростью и сжав губы. – Проданы, как овцы! Эти предатели с Джомджомы продали нас!
Мадлен молчала. Обаяние дроу, казалось, еще обволакивало ее, странное и в то же время знакомое. Кроме того, ее спутнице вряд ли понравилось бы напоминание, что она сама выбрала галеру Саида.
– Предатели, а не наемники! – Леди Кларис скрипнула пожелтевшими зубами. – Можешь быть уверена, их лорд еще узнает об этом. Даже если мне придется ехать к ним в Марген, чтобы ему пожаловаться.
Но сейчас им некуда было ехать. Отведенная графине комната оказалась богато обставленной, с роскошными южными коврами, шелковыми занавесями, масляными лампами, которые горели без дыма и источали прекрасный терпкий запах. Но узкие окна-бойницы выходили на море. Оно находилось так далеко внизу, что Мадлен не видела берега. Стена башни и скала под ней тоже не были видны, так что создавалось впечатление, будто комната парит в воздухе.
Девушка-служанка из жительниц юга, внесла поднос с великолепными неведомыми ранее Мадлен фруктами в сиропе: фиги, виноград, апельсины. Она поставила в вазу маки, темно-фиолетовые, почти черные, и безмолвно исчезла.
За едой леди Кларис продолжала ругать джомджомского орка и его команду, но выглядела она усталой, поэтому сразу легла в кровать. Мадлен задернула полог и, не успев еще притушить лампы, услышала храп бабушкиной подруги.
Она села на скамейку в ногах кровати, задумчиво перебирая фрукты и размышляя. Этот Рэй, хоть и лорд, хоть и дроу, но, без всяких сомнений, пират. Они – его заложники, которые с широко раскрытыми глазами простодушно вошли в изящную западню. Кажется, она пока не до конца осознала это. Она лизнула сироп, откусила кусочек фиги. Еда оставалась для нее тяжким бременем. По указанию бабушки Меринды она ела, чтобы поддержать силы, но это не доставляло ей удовольствия. Она положила в рот дольку апельсина, потом обмыла липкие пальцы в чаше с водой, стоявшей на подносе, а когда подняла голову… От испуга Мадлен так резко вскочила, что опрокинула чашу.
– Лорд!
На расстоянии двух шагов от нее стоял в тени хозяин замка. Такой же холодный и непреступный, как и ранее.
– Госпожа. – Он поклонился.
– Я не слышала… – Мадлен взглянула на дверь, которую сама заперла изнутри. Тяжелая задвижка была на месте. – Как вы сюда вошли?
– Талант. И знание. И мудрость эльфов.
Он шагнул к ней, взял за подбородок, повернул к себе лицом. Мадлен замерла, подчинившись его ленивому осмотру. Вблизи он казался таким же прекрасным, гордым лордом, низвергнутым с небес.
– Кто вы? – задумчиво спросил он.
– Мад…лен.
Она споткнулась, думая соврать, но потом подумала, что ложь окажется тщетной и только испортит впечатление Рэя о ней. Тем более, в Западных морях ее имя звучит вполне обыденно. Просто имя девушки, которая ни для кого не представляет ценности, чтобы платить за нее выкуп или продавать в Веселый дом. Там таких и без того полно. Но он тут же отвел руку, будто она сказала нечто ужасное. Потом, как жрец, допрашивающий при пытках отступника, наклонился, внимательно изучая каждую черточку ее лица.
– Кто вас послал?
Мадлен покачала головой. Она была напугана, и одновременно ей казалось, словно она находится не в этой комнате, а где-то в безопасности, наблюдая за всем издалека.
– Кто? – повторил он со зловещей улыбкой, чуть шевельнув губами.
Хотя Мадлен не собиралась говорить, она чувствовала, что слова готовы сорваться с языка, как будто одна его улыбка вынуждала ее ответить.
– Скажите мне. Вы должны мне сказать.
– Леди Кларис. – Она крепко сжала губы, чтобы не выдать большего.
Он поднял брови.
– Нет, ответьте мне, кто вас послал. Кто определил вас к ней на службу?
– Бабушка, – пробормотала она. – По ее милости я служу графине.
– Бабушка – это Меринда?
Сейчас он выглядел уже не столь устрашающим, более человечным. Он смотрел на нее почти с любовью, и Мадлен вдруг до слез захотелось, чтобы вот так же на нее смотрел Тэдор – с теплотой и нежностью. Или Саид осознал, какую глупость совершил, и украл ее из замка треклятого дроу. Казалось, если она сейчас не ответит ему, то совершит большую ошибку.
– Она говорила… – Мадлен пыталась вспомнить последние наставления бабушки Меринды, но все указания и предупреждения слились у нее в голове. – Она сказала… она мне говорила… не верь никому.
– В самом деле?
– Я не знаю, – беспомощно пробормотала Мадлен, ухватившись за столбик кровати. – Я не помню.
Он улыбнулся, как Злой Бог, говорящий из тени.
– Тогда верьте мне, – прошептал он.
А может, ей это лишь почудилось. Она не слишком ясно видела его. То ли он расплывался, то ли расплывался свет. Лампы вдруг погасли, оставив ее в полной темноте. Единственное, в чем Мадлен была уверена, – это резной столбик кровати под ее пальцами да храп леди Кларис.
В жарком южном климате графиню одолела сонная болезнь. Она приходила в себя лишь затем, чтобы пожаловаться на головную боль, попить или съесть немного жидкой каши. Мадлен с тревогой наблюдала за нею. Похоже, лихорадки у графини не было, но даже при такой невыносимой жаре она все время мерзла и казалась умирающей. Мадлен на всех известных ей языках просила служанку-южанку принести целебной травы, чтобы восстановить кровообращение и согреть больную. Девушка согласно кивала, а возвращалась с тем же самым вином и белым хлебом. Мадлен просила лекаря, служанка опять кивала. Но лекарь не приходил.
Багаж им вернули, наверняка предварительно порывшись в нем в поисках чего-нибудь ценного.
Похоже, ничего привлекательного для кражи там не оказалось, ибо все дорожные вещи Мадлен были нетронуты, включая дневник, оставшийся запертым и неповрежденным. Других запоров, кроме внутренней задвижки, на двери не было. Видимо, Мадлен могла беспрепятственно покидать комнату, но ей не хотелось бросать графиню. Пусть леди Кларис сварлива, но она была знакомой, бесстрашной и, кроме того, эстэрркой. Судьба одноглазого орка, его наемников и служанок, оставшихся на корабле, не очень тревожила Мадлен. Зато мысль, что графиня может поддаться болезни, оставив ее одну на этом пиратском острове, приводила девушку в ужас. За прошедшие две недели заточения у нее было достаточно времени на размышления, пока она смотрела на спящую леди Кларис, возле которой свернулась калачиком ее раздражительная Ню. Мысль о побеге умерла, не успев родиться. Хотя дверь комнаты оставалась незапертой, было ясно, что остров Кобэррэ уже сам по себе тюрьма.
Мадлен задумалась. Она ведь даже не упоминала бабушку Меринду, а этот человек говорил про нее так, словно все знал о ее внучке. Правда, у нее возникло смутное ощущение, что она все-таки проговорилась, только не могла вспомнить, когда и как.
Он пират. Он потребует большой выкуп за леди Кларис. И наверняка захочет узнать, стоит ли чего-нибудь Мадлен. Возможно, заставит ее написать письмо с мольбой об освобождении.
Она и должна бояться. Но к своему удивлению и даже некоторому стыду, Мадлен вдруг обнаружила, что не испытывает страха. Она понятия не имела, что ей делать. Во всяком случае, ни в Милагро, ни к своему жениху де Фрогу она не торопилась. Дни проходили, как во сне, отмеченные только хриплым дыханием леди Кларис да криками чаек за окном. Мадлен чувствовала себя околдованной, вися между небом и землей в этой роскошной комнате, парящей, словно чайки, в сапфировой дымке.
Леди Кларис говорила пирату только о себе, но если он узнает, кто такая Мадлен, то наверняка потребует за нее выкуп у лорда Уля или ее будущего мужа. Пока он считает ее просто служанкой леди Кларис, она не может представлять для него особого интереса.
В глубине души Мадлен даже смела надеяться, что такой поворот событий изменит ее судьбу. Если пират не узнает, кто она, если будет торговаться с родственниками леди Кларис насчет выкупа, то в конце концов она может вернуться с графиней в Бэллатерру, причем незамужней, и тогда, возможно…
Она вспомнила последние слова Тэдора. Он тоже не хотел жениться, как и она выходить замуж. Мадлен, не позволяя себе никаких грешных надежд или желаний, искренне молилась, чтобы его жена пребывала в добром здравии. Молилась, чтобы леди Кларис поправилась, чтобы их освободили из пиратских пут.
Потом она сидела у окна и смотрела на море, не зная, чего попросить еще.
Она сладко спала, и во сне она гуляла по густым лесам в Бэллатэрре, пряталась от Тэдора за раскидистыми деревьями и громко хохотала, когда он отыскивал ее в чаще, и убегала от него, когда он пытался взять ее за руку. Эта бесконечная игра в прятки и продолжилась бы, если бы вдруг Мадлен не разбудил бьющий в глаза свет, и чья-то рука не потрясла ее за плечо.
– Рэй велел позвать тебя, – услышала она женский голос.
Моргая, Мадлен пыталась разглядеть, кто это, но ее слепила ярко горевший магический шар.
– Моя одежда, – хриплым от страха голосом произнесла девушка, оглядываясь по сторонам.
Сейчас ее отведут к этому ненавистному пирату, он отвезет ее на Джомджому, выставит напоказ на первой же ярмарке и голой продаст в рабство какому-нибудь негодяю, если не в Веселый дом. Противно.
– Возьми это, – недружелюбно фыркнула служанка, протянув ей нечто вроде платья ярко красного цвета, отделанного очень красивыми тесьмами.
В таком, точно, в рабство не продают. Скорее, на бал приклашают. Но какой может быть бал на Кобэррэ: из лордов, их наследиков и знати тут только она, Кларис и этот мерзкий пират. Мадлен тотчас накинула предложеную красоту на рубашку. Еще служанка любезно поднесла ей тончайшие чулки и домашние туфли.
– Хотя бы гребень, – неуверенно попросила девушка у служанки, стараясь дрожащими пальцами завязать подвязки.
– Это не важно. Ему подойдет и так.
Мадлен глубоко вздохнула, поправив сбившиеся густые кудри. Что же собирается делать с ней, облаченной в роскошное платье, но непричесанной, ее пленитель? На нее, казалось, разом нахлынули все страхи, забытые за последнее время. Не сказав больше ни слова, девушка молча последовала за служанкой. Та вела ее сначала по длинным темным коридорам, а потом вверх по бесконечной лестнице с высокими ступенями, пока они не подошли к арочной двери, за которой зияла чернота.
– Входи, – сказала провожатая.
Мадлен замерла на месте, и служанка повторила: – Входи. Он тебя ждет.
Служанка походила на бездушную куклу, которая не знала абсолютно ничего, кроме выданного ей приказа. Она безвольно смотрела на Мадлен, ожидая, что та внимет ее словам и сделает все то, о чем просил служанку хозяин. Войти. Другого пути нет. Если она сейчас развернется и попытается сбежать, кто знает, какие еще приказы вбиты в загипнотизированную магией девушку. А вдруг тогда эта слабая безвольная кукла обретет силу и скорость наевшегося рами мага? Что сможет сделать знахарка против зачарованной? Ничего. И Мадлен шагнула в черную неизвестность, чтобы не испытывать судьбу.
Дверь за ней неслышно закрылась, оставив девушку в полной темноте. Она с колотящимся сердцем вытянула руку, чтобы узнать, что находится впереди. Пальцы нащупали гладкий резной металл, который от ее прикосновения начал медленно отодвигаться. Мадлен отдернула руку, но затем поняла, что открылась вторая дверь, ибо почувствовала дуновение свежего воздуха.
Немного привыкнув к темноте, она увидела широкую террасу без крыши, окруженную белыми колоннами. Пол был выложен белой плиткой, исчерченной темными линиями, которые расходились из-под ног, словно приглашая Мадлен идти вперед.
Мысленно помолившись Единому и ангелу-хранителю, она вышла на террасу и остановилась, потрясенная. Никогда в жизни она не видела столько звезд. Бездонное небо в вышине сверкало и переливалось, вспыхивая мириадами ледяных искр и бриллиантов. Казалось, они так близко, что можно протянуть руку и сорвать одну из них, и в то же время были невообразимо далеки. Она медленно поворачивалась на месте, и звезды кружились над ней, холодные, величественные.
Остановившись, Мадлен различила у колонны силуэт мужчины. Это даже не испугало ее, она была слишком потрясена.
Он шагнул вперед, и серебристая мантия сверкнула в темноте.
– Что это за место? – поинтересовалась девушка.
Ее голос почти затерялся в царившей тишине.
– Моя обсерватория. – Пират указал на пересечение линий на полу с цифрами и символами в промежутках.
– Вы звездный маг?
– Немного. И, смею заметить, могу довольно точно составить ваш гороскоп.
– Умоляю, не надо, – отмахнулась испуганная Мадлен.
Она не хотела давать ему большей власти над ней, чем он уже обрел. Тихий смех отдался эхом от колонн.
– Как пожелаете. – Чуть склонив голову набок, он смотрел на нее черными бездонными глазами. – Боитесь? Не думал, что вы так набожны.
– Я верую в Единго, – осторожно сказала Мадлен. – Как и многие в Инселерде.
– Понятно. Вы язычница.
– Нет.
– Язычница. Я без сожаления продал бы вас где-нибудь на юге.
– Они вас за это не поблагодарят, – пробормотала Мадлен, силясь унять дрожь и смотреть на пирата с ехидным выражением лица.
– Ошибаетесь, красавица. Девственница с изысканными манерами, со светлой кожей, чёрными густыми волосами и вашими необыкновенными глазами стоит, я думаю, пару мешков золотых, который мне, ой, как нужны.
Мадлен понятия не имела сколько ж в одном мешке монет, но если за один мешок можно было бы построить целый замок, то два – это похоже на выкуп за принца. Или принцессу. Неужели он догадался, кто она на самом деле?
– Если вы хотели меня напугать, то вам это удалось. Но я всего лишь служанка графини Кларис.
– Тогда какой у меня выбор, у бережливого торговца, корпящего над своими расчетами? – Мадлен промолчала, исчерпав немногие доводы. – Может, все-таки поинтересуетесь, что вам в конце концов уготовлено судьбой?
– Что интересоваться-то. Она в ваших руках. Неудивительно, если вы ее предскажете.
– Возможно, она не столь ужасна, как вы себе представляете. – Он посмотрел на звезды. – Восходит Нордэрдская Звезда. В такие ночи все кажется печальным. Вам никогда не приходилось просыпаться глубокой ночью, в час вервольфа, с чувством, что все любимое не столь важно, как вам казалось вчера днем?