— Гарантии чего?
— Мы должны быть уверены, что вы не используете переселение в личных целях.
— Мне нельзя обогащаться? Почему?
— Не сбивайте. Переселенцы должны остаться детьми Земли! Мы не потерпим никаких Марсианских республик. Я ясно выразился?
— Почему вы решили, что я скрытый революционер? Власть меня никогда не интересовала.
Старикан потешно сморщился, будто бы его голова была воздушным шариком, а Логов наступил ему на ногу, после чего из головы его стал выходить воздух. Но уже через мгновение конфигурация головы старикана была восстановлена.
— К вам, Логов, претензий нет, а вот ваш напарник Вердиктов — совсем другое дело.
Это был удар. Логов и сам не понимал, почему он забыл о существовании Вердиктова. За последние дни на Логова свалилось столько забот, что этот человек для него, вроде бы, уже и не существовал. Сработало его неумение жить среди людей. Он подумал, что было бы неплохо от него избавиться, и забыл о нем. Как будто одного желания достаточно, чтобы отстранить Вердиктова от полета. Но в жизни все гораздо сложнее, чтобы что-то произошло, нужно действовать. А вот с этим у Логова всегда были проблемы.
— Мне про Вердиктова ничего неизвестно.
— И о его диктаторских замашках и попытке заговора вы ничего не знаете?
— Слышал что-то такое, но это детские игры. Нельзя к подобной ерунде относиться серьезно. На Марсе нам придется бороться за выживание. Там будет не до игр! Он забудет о своих бреднях на второй день.
— Вы думаете? — удивился старикан. — Разве можно считать вольнодумство игрой?
— Да, — твердо ответил Логов.
— Смотрите, на первый раз мы вам поверим. Но не думайте крутить и изворачиваться, мы вас и на Марсе достанем. У нас длинные руки.
— Прилетайте, будем рады гостям, — не удержался от сарказма Логов.
— Вот только попадете ли вы на Марс? Пока не решено полетите ли вы, — строго сказал старикан. — Комитет направил руководству Агентства официальный рапорт, в котором мы требуем запретить Вердиктову переселение. А поскольку вы его напарник, то запрет, естественно, будет распространен и на вас, Логов. Останетесь на Земле. Будете в пустыне брюкву выращивать.
— Но это же безобразие!
— Безобразие — это непроверенных людей на Марс посылать!
— Я буду жаловаться!
— Это ваше право. Только вам придется поторопиться. Постарайтесь оформить свою жалобу быстрее. До старта осталось всего двадцать пять дней!
17
Старикан ушел по своим делам, вызвав у Логова давно забытое чувство общения с неприятным человеком. Он и сам не понимал, почему так расстроился. В конце концов, его никто ни в чем не обвинял. А от Вердиктова он и сам хотел избавиться. Логов вспомнил, что даже обращался с подобной просьбой к Марте. Кстати, он сделал это сам, без принуждения и подсказок комитетчиков.
Теперь ему нужно было решить, к кому следует идти в первую очередь, к Марте или к Вику. Подумав минутку, Логов отправился в контору, к Марте.
Она обрадовалась, увидев его.
— Опять по делам, переселенец Логов?
— Да. Забыл про одно важное дело, а мне напомнили.
— Люди из Агентства?
— Нет.
— Я могу тебе помочь?
— Собственно, на тебя одна надежда.
Разговор получился тяжелый, Логову пришло на ум, что они с Мартой похожи на заговорщиков. Он старался рассказать про визит старикана из Комитета, тщательно подбирая простые слова, чтобы Марта не обвинила его в излишней эмоциональности. Действительно, в последнее время он постоянно сбивался на вульгарную ругань. На этот раз Логову удалось сохранить некоторое подобие невозмутимости. Марта потребовала, чтобы он вспомнил подробности разговора с Вердиктовым. Давно это было, но главное — о всемарсианском заговоре, негласном контроле над любой будущей властью и организации местной аристократии, Логов не забыл и пересказал близко к тексту.
— Вот поэтому и запрещено переселенцам встречаться до старта, — тяжело вздохнув, сказала Марта.
— Это не я!
— Я знаю. А теперь расскажи про своего товарища.
— Про Вика?
— Да. Про Вика.
Вот здесь Логов не стал стесняться нахлынувших на него чувств. Если кто и мог помочь Вику выкрутиться, то только Марта. Про себя Логов точно знал, что в одиночку не справится, не потянет. План спасения, которого он придерживался — отвлечение Вика от написания книг — не нравился ни Вику, ни самому Логову. Однако ничего другого ему в голову не приходило, поэтому он решил от Марты ничего не скрывать. А дальше, если она одобрит его план, он продолжит свои действия по сдерживанию творческих стремлений Вика, если нет, то с удовольствием выслушает ее предложения.
— Здесь надо поступить по-другому, — сказала Марта.
Логов обрадовался. Он был благодарен Марте уже за то, что она его выслушала.
— Что же нам делать?
— Вик должен лететь на Марс вместе с тобой!
— Как это?
— Наденем на него скафандр, силой затащим в кабину, дождемся старта и — вперед! Решено, он полетит вместо Вердиктова.
— Но как нам сделать это?
— Это не так трудно. Сейчас пойдем к руководителю полета. Запомни, что ты должен говорить.
Инструктаж занял больше часа. Логов добросовестно заучивал целые фразы, которые он должен был произнести, чтобы добиться нужного результата. Некоторые из них давались с большим трудом. «Не верю»! — говорила Марта и заставляла Логову повторять неудачно звучащую фразу снова и снова, добиваясь правильной интонации. При разговоре с руководством мелочей не бывает.
Тяжело в учении, легко в бою. У них все получилось. Разрешение на замену переселенца было подписано. Все прошло на удивление легко, словно речь шла не о чем-то важном, а о простом обыденном деле. Руководитель молча выслушал отрепетированную речь Логова, на лице его промелькнула удивленная гримаса. Словно он не понимал, кто эти люди, и о чем они говорят. Потом, видимо, какие-то ключевые слова показались ему знакомыми.
— Да. К нам приходили люди из Комитета, — произнес руководитель доверительно. — Они сообщили, что по их представлениям переселенец Вердиктов должен быть отчислен. У них, надо же, есть представления! Смешно. Но я доволен, что вы, без моей подсказки, решили избавиться от этого Вердиктова. Нам лишние проблемы не нужны. Не правда ли? Ваш человек полетит с другим напарником, подумаешь, проблема.
Марта протянула документы. Он подписал их, не читая.
— Поставите печать в канцелярии.
— Мы это умеем, — сказала Марта.
— Прекрасно! Идите, работайте! Удачи вам, дорогой наш переселенец!
Конечно, Логов совсем по-другому представлял себе управление проектом. Но разве в этом дело, хорошо, что их проблема была решена, а остальное дело десятое.
Уже потом, когда они покинули кабинет и направились в медсанчасть Агентства, Логов спросил:
— А почему руководитель не поинтересовался, кто вместо Вердиктова полетит вместе со мной?
— Как тебе сказать? Ему глубоко наплевать на то, кто станет твоим новым напарником. Ему все равно.
— Не понимаю. Вик может умереть во время старта.
— Для руководства проекта это будет подарком. Это значит, что ресурсы будут распределены среди меньшего числа переселенцев. Вероятность выживания оставшихся в живых людей возрастет. Они, наверное, тайно мечтают, чтобы до Марса долетела только половина переселенцев. Начальники любят экономить.
— Звучит гадко.
— А ты не развешивай уши, позаботься о себе сам.
— Куда мы идем?
— К медикам.
— Зачем?
— Хочешь, чтобы твой друг долетел до Марса живым и здоровым? — спросила Марта.
Логов не стал отвечать, полностью доверившись Марте. Это было самое разумное, что он мог сделать. А еще он понял — нужно помалкивать в тряпочку. Он не знал, что происходит, но чувство самосохранения подсказывало ему единственно возможный способ поведения: держаться подальше от понимания. Есть знания, которые способны не только запутать тебя окончательно, но и разрушить твою жизнь до основания. Радовало Логова только одно: рядом с ним был человек, которому он мог доверять. Это было новое и незнакомое ему чувство, но к хорошему быстро привыкаешь.
18
Возле огромной башни медсанчасти располагалось не менее десятка уютных ресторанов, кафе и закусочных. Марта указала на один из них и сказала:
— Нам сюда.
— Не в медсанчасть? — удивился Логов.
— В здание нас не пропустят. Нужен специальный пропуск, у тебя его нет.
— Зачем мы сюда пришли?
— К нам выйдут.
Официант принес два питательных фруктовых сока.
— Отдыхай, — сказала Марта. — Помни, что ты должен молчать, пока тебя не спросят. Как бы тяжело тебе не было выслушивать нашу трепотню. Не исключено, что ты узнаешь много неприятного, но постарайся сдержаться, никаких лишних эмоций. А когда тебя спросят, говори правду, ничего не бойся.
Это было не слишком успокоительное вступление.
— Ты как? — спросила Марта. — Устал?
— Все в порядке. На Марсе отдохну. А пока можно сходить в парк погулять, там хорошо.
— Сегодня не выйдет, а завтра я бы хотела отвести тебя в Музей естественных наук.
— А почему сегодня не получится?
— Тебе придется посвятить вечер Вику. Он же еще не знает, что летит вместе с тобой на Марс.
Странное дело, всякий раз, оказавшись возле Марты, Логов о многом забывал. Она, словно бы так положено, вытесняла из его сознания все подряд. Он не мог на нее наглядеться, остальное его не интересовало. Иногда это были чрезвычайно важные вещи. Например, судьба его друга. Нет, конечно, он понимал, что теперь, когда за дело взялась Марта, с Виком обязательно все будет в порядке. Но было ли это достаточным основанием, чтобы забывать о нем, пусть и на короткое время?
— Жаль, что я никогда не смогу стать твоим мужем, — сказал Логов. — Ты ведь знаешь, что переселенцы лишены такой возможности.
— Ерунда. Никто не сможет нам запретить обниматься и целоваться. Разве этого мало?
— А вдруг тебе мало? Я ведь не полноценный.
— После того как мы познакомились, в моей жизни все перевернулось, я стала другим человеком. До встречи с тобой я не жила, только готовилась к жизни.
— Осталось двадцать пять дней.
— Давай сделаем вид, что их десять тысяч, — Марта поцеловала Логова в щеку.
В кафе вошел человек в белом халате. Он увидел Марту и приветственно помахал рукой.
— Здравствуй, Марта, что это за срочное дело у тебя образовалось?
— Выпьешь что-нибудь?
— Вот даже как. Смотрю, у вас тут все по-взрослому. Рассказывай, не томи.
Марта рассказала доктору о Вике и его неизлечимой болезни. Не стала скрывать и диагноз — литературная зависимость.
— Да. Я знаю таких парней. Несчастные люди. Но они сами выбирают себе судьбу, сомневаюсь, что виновата наследственность. Нет, это болезнь распущенных людей. Насколько я знаю, постепенное отравление организма при рецидивах — это самый распространенный способ лечения. В прежние времена так лечили алкоголиков — это называлось «подшивка». Человек знал, что при приеме алкоголя он умрет, и это заставляло его отказываться от дурной привычки. Многие излечились, но были и те, кто выбирал смерть. Просматривается полная аналогия с литературной зависимостью.
— Нельзя ли снять такую «подшивку»?
— Зачем это?
Марта нахмурилась.
— Понимаешь, Глеб, у нас особый случай.
— Все так говорят!
— Нет, в самом деле. Через месяц он улетит с Земли. Билет в один конец до Марса ему уже выписан. Назад он, сам понимаешь, не вернется. Но на Марсе обязательно нужен хотя бы один настоящий писатель.
— Зачем это?
— Прилетай на Марс, там тебя все объяснят.
— Понимаю — не мое дело.
— Я бы не стала выражаться так грубо, но ты верно понял мою мысль.
— А не кажется ли тебе, Марта, что ты заигралась, что пытаешься заниматься делами, выходящими за рамки твоей компетенции?
— Прости, но я как-нибудь сама разберусь.
— Это он, что ли? — спросил доктор, указав длинным изящным пальцем на Логова.
— Нет. Мы говорим о его друге.
— Впрочем, это неважно. Документы, подтверждающие отлет, предъявить можешь?
Марта протянула бумагу. Доктор бережно взял ее в руки и внимательно прочитал.
— О, номер медкарты. Это хорошо. Он настоящий?
— Естественно.
— Ладно. Сделаю. Но только договоримся так: если он не полетит, болезнь вернется. Даже не так, в этом случае любой рецидив приведет к мучительной смерти.
— Договорились.
— Да, вот что еще. Что я получу за свою работу? На поцелуйчик могу рассчитывать?
— Перебьешься.
— Понял. Не дурак.
Он ушел, забавно размахивая руками и непроизвольно покачивая головой. Словно не мог до конца поверить, что Марта оказалась готова рисковать своим общественным положением из-за парня, инфицированного литературой. Он мог признать, что наверняка есть люди, отстаивающие права писателей, какие-нибудь революционеры, но то, что этим странным делом займется его хорошая знакомая, он отказывался верить. Логову показалось, что еще раз взмахнув рукой, доктор громко произнес: «Куда катится мир»!
— Этот доктор твой друг? — спросил Логов.
— Нет. Товарищ, — ответила Марта.
— У нас все получилось?
— Нет, Логов, сейчас нам предстоит самое сложное — нужно будет уговорить Вика.
— Ты пойдешь со мной?
— Да, думаю, что так будет лучше. Разумнее было бы оставить вас наедине, но разумное — не всегда правильное. Меня беспокоит то, что ты не сможешь защитить свои права. Все писатели — эгоисты, ты не выстоишь под его напором. Тебе обязательно понадобится помощник, то есть я.
— Разве в данном случае у меня есть особые интересы?
— Конечно. Ты должен улететь на Марс, желательно, в приятной компании.
19
Дверь в квартиру Вика была едва заметно приоткрыта. Это было странно и тревожно. Логов, придав своему лицу суровый и решительный вид, ринулся внутрь. Он был уверен, что обнаружит там следы разгрома и ограбления, но порядок, к которому он привык за последние несколько дней, нарушен не был. Хуже дело обстояло с самим Виком. Он лежал ничком на полу без признаков жизни.